— Но к тому времени почти весь город уже будет разрушен.
— Городам и так придается излишне большое внимание. Это не мой город, и мой сон будет не слишком потревожен, если он сгорит дотла. Я с мальчишеских лет сжигал города просто так. — Он посмотрел на Халора. — А как насчет воды и пропитания?
— Именно это и привлекло нас, сержант Гебхель, — ловко солгал Альтал. — Брат Бхейд слыхал о церковном ордене, проповедовавшем религию векти, члены которого были совершенно помешаны на почве абсолютного уединения, и наверху этого утеса есть довольно большая пещера, в глубине которой находится источник. Насколько я понимаю, они потратили около десяти дней на то, чтобы поднять по склону провизию и сложить все это в пещере — пшено, сухофрукты, бекон и сушеное мясо, фасоль — обычный набор. Вчера, забравшись на утес, мы заглянули в ту пещеру: там полно корзин с провиантом.
— А что же случилось с теми чудаками?
Альтал пожал плечами.
— Они поспорили, кто из них будет самым главным в их священном ордене. Это был один из тех споров, которые начинаются громкими криками, а заканчиваются ножами и топорами. Из чего я заключаю, что поначалу спор был очень шумным, а спустя некоторое время настала мертвая тишина.
— Упаси нас бог от религий, — сказал Гебхель.
— Аминь, — согласился Альтал, не обращая внимания на явно шокированного Бхейда.
— Что-нибудь слышно от Двейи? — спокойно спросил Бхейд Альтала, когда они начали свое восхождение на крутой каменистый склон.
— Ни звука, — признался Альтал, — и думаю, что вряд ли услышу. Коман не дремлет, а Эмми слишком умна, чтобы рассказывать мне о том, что она хочет сохранить в тайне от него.
— А ты не можешь отвлечь его с помощью счета четвертей и третей, как это делает Лейта?
— Лишь на какое-то время. Я совершенно уверен, что Коман будет концентрировать свое внимание на мне, потому что Генд знает, что я вроде как за главного. Если я буду знать слишком много, то рано или поздно я что-нибудь выдам.
— Она сказала тебе, что собирается держать тебя в неведении?
— Ей не нужно этого говорить. Я достаточно хорошо знаю Эмми, чтобы понимать ход ее мысли. Если для восстановления зрения у Элиара необходимо всего лишь достаточно времени на то, чтобы залечить ушиб, возможно, он присоединится к нам еще до заката сегодняшнего дня. Если же ей понадобится произвести какое-нибудь вмешательство, это будет несколько дольше.
О вероятности того, что Элиар вообще может остаться слепым, Альтал умолчал.
— Ты говоришь об этом слишком спокойно, Альтал, — с упреком сказал Бхейд.
— От беспокойства мало проку. Верь, брат Бхейд. Если верить достаточно сильно, все может обернуться к лучшему.
— Ты будешь очень сердиться, если я поволнуюсь немного? — спросил Бхейд.
— Нет, если будешь держать свое волнение при себе.
Через полчаса подъема по крутому каменистому склону сержант Гебхель объявил привал.
— Дай мне пару минут, Халор, чтобы перевести дух, — сказал он, задыхаясь.
— Что, Гебхель, засиделся в спокойных траншеях? — хитро предположил Халор.
— Что-то не вижу, чтобы ты сам слишком резво бежал наверх.
— Просто это было бы не слишком вежливо с моей стороны, если бы я убежал вперед, оставив тебя позади. — Тебе действительно хочется нестись сломя голову наверх, Халор?
— Вообще-то нет. Эти веревки, которые твой передовой отряд натянул вдоль склона, делают подъем несколько более приятным, особенно в темноте. Салкан вел нас с Альталом вверх по этому склону вчера при ярком свете дня, и когда мы дошли до вершины, я ужасно пыхтел.
— А как там наверху?
— Сказать по правде, не слишком гостеприимно.
— Я не собираюсь приглашать туда гостей. А где находится эта пещера с провиантом и водой?
— На противоположной стороне. Судя по виду, я думаю, во время какого-нибудь землетрясения с этой стороны утеса откололся большой кусок скалы, а затем обвалился вниз. Таким образом утес с этой стороны потерял опору и большая часть того, что было сверху, тоже съехала вниз. Так образовался этот каменистый склон. Очевидно, северная сторона более устойчива. От вершины этого склона вверх отходит некое подобие скалы, которая поднимается над остальным утесом футов на сто. Пещера находится напротив этой скалы прямо на вершине склона.
— Если все обернется наихудшим образом, эта пещера может оказаться весьма кстати.
— Будем надеяться, что до этого дело не дойдет.
— Вряд ли, Халор, — сказал Гебхель. — Чтобы нас достать, врагу придется забраться на этот склон, и я предчувствую, что в недалеком будущем тут появятся еще несколько новообразованных каменистых спусков. Очень трудно сосредоточиться, когда на тебя катятся сверху огромные валуны.
— Ты ведь сначала предполагал, что приведешь всех своих людей наверх еще до того, как кавалерия Гелты начнет штурмовать с севера, — напомнил Халор.
— Так оно и будет, полагаю, — согласился Гебхель.
— Простите, — сказал Гер, стоя в нескольких ярдах слева от них.
— Приготовься, Гебхель, — предупредил Халор. — Этот мальчишка — настоящий кладезь премудрости.
— Халор, да у него же еще молоко на губах не обсохло, — фыркнул Гебхель.
— Может, именно поэтому у него возникают такие интересные идеи. Его разум свободен от предубеждений. Смелей, Гер.
— Так вот, все солдаты этой плохой тети едут верхом на лошадях, верно?
— Именно поэтому они и называются кавалерией, Гер, — ответил Халор.
— Наверно, — сказал Гер. — Так вот, некоторые животные, которых держат у себя люди, привыкли к огню — в основном собаки и кошки, но другие животные — такие как лошади, коровы, овцы — боятся огня, а на многие мили вокруг этой скалы растет трава, так? Скала сгореть не может, а вот трава, наверное, да, как думаете?
— Должна, — согласился Гебхель, — но только если сильный ветер будет раздувать огонь. Это интересная мысль, парень, но сомневаюсь, что она сработает, если погода нам не поможет.
Гер быстро взглянул на Альтала, но Альтал незаметно качнул головой и приложил палец к губам. Затем он заговорил вслух.
— Мы можем обсудить это позже, джентльмены, — сказал он. — А пока, может, сосредоточимся на подъеме?
Сержант Гебхель вздохнул, после чего продолжил карабкаться наверх, попеременно хватаясь то одной рукой, то другой за веревки, змеящиеся по уступам каменистого склона.
— А куда уходит вода, которая льется посреди этого водоема? — с любопытством спросил Гебхель, когда Альтал привел его в пещеру, чтобы показать запасы продовольствия, сотворенные им накануне.