в первом ряду внешней колоннады так, чтобы видеть и Елену, и Саузу, – он не посмеет. Уж точно не сегодня. Сегодня день его торжества, сегодня святитель захочет насладиться своей победой и властью».
Елена хотела пустить Искардея патрулировать небо над городом, но Никита отговорил её, убеждая, что на этот раз Сауза сам заинтересован в церемонии и не станет её срывать. Бардин, конечно, пустил в толпу своих людей, переодетых под горожан, но больше для профилактики, чем из реальных опасений. Охрана, расставленная по периметру, пропускала и на площадь, и тем более в святилище только без оружия, и все это знали. Так что и возможных покушений Никита не опасался. Сегодня всё должно было пройти идеально.
Святители стояли, закрыв глаза, и то ли медитировали, то ли молились про себя. Елена нетерпеливо кусала губы. Она знала, что вся ритуальная неторопливость необходима, но всё равно держалась с трудом. Никита видел, как на лбу у неё выступают бисеринки пота, как подрагивают пальцы от желания скомкать свитки и выбросить их то ли в чашу, то ли прямо в лицо святителю.
«Держись! – твердил он про себя, не спуская с Елены глаз. – Держись, ты справишься. Немного уже осталось».
Ждали знака. На улице стояла жара под тридцать градусов, и даже здесь, под крышей святилища, в продуваемых колоннадах, становилось душно. Некоторые украдкой вынимали платки, вытирали вспотевшие лица.
В какой-то момент святители разом, как по команде, открыли глаза, и тут же затихла музыка. Никита не успел даже восхититься и сообразить, как они это делают, а Сауза уже вышел из круга святителей и встал возле помоста напротив Елены.
– Бог первый и последний, Бог истинный и милосердный, Бог жёлтого солнца и синего огня, яви нам свою милость – одари наследника своей благодатью!
Сауза ударил в каменный пол металлическим наконечником посоха, и тут же в такт ему ударили остальные восемь святителей.
Никита задержал дыхание, ожидая вспышки. Он думал, что сейчас же в медной чаше, как в газовой конфорке, зажжётся огонь, но ничего не произошло. Он даже почувствовал разочарование.
Сауза подождал несколько секунд и вновь простёр руки с поднятым посохом, обращаясь лицом к куполу колоннады.
– Бог начала и конца, Бог прихода и исхода, Бог бывшего и не-бывшего, сущего и не-сущего, услышь меня, твоего святителя! Одари наследника своей благодатью, яви нам свой Вещий Огонь!
Сауза снова ударил в пол, снова за ним повторили святители, и опять ничего не произошло.
Никита почувствовал за спиной лёгкий ропот. Он не знал, как проходили предыдущие церемонии, но, судя по реакции собравшихся, они ждали чего-то другого.
– Бог неба и земли, Бог тверди и бездны, Бог жизни и смерти, прошу тебя! Я прошу тебя, твой святитель Сауза, ради народа твоего, яви нам Вещий Огонь!
Сауза всадил жезл в пол, словно собирался рассечь плиту. Звон от удара посохов остальных святителей ещё раздавался под сводами святилища, а ропот уже начинал перерастать в бурление. Люди рядом с Никитой ещё держались, напряжённо и взволнованно переглядываясь, но из глубины толпы уже доносились вполне отчётливые выкрики:
– Нет огня! Бог не хочет! Не благословляет! Недостойна! Предательница! Захватчица!
Никита ничего не понимал. Неужели Сауза опять решил сорвать церемонию, неужели он всё-таки нарушит договорённости?! Он хоть понимает, чем это закончится?
Он бросал тревожные взгляды на Елену, которая держалась из последних сил. Если сейчас же, сию же секунду Сауза не закончит свой спектакль, Елена сорвётся. И Никита уже не брался загадывать, кому и сколько могил придётся рыть по итогам этого дня.
– Боже! – выкрикнул Сауза, воздевая руки. – Я прошу тебя! Твоего народа ради! Твоих сынов и дочерей! Не допусти крови и смуты! Не допусти злобы и ненависти! Не допусти войны и раздора! Дай нам правителя, дай нам кагана! Услышь меня, Боже, – дай нам твой Вещий Огонь!
Сауза опустил руки, ударив жезлом, за ним повторили святители – и в медной чаше наконец вспыхнул огонь. Никита едва не упал, оглушённый слитным восторженным криком. Получилось! Бог откликнулся на призыв святителя!
Огонь горел ровным синим пламенем, как в конфорке газовой плиты – тут Никита угадал верно. Но он совершенно не понимал, откуда он идёт и как появился. Никакого отверстия в дне чаши он не заметил и включателя тоже. Действительно смахивало на чудо, хоть это и совершенно не вязалось с Саузой. Но об этом он подумает позже, решил Никита. Сейчас важнее закончить церемонию без новых неожиданностей.
Сауза принял поданный одним из святителей факел, поднёс его к пламени в медной чаше. Факел вспыхнул, вызвав ещё одну волну одобрительного гула.
Сауза торжественно поднял факел, обратился к Елене.
– Елена Шемаханская, дочь Давида и Ксении, готова ли ты отринуть свою прежнюю жизнь, обновиться в пламени Вещего Огня и чистейшей сущностью занять трон каганов?
– Готова! – гордо ответила Елена.
«Да, – думал Никита, – она в это верит. Она абсолютно уверена в том, что готова. Насколько она в реальности готова, тут вопросы остаются».
– Выброси свою прежнюю жизнь, очисти свой путь! – приказал Сауза.
Левой рукой Елена швырнула в огонь медной чаши первый свёрток.
– Елена Шемаханская, дочь Давида и Ксении, готова ли ты принести клятву каганов? До последнего вздоха служить нашему Богу? Сберегать и блюсти свой народ, опаляемый Вещим Огнём?
– Готова!
– Подойди сюда.
Никите резануло слух. Сауза говорил с Еленой как вышестоящий, и он был уверен, что она это тоже чувствовала. И хоть это обуславливалось правилами и рамками церемонии, но Сауза буквально наслаждался своим положением, и Никита знал, что Елена это запомнит. Она сделает сейчас всё, что положено, но никогда не забудет святителю сегодняшнего высокомерия.
Елена медленно обошла постамент, подошла к Саузе и протянула ему второй свиток. Он взял, не глядя передал второму святителю.
– Именем Бога, истинного и милосердного, хранителя и подателя Вещего огня, наделяю тебя, Елена, дочь Давида и Ксении, благодатью огня и благословением на трон каганов.
Сауза наклонил факел и провёл пламенем огня по Елене от головы до ступней. Никита напрягся, толпа восторженно охнула.
Елена повернулась с абсолютно невредимым и невозмутимым лицом. Сауза таким же жестом провёл у неё по спине. Никита видел, как огонь прошёл по роскошным золотым волосам Елены, но даже не шевельнул их. Либо это не настоящий огонь, подумал он, либо тут ещё что-то, о чём думать пока не хотелось.
– Именем Бога, истинного и милосердного, хранителя и подателя Вещего Огня, я, верховный святитель Сауза, провозглашаю Елену, дочь Давида и Ксении, первой своего рода, ро-каганом Барханного каганата и