— Отходи оттуда, больная! — заорал сержант, застрочила «мать». Я вскинулась и машинально попятилась — из прохода в конце пещеры хлынула новая, голодная, как тысяча демонов, стая.
Б…!
Поскальзываясь, я задом влетела в укрытие, провожаемая криками еще живого бойца, которого за ноги волокли в гущу громадного черного пятна. Крик взвился и опал.
Я прикрыла глаза и начала молиться.
— Знаешь, Морровер, у меня появилась идея, — задумчиво протянул сержант, на секунду высунувшись за угол и тут же нырнув обратно — такой стае, как новоприбывшая, будет глубоко начхать на двух солдат даже с «матерями». — Ты ведь без «чешуи» бегаешь?
— Ну. А что?
— Да вот смотрю я вот на тот симпатичный трупняк, и понимаю, что он где–то с тебя размером, — он кивнул на тело худощавого, не слишком высокого парня с располосованным горлом. Наверное, погиб в самом начале, иначе находился бы вовсе не здесь. — Предлагаю распотрошить.
— А грудь я куда дену?
— Перетянешь. Не так ее у тебя много.
— Мне хватает, — огрызнулась я, покосившись на обсуждаемый предмет.
— Ага, и мужу твоему тоже. Ну–ка, прикрой, — воровато оглянувшись, он, пригибаясь, шмыгнул к трупу. Ухватил под мышки и так же споро потащил обратно.
— На, раздевай, — он бросил изучающий взгляд черед плечо. — Бесов им в задницу, с кого бы еще шлем снять?…
— При таких потерях — рано или поздно найдется, с кого, — проговорила я, расстегивая на трупе броню.
Сержант невнятно гмыкнул, высматривая то ли перспективные трупы, то ли их источник. Я же задумчиво изучала сложение незнакомого солдата. Чуть крупнее меня, но крупнее — не мельче, главное, чтобы не нарезало на лоскуты, а там уже пусть болтается.
Я сползала в кладовку и одолжила у Атки шнурок. Вот же запасливый ребенок, чего только не таскает в карманах… Через десять минут труп был обмерен во всех доступных плоскостях, и вроде бы действительно подходил. По крайней мере, нигде меньше не был. Ну, пребудут с нами боги…
Еще десять минут ушло на демонтаж сенсорных колец. Для процедуры одевания я снова заползла в нишу — еще не хватало попасть под атаку без бронежилета. Грудь действительно утянулась почти беспроблемно под слаженными усилиями меня и Атки, чем иррационально и чисто по–женски меня огорчила.
Нашла о чем думать, роковая соблазнительница, тьфу…
Когда «чешуя» достроилась, ничего мне попутно не отрезав, я наконец снова смогла дышать. И впервые с момента отступления в пещеры почувствовала себя полноценным солдатом, а не немощной калекой.
— Все, у меня теперь по железу комплект, — я вылезла из кладовки, натягивая чужую броню. — Какие у нас планы на остаток жизни?
— Там госпиталь держит много народа, — протянул сержант. — Так что двинемся туда, пока еще кто не приперся.
Женщин из тесной ниши пришлось тащить едва ли не силой. А наиболее здравомыслящей из них оказалась, как ни странно, все та же Атка. Очевидно, ее истерики касались только Римса.
Мы с сержантом слаженно выглянули из укрытия. В свежеприбывшей стае скоро начнется массовый жор, и нужно вписаться между его началом и тем моментом, когда они начнут оглядываться по сторонам.
Рано… Рано… Рано…
Сейчас!…
Мы рванулись с места так, будто за нами гнался дьявол с гранатометом наперевес. Подгоняя перепуганных до одури женщин, мы бежали назад, мимо громадной стаи, чуть ли не прижимаясь к стене и молясь, чтобы она не рванула следом.
Несколько уродливых глазастых морд приподнялись, насторожив уши. Большинство продолжало жрать, с урчанием раздирая трупы, но их, видимо, хватило не всем. Глухо зашипев, полтора десятка плакальщиц длинными прыжками метнулись следом.
Мы прибавили ходу, насколько это было вообще возможно, но расстояние сокращалось стремительно.
— Бегите! — рявкнула я, резко затормозив, и развернулась, вскидывая «мать» — До госпиталя бегите!
Темноту разорвало короткими вспышками, первый ряд нападающих разорвало очередью в клочья. Рядом глухо бухнула вторая «мать» — сержант сгоряча перепутал кнопки, в рыхлую группу полетел плазменный заряд — и внезапно взвился стеной пламени. Сержант удивленно вытаращил глаза. Я досадливо ругнулась — взбудораженная светом, стая начала беспокойно шевелиться.
Где–то далеко за спиной радостно рявкнула затаившаяся в темноте плакальщица, раздался многоголосый женский визг.
Я торопливо обернулась, чтобы увидеть, как Атка, прыгнув перед Руттой, всаживает в зависшую в прыжке тварь десантный нож по самую рукоять, и кровь заливает курносое веснушчатое полудетское личико.
Мать Истины, зачем же ты допускаешь на войну — детей?…
Я метнулась к ним, уже прицельно метнув ножи еще в двух тварей. Рыкнула на верещащих женщин и погнала их до пещеры, пока за спиной надрывалась за двоих сержантская «мать». По пути на нас нападали еще несколько раз из непроницаемой черноты, и эти разы смешались перед моими глазами в один сплошной и муторный калейдоскоп.
В госпитальную пещеру мы ввалились, измазанные кровью, по большей части — чужой, хотя рана на ноге открылась окончательно. На кого–то я свалилась, на кого — не заметила. Кто–то не особенно аккуратно посадил меня у стены, и только тогда я увидела, что это Зима.
Следом ввалился сержант, почти догнавший меня. Он вытирал щеку, располосованную свежими царапинами, и крыл жизнь в четыре этажа. Я облегченно вытянула ноги и огляделась. Народу было много — похоже, сюда стащили раненых со всех трех пещер. Полтора десятка солдат караулило вход, так что пещера пребывала в относительной безопасности.
Ровно до того момента, как снаружи не кончатся трупы.
Рядом на колени опустился Отшельник. Устало провел рукой по лбу:
— Фарра Морровер, вы живы… Слава богам… — по виску скатилась капля пота. Всегда такие яркие глаза потускнели, стали пустыми. Не место детям на войне. Совсем не место… — Нога, да? Давайте, перевяжу…
Я вяло кивнула, деактивировав «чешую», и всмотрелась вглубь пещеры, ища взглядом знакомые лица. Ремо, Лаппо — где же им еще быть… Подошел Тайл — встал–таки, и даже броню где–то нашел, судя по размеру — примерно так же, как и я.
— Я знал, что тебя просто так не прикончишь, хотя некоторые, — косой взгляд на майора, сидевшего у стены, устало свесив голову, — и утверждали, что ты попала чуть ли не в эпицентр.
— Это смотря что принимать за эпицентр, — я понизила голос. — Мне просто повезло, честно говоря, что сразу забилась в какую–то щель и меня поначалу просто никто не заметил. И есть у меня огромное подозрение, что это его рук дело, — я кивнула все на того же северянина. Да, причем рук — в буквальном смысле. — Как вы тут?
— Держимся пока. Собираем потихоньку всех, кто выжил. От дееспособных солдат, которые не на баррикаде, здесь процентов восемьдесят. От всех прочих… наверное, больше никого не осталось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});