Он увел лошадь так далеко от препятствия, что один из судей спросил, не уходит ли он совсем. После того как вопрос повторили несколько раз, Хуго понял и покачал головой.
Он направил лошадь рысью вправо, так что ручей был скрыт до самого последнего момента зарослями бузины. Погладив влажную шею лошади, он быстро похлопал ее и расслабился в седле. Это смутило кобылу, она уже привыкла к его плохому настроению и сильным рывкам, и через несколько секунд напряжение постепенно ушло из ее спины и шеи. Взяв поводья, Хуго почувствовал испуг лошади, но снова успокоил ее, и затем, застав ее врасплох, направил вперед легким галопом. Лошадь исполнила его приказ и дико метнулась вперед, как будто ее укололи. Ее копыта внезапно врезались в землю, кобыла совершенно не понимала, что быстро движется к мельнице и ручью.
Как и ожидал Хуго, когда лошадь наконец увидела куда летит, она уже шла слишком быстро; чтобы затормозить. Она резко отклонилась влево, но сила инерции несла ее вперед, так что кобыле пришлось прыгнуть в блестящий поток.
Хуго испытал восторг чистой победы, когда они взлетели. Но уже секундой позже это чувство сменилось невероятным страхом: он понял, что приземляется отдельно от лошади.
Его прозвали Приклеенный Хуго из-за его почти кошачьего равновесия; даже в самые тяжелые моменты он оставался в седле. Хуго редко падал, но сейчас, когда лошадь изогнулась под ним, он увидел чистую, сияющую, быстро приближающуюся поверхность воды.
Падение в воду — самое неприятное из всех возможных падений в конном спорте. Хаотичное движение копыт, брызги на коже и несущаяся навстречу вода, противное ощущение холодной, грязной, мокрой одежды, промокших сапог, наполненных водой, и внезапно ставшего скользким седла.
Сидя на каменистом дне ручья, Хуго с облегчением почувствовал, что ничего не сломал. Он медленно встал и увидел, как дрожащая лошадь поднимается на ноги в нескольких метрах от него. Она так сильно отряхивалась, что Хуго ослепили брызги. Прижав уши, кобыла рысцой двинулась со съезжающим на бок седлом, высоко вскидывая ноги к дальнему берегу.
Припомнив по пути все известные ему ругательства, Хуго пошел к тому месту, где ее поймала и держала некая доброжелательная пожилая женщина.
Женщина начала выражать Хуго соболезнования, но он с каменным лицом ее проигнорировал и вырвал из ее рук чертовы поводья.
Лошадь вскинула голову и попятилась, ее глаза сильно вращались от страха. Когда Хуго приблизился, она нервно захрапела и отпрыгнула, чем разрушила его планы засунуть ногу в стремя. Каждый раз, когда наездник подходил, она делала шаг в сторону, раздувая ноздри. Она вся дрожала, ее мокрые бока тяжело вздымались, а мокрый хвост представлял собой тонкую, клочковатую черную веревку.
— Иди сюда! Ты, глупая корова! — прорычал Хуго, с силой рванув за ее удила, холодная ярость унижения сковала его спину.
Кобыла резко метнулась назад и встала на дыбы, снова закружившись, но в этот раз она уткнулась в стену брошенной каменной мельницы и оказалась в ловушке. Воспользовавшись моментом, Хуго сдвинул седло в центр и впрыгнул в него.
— Отлично, пора преподать тебе урок, старая тварь, — прорычал он, схватив поводья с такой поспешностью, что лошадь снова начала пятиться к ручью.
— Месье!
Краснолицый судья подбежал к нему с беспокойным видом.
— Меня сняли? — рявкнул Хуго, прежде чем тот успел что-либо сказать.
Лошадь кружилась под ним.
— Месье?
— Я спрашиваю: меня сняли? Сняли? — Он вытер пот и текущую с его шлема воду. — Боже, здесь что, все придурки?
— А, поп, monsieur. Continuez si vous voulez,[67] — судья нервно улыбнулся. — Mais je pense…[68]
— Спасибо, — коротко сказал Хуго и с такой силой сжал бока лошади ногами, что она заржала.
Хуго вспомнил о своем позоре в Бадминтоне, и внезапно ему стало наплевать. Там он тоже сначала лидировал. Но тогда он не допустил такой банальной ошибки, как падение в воду.
Он никогда не забудет тот восторг, который испытал в Бадминтоне, когда подъехал к последнему спонсорскому препятствию. Казалось, одна секунда отделяла его тогда от победы. Он по полной использовал действия коня, на пределе сил и безумно рискуя. Но в этом всегда был секрет его успеха. Именно поэтому пресса и зрители считали его неотразимым. Опасность всегда возбуждала его.
Но в тот день случилось немыслимое. К удивлению зрителей и к радости соперников, его конь просто встал перед последним препятствием и отказался продолжать. Журналисты потом писали, что животное было измотано до предела, но это не правда. Оно просто потеряло веру в своего наездника и решило его унизить.
В тот момент Хуго ушел, удивленно и разочарованно пожав плечами и сочувственно похлопав коня по шее. Позднее, вдалеке от камер, он вышел из себя и сорвался. Он тогда словно обезумел. Конь больше никогда не будет участвовать в скачках.
Этого приступа ярости Хуго так и не смог себе простить, именно после этого случая он и решил бросить спорт.
Но сейчас не было ни обжигающей ярости, ни дикого, буйного гнева. Одно лишь ледяное спокойствие.
Направив лошадь вправо, он легким галопом повел ее к следующему препятствию.
Но не тут-то было. Кобыле уже надоели злобное принуждение этого человека, его грубые руки, бьющие пятки и мускулистые ноги-тиски. И лошадь решила избавиться от наездника. Осмотревшись, она обнаружила слева за полем с подсолнухами сияющие крыши вагонов для лошадей. Там ее ждет конюх с готовой соломой и конфетками в карманах. Кобыла приняла решение. Наклонив голову вперед так сильно, что Хуго оказался на ее шее, она понеслась, врезавшись в высокие желтые цветы.
Хуго издал удивленный вопль и сполз обратно в седло. Прежде чем у него появилось время подумать, они неслись на сумасшедшей скорости сквозь густо посаженные подсолнухи.
Толстые щетинистые стебли хлестали Хуго по ногам, цветы-дубинки колотили по рукам. Он потерял стремя. Мокрые поводья выскальзывали из рук, он отчаянно пытался ухватить их. Хуго мотался по мокрому седлу, как шлюпка по морю в десятибалльный шторм.
В отчаянной попытке остановить несущееся, взбесившееся животное, Хуго применил прием, который, как он знал, был очень жестоким. Он наклонился из липкого седла на свое единственное стремя, как игрок в поло, тянущийся за мячиком на расстоянии, схватил одну сторону удила и потянул его со всей силой, на которую был способен.
На долю секунды лошадь резко отпрянула влево и почти остановилась. Затем ремешок на ее уздечке на морде лопнул, и трензель, пройдя сквозь ее рот, упал в руку Хуго, тяжелый и бесполезный. И лошадь снова понеслась.