— Не знал, что вы можете быть такой назойливой.
Она и сама этого не знала.
Солус повернулся и продолжил свой путь.
— Куда вы идёте? — тихо спросила Ниа, продолжая брести за ним.
— К себе. Вы вывели меня из терпения. Не хочу в таком состоянии возвращаться на заседание. А вот вам стоило бы вернуться. Кто будет вести протокол?
— Рейчел, я её попросила… — пробормотала Ниа. Боже, они говорят о какой-то ерунде, а у него на платке кровь.
— Всё. Вам дальше нельзя, — сказал Солус, останавливаясь на пороге своей комнаты.
— Пожалуйста! — вскричала Ниа. — Вы же знаете, что я не уйду!
— Знаю, — устало проговорил Солус, — знаю…
Он толкнул дверь, Ниа вошла вслед за ним.
— Вы не отстанете, будете повсюду ходить за мной, как тень. Следить за каждым моим движением, пока однажды… — Солус ударил кулаком по стене. — А что если я скажу вам правду? — перебил он сам себя. — Тогда вы оставите меня в покое?
— Не знаю, — честно ответила Ниа. — Это зависит от того, что вы скажете.
— Нет! Вы же хотите узнать, что со мной! Пообещайте, что вы не будете искать со мной встреч! Пообещайте, что, если я скажу вам правду, я вас больше никогда не увижу!
Ниа мучительно мяла в руках ткань юбки.
— Хорошо, — выдавила она, наконец, — обещаю.
В чёрных глазах отразилось облегчение. Потом из них исчезло всё, и Солус сказал спокойно:
— Я умираю.
— Что?
— Я умираю, — также спокойно повторил Солус. — В конце января я почувствовал себя плохо. Пришлось пропустить заседание. Я съездил к врачу, и он сказал… Эта болезнь появилась после Четвёртой войны. Она неизлечима.
— Это неправда…
— Я тоже сначала подумал, что неправда, но видите, — он показал ей окровавленный платок. — Так что мне осталось недолго.
Ниа почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Она посмотрела по сторонам, пытаясь найти, за что схватиться, но ничего не нашла и осталась стоять.
— Сколько? — хрипло произнесла она.
— Год, может, меньше.
— Год? — Ниа закрыла рот рукой, чтобы не закричать.
— Да, и вы обещали, что в течение этого времени мы не увидимся, — быстро напомнил Солус.
— Что? — непонимающе переспросила Ниа.
— Вы обещали, что я вас больше не увижу, — с нажимом проговорил он. — Не хочу до конца жизни видеть ваше страдающее лицо.
— Да… — словно вспомнив, проговорила она.
— И, надеюсь, сегодняшний разговор останется между нами. Я никому об этом не рассказывал. Ненавижу слёзы и соболезнования.
— Да…
— Всё? Это всё, что вы хотели узнать?
Она не ответила.
Солус протянул руку и открыл дверь.
Ниа медленно вышла. Вернувшись в свою комнату, она легла на ковёр, прижала колени к груди и закричала.
Глава 41. Искупление
Ниа сидела на кровати и смотрела на будильник. Ещё полчаса, и он зазвенит. А пока нужно ждать. Одна секунда, две, три… Сколько клеток в человеческом теле? Несколько миллиардов? Миллиард миллиардов? И всё они болят. Миллиарды клеток боли…
За что? За что всё это? Ниа посмотрела вверх. Расставание с Солусом заставляло сомневаться в цели и просто необходимости своего существования. Его приближающаяся смерть заставляла сомневаться в Боге.
— Не может быть… — прошептала она. — Не может быть…
Сколько раз нужно повторить эти слова, чтобы реальность исчезла?
— Не может быть, не может быть, не может быть…
Зазвенел будильник.
***
Ниа вошла в класс, положила учебник на стол и посмотрела на мел. Надо взять в руку и написать число, тему.
— Какой сегодня день? — спросила она.
— Восьмое марта, вторник, — ответил Вэле.
— Март? — удивилась девушка. — Что, уже весна началась?
— Да. Ниа, с вами всё в порядке?
— Всё в порядке, Вэле, не волнуйся, — она повернулась к доске и стала писать.
С трудом отведя пару, Ниа посмотрела по сторонам. Хотелось остаться одной, но, пока дойдёшь до преподавательской, придётся возвращаться назад. Вздохнув, она села на свой стул и опустила голову на руки.
— Плохо чувствуете себя? — ласково спросил Вэле.
— Немного… Вэле, почему ты продолжаешь изучать лабрийский? — равнодушно спросила она. — Ты ведь знаешь, что не сможешь попасть в Лабрию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она ему рассказала, сразу после разговора с Тихэ.
— Невозможных вещей не бывает! — улыбнувшись, сказал Вэле.
— Не бывает?
— Я уверен, что найду способ вернуться на родину. И помогу вам вернуться туда!
— Ты шутишь…
— Нет, я не шучу, — возразил Вэле. — Когда-нибудь я сяду на поезд и поеду в Лабрию! И если вы захотите, вы поедете со мной!
Поезд… Лабрия… Поезд!.. Как она могла забыть! Ниа вскочила, безумными глазами глядя на Вэле. Когда она ехала в университет, она встретила в поезде доктора. Он сказал, что ищет лекарство от этой болезни! Может быть, он уже нашёл его! Доктор… доктор Залюбер, кажется… Отто Залюбер… Он часто ездит на поездах, следующих через Лабрию. Есть только два поезда. Они приезжают сюда в среду и воскресенье.
— Какой сегодня день? — воскликнула Ниа.
— Вторник… — испуганно произнёс Вэле.
Вторник! Слава богу… Ей хотелось сейчас же бежать на станцию, чтобы ждать поезд, но она заставила себя вернуться на место.
— Прости, я веду себя немного странно… — устало прошептала она. — Наверное, мне действительно нужно отдохнуть. Я уеду на несколько дней.
— Когда? — быстро спросил Вэле.
— Завтра вечером. Надеюсь, к понедельнику уже вернусь. Проведём наши занятия в другой день, хорошо?
— Хорошо…
После урока Ниа побежала к заместителю ректора. Казалось, Доминик ждал её.
— А вот и вы, профессор Вирго! — строго сказал он. — Ничего не хотите мне сказать?
— Хочу! — запыхавшись, Ниа не сразу выговорила это слово. — Мне нужно уехать на несколько дней. Завтра вечером. Я поговорила с Вэле… с Вэленди Нэрером. Он согласен перенести занятия на другое время.
— Неужели? — спросил Доминик, сжимая в руке карандаш. — А меня вы не забыли спросить?
— Мне очень нужно уехать! — умоляюще произнесла она.
— Профессор Вирго! Вы работаете преподавателем Университета языков уже больше года. И вы знаете, что вопросы с отпусками решаются заранее!
— Но я должна уехать завтра!
— Завтра вы не можете уехать! — крикнул Доминик, ударив кулаком по столу.
Ниа вдруг отчётливо вспомнила давний разговор с профессором Сатабиша. Он тогда сказал, что заместитель ректора завидует ей. Теперь она поняла, о чём говорил Хидори. Она действительно обладала одной способностью, которой не имел Доминик. Способностью сказать это:
— Могу.
— Ниа, что вы себе позволяете?
— Вы знаете, я очень серьёзно отношусь к работе. Но завтра мне нужно уехать. И я уеду, — спокойно произнесла она.
Весь день Ниа готовилась к занятию, пытаясь придумать для Вэле задание на то время, пока будет в отъезде. А вечером пошла к профессору Сатабиша.
Ей очень хотелось рассказать ему и о Солусе, и о докторе Залюбере, но она понимала, что не имеет права нарушить обещание. И потом для Хидори, потерявшего Эридана, известие о болезни Солуса стало бы страшным ударом. Поэтому она весь урок читала, переводила тексты, отвечала на вопросы и только в конце, собирая ручки и тетради, сказала:
— Профессор, в четверг я не смогу прийти на занятие. Мне нужно уехать на несколько дней.
— Куда? — спросил Хидори с обычным вежливым любопытством.
— Хочу встретиться с одним знакомым, — ответила она.
— Ниа, с тобой всё в порядке? — в голосе послышалось волнение.
— Конечно!
Вернувшись к себе, Ниа посмотрела в зеркало и поняла, почему беспокоился профессор. Её лицо было необыкновенно бледным, а глаза горели. И этот странный блеск мутных глаз пугал. Она открыла кран и сунула лицо под холодную воду. Постояла немного, снова заглянула в зеркало. Блеск не исчез. Махнула рукой и пошла в комнату.
На стуле уже лежали вещи, собранные в дорогу. Пропуск, кошелёк, пара пачек печенья, упаковка сока, ноутбук, ночная рубашка, халат, тапочки — на случай, если придётся где-то остановиться на ночь. Завтра бросит всё это в сумку — и можно ехать.