Читать интересную книгу Книга 3. Пути. Дороги. Встречи - Георгий Сидоров

Просматривая исторические справочники и распечатки летописей, я невольно обратил внимание на союзнические отношения между Ордой и азово-донскими бродниками. И Татищев, и Карамзин, не зная арийской многоукладной экономики, считали бродников хранителями речных бродов. Им и в голову не приходило, что азово-донскими бродниками были люди, которые вели ту же самую жизнь, что и геро- дотовские скифы. Фактически занимались выпасом в летнее время по поймам рек своих лошадей и коров. Это была пастушеская группа, из- за которой всех степняков считали кочевниками. Оба российских историка недоумевают, почему войско бродников в составе тридцати тысяч не вступило в битву с «татарами» в момент, когда последние стали одолевать русских? Они стояли, построившись, во всеоружии, на конях и наблюдали сражение. Хроники повествуют, что предводитель бродников некий Плоскиня от лица «татар» вёл переговоры с окружённым со всех сторон киевским князем. По всему видно, что брод- ники являлись союзниками «татар». Но тогда, почему они не вступили в битву против русских князей вместе с «татарами»? Что за странная позиция: собрать войско для того, чтобы наблюдать за битвой? И почему бродники, судя по всему русскоязычные, вступили в союз с пришедшими с востока азиатами? На эти два вопроса современная историческая наука ответ дать не может. Потому что не знает главного: того, что так называемые, бродники — предки донских казаков, в XIII веке не были христианами. Это была ведическая арийская группа, то, что уцелело в Приазовье от Русского и погибшего Хазарского каганатов. И как стало понятно мне из летописей, объединённое русско- половецкое христианское войско выступило не столько против пришедших в донские степи «татар», сколько против ведических, отказавшихся от принятия христианства половцев и их союзников земледельцев и скотоводов бродников. Именно поэтому армия вторжения русских князей была сформирована не на Днепре, а на Днестре рядом с владениями западных половцев-ориан. И по Днестру на кораблях она Двинулась до Чёрного моря, а потом вошла в устье Днепра. Очевидно, русские князья готовили внезапный удар. И он бы привёл их к успеху, не приди в Донские степи воинский контингент Сибирской империи. Читая хроники, я не переставал удивляться: сибирских ариев было всего двадцать тысяч. Два тумена! Но они победили армии афганцев, персов, разгромили Грузию и взяли её столицу Тбилиси. Оба тумена пришли из Закавказья в степи Дагестана крайне уставшими и сильно обескровленными. Но тут на их пути встала христианская алланская армия. Алланы с трудом были побеждены. Правда, на Северном Кавказе к сибирским туменам присоединилось десятитысячное войско, недавно пришедших из Азии ведических кипчаков-половцев. И вот такой армии в донских степях пришлось столкнуться со свежим шестидесятитысячным войском союзников.

«Но тогда, почему полководцы Чингисхана Джебэ и Сабудай не захотели воспользоваться сильной армией своих новых союзников и друзей — бродников? — задал я себе вопрос. — Что их остановило? Сибиряки взвалили всю тяжесть новой битвы с христианами на себя. Логика здесь может быть одна: «татары» не захотели обескровить ведическую армию Дона. Они понимали, что после битвы войско уйдёт на восток, а брод- ники и их союзники азиатские половцы останутся. И им придётся один на один бороться со всей христианской не только Русью, но и Европой. Но в то же время полной уверенности в победе в битве на Калке у ордынских полководцев не было. Потому и стояла готовая к сражению армия бродников в качестве наблюдателя. И переговоры с русскими князьями вёл Плоскиня не только от имени «татар», но и от имени соплеменников», — сделал я окончательное заключение.

В голове всё стало на место: и странный договор о дружбе с Сибирской империей ведического Волоховского княжества, и союз Батыя против Римского Папы с германским императором отступником Фридрихом II Гогенштаухеном.

«Как же так получилось? — думал я. — Почему идея тех высоких и знающих неизвестных, которые привели к власти над последним Сибирским скифским царством колоссальную личность Тимчака-Чингисхана, не увенчалась успехом? Что могло помешать? Ведь в военном плане армии сибирских скифов не знали поражений. К тому же, в лице непокорённой Западом Руси Орда получила надёжного союзника».

Я нашёл упоминание в летописях и у историков, что вместе с армией Батыя в 1242 году в походе на католическую Европу приняли участие и тысячи княжеских русских дружинников. Правду сказал мне хранитель: Орда получила удар подлый, в спину, тот, который она не ожидала и к которому не была готова. Сначала один за одним, по неизвестным причинам, стали вымирать дети и внуки Чингисхана. Первым, ещё раньше отца, погиб его самый талантливый сын Джучи, потом, следом за великим полководцем, ушёл на тот свет его второй сын Удэгей, за ним отправился к предкам третий сын и внук Тимчака Бату, или Бата. За короткий срок смерть выкосила всех носителей идеи. Но это было ещё полбеды. Гибель полководцев можно было как-то пережить. Беда была в другом: тайные лазутчики Ватикана в лице тамплиеров и сбежавших на восток хазарских иудеев смогли дотянуться до сердца Сибирской империи — до корпуса её жречества. Высших жрецов-хранителей древнего эзотерического знания уничтожить этой своре шакалов было не под силу. Но они смогли проредить среднее звено, ведических жрецов, непосредственно работающих в народных массах. Это был очень серьёзный удар. Ведический жрец — не поп, и не мулла. На его подготовку уходят десятилетия. Как известно, «свято место пустым не бывает». После гибели просвящённой высшей воинской ордынской администрации никто в Орде уже не мог воспрепятствовать заполнению образовавшегося духовного вакуума. На Востоке в империю хлынули буддисты, в Центральной и Средней Азии мусульманские священники, в Европе христианские миссионеры. В результате чего гигантское царство в короткий срок, буквально за одно столетие, раскололось на три части. Три вторгшиеся идеологии сокрушили то, что не могли сделать никакие вражеские армии. Принимая буддизм, бывшие ведические сибирские русы автоматически переходили и в буддистскую культуру. Принимая ислам, по культуре становились мусульманами, почти арабами. Принимая христианство, превращались по культуре в западников, либо в византийцев, либо в католиков. Только небольшая группа ведических сибирских русов, видя, что происходит, откочевала из лесостепи на север в таёжную зону. Потомки её и превратились в XVII веке в сибирских казаков.

«Вот почему так переживал Александр Суворов за свой разгром ногайцев, — припомнил я биографию Суворова. Очевидно, великий русский полководец знал, что ногайцы — прямые потомки сибирских ариев. Это они, ногайцы, забыли о своём великом прошлом и стали называть себя в честь одного из своих ханов. Вот что сделала с русскими людьми внедрённая С.Т. чужая идеология. Всего-то за четыре века!»

То, что я наконец разобрался со всеми пятью великими сибирскими царствами меня не радовало. Все они погибли. И погибли не от вражеского оружия. А от информационного.

«Что же ждёт нашу последнюю империю? — думал я. — Не секрет, что её создало русское казачество. Те последние арийские общины, которые сложились. По её границе на юге и в Сибири. Именно благодаря им северное Причерноморье осталось нашим русским, а не турецким. Сколько же здесь пролилось крови! И казачьей, и крови крымских татар, и турецкой!».

Османская империя, начиная с середины XV века, стремилась превратить Чёрное, или Русское море, в своё внутреннее. Для этого ею было создано враждебное Руси Крымское ханство. Оно стало плацдармом для захвата северных территорий. Но из московских правителей один только Иван Грозный понимал намерения турок. Только он один и поддержал донское казачество в его войне с Османской империей. Наверное потому, что по матери Иван Васильевич был из донских казаков. Остальным московским властителям было наплевать на северное Причерноморье. Степи бассейна Дона они вообще называли Диким полем. Казачество же считали отсталым народом. Михаил Романов прямо писал турецкому султану, что на Дону и в Диком поле живут одни разбойники, которых он, «брат» русского правителя, имеет право всех уничтожить.

«Что это, как не официальное разрешение русского царя подарить Османской империи весь юг России? — спрашивал я себя. — И почему наши российские историки никак не хотят понять этого? Может они просто не желают понимать? Глаза у них вроде бы есть. Письма Михаила Романова тоже все целы. Что ещё надо? Или они от большого ума смотрят на бумагу, а видят вместо написанного комбинацию из трёх пальцев?! Сколько же им за такую вот слепоту заплатили, нашим ортодоксам? И интересно, кто? Не те ли, кто ещё во времена Хруща купил верхушку хвалёного Советского КГБ. И сейчас руками этих продажных мерзавцев ведёт к гибели созданную Сталиным последнюю империю? — задавал я себе вопрос за вопросом. — Интересно, зачем нужно было первому Романову натравливать султана на «Дикое поле»? Причём как ловко: ты, дескать, «брат мой» приходи и уничтожь разбойников… Но если защитники Дона погибнут, под чьей властью окажутся их земли? Неужели Миша Романов был настолько глуп, считая, что турки подарят ему завоёванное? Просто руками османцев и крымских татар русский царь намеревался вырезать последних наследников некогда великой сибирской, а точнее мировой арийской империи. Предлагая северное Причерноморье Турции, правители Московии наверняка выполняли заказ Запада. Заказ своих закордонных хозяев, которые и привели их в русском обществе к власти».