— Здесь, в холмах, растет немало баобабов, — согласился Сапер. — Кажется, каждое второе дерево в этой долине — чертов баобаб.
В трехстах ярдах от вершины скалы рос огромный представитель Adansonia digitata. Его гладкая кора напоминала шкуру древней рептилии из эпохи динозавров. Баобаб потрясал своей толщиной — и двадцать человек не сумели бы обхватить его ствол, взявшись за руки. Верхние ветки, кривые и голые, безжизненно торчали в небо, заставляя думать, будто дерево мертво уже сотню лет. Только тяжелые бархатистые стручки доказывали обратное, свисая целыми гроздьями. Из лопнувших плодов выкатывались черные семена, густо покрытые белыми пятнами.
— Зулусы говорят, что Нкулу Кулу, Великий Дух, посадил баобаб корнями вверх в наказание, — сообщил Николас, пока они стояли под гигантским деревом.
— Но зачем? — спросила Ройан. — Что же натворил старый бедный баобаб?
— Хвастался, будто он самое высокое дерево в лесу. Нкулу Кулу решил преподать ему небольшой урок смирения.
Одна из огромных ветвей сломалась под собственной тяжестью и лежала на каменистой земле рядом со стволом. Белая древесина действительно оказалась легкой как пробка. Под руководством Николаса лесорубы разделили ветку на куски и перетаскали их к шахте на дне каньона. Сапер скрепил бревна и создал дорожку через подземный пруд. Привязав ее к камням по обе стороны, он прикрепил сверху узкий мостик, связанный из шестов бамбука. Баобаб прекрасно плавал, и хотя бревна качались на воде, переправа могла выдержать не меньше дюжины людей за раз.
Николас первым пересек пруд. Приставив грубо сколоченную лестницу к отвесному берегу, он поднялся к продолжению туннеля на другой стороне подземного водоема. Ройан не отставала от него ни на шаг.
Они остановились и огляделись по сторонам. Стоило Николасу посветить фонарем, как стало ясно — здесь все по-другому. Эту часть пощадила вода, ее течение не вызвало значительного урона — видимо, основной поток уходил через расщелину. Размеры остались теми же, три метра в ширину, два в высоту, но прямоугольная форма была заметна гораздо отчетливее. И хотя стены и потолок вырубили грубо, как в шахте, ясно виднелись следы инструментов. Под ногами лежали каменные плиты.
Весь туннель до постройки плотины был затоплен — он находился ниже уровня воды. Поэтому пол под ногами оказался мокрым и покрытым слизью — он не успел высохнуть с тех пор, как отступила вода. Потолок и стены оставались влажными, а в холодном и затхлом воздухе пахло грязью и гнилью.
Николас с Ройан подождали, пока Сапер перекинет через мост кабели освещения. Установив лампы, инженер включил их, и сразу стало видно, что туннель поднимается под углом примерно в двадцать градусов.
— Теперь замысел старого негодяя Таиты ясен. Сначала он завел нас ниже уровня воды, чтобы затопить туннель и быть уверенным, что никто не сможет туда доплыть. Теперь же он снова поднимается, — заметил Николас.
Они двинулись вперед, постепенно преодолевая ствол шахты. Англичанин считал вслух каждый шаг:
— Сто восемь, сто девять, сто десять… Неожиданно они дошли до нормального уровня воды, явно отмеченного линией сухих стен. Плиты под ногами тоже перестали быть мокрыми и покрытыми слизью. Еще через пятьдесят шагов Николас и Ройан прошли мимо отметки высокого уровня воды, столь же четко отпечатавшейся на стенах и полу. Дальше туннель никогда не затапливался и остался в том же состоянии, в каком его покинули рабы-египтяне четыре тысячи лет назад. Отпечатки бронзовых чеканов были такими четкими, будто их нанесли вчера.
Всего в десяти футах от линии высокой воды обнаружилась каменная площадка с ровным полом. Дальше туннель резко заворачивал.
— Давай остановимся здесь на минутку и восхитимся чудом инженерной мысли. — Николас взял Ройан за руку и указал на оставшийся позади коридор. — Таита разместил эту площадку в точности над самым высоким уровнем воды. Как он смог произвести такие точные расчеты? У него не было специальных инструментов, только грубейшие приспособления. И все же он достиг невероятной точности. Это великолепная работа.
— Что ж, Таита неоднократно утверждает в свитках, что он гений. Похоже, придется ему поверить. — Она высвободила руку. — Пойдем. Я должна увидеть, что за углом.
Они сделали поворот на сто восемьдесят градусов бок о бок, и Николас высоко поднял лампу, за которой через весь коридор тянулся провод. Когда свет упал на лежащее перед ними пространство, Ройан громко вскрикнула и схватила спутника за свободную руку. Они пораженно застыли на месте.
Таита специально сделал поворот, чтобы добиться лучшего эффекта. Нижняя часть туннеля, по которой они шли до сих пор, была сделана очень грубо, стены остались неровными, потолок кое-где покрывали трещины и выступы. Египтянин так точно все рассчитал, потому что знал — нижние уровни будут затоплены и повреждены водой. Он не стал тратить силы на то, чтобы украшать их.
Теперь же перед ними поднималась широкая лестница. Угол подъема был таков, что вершина оставалась скрытой от глаз. Каждая ступень оказалась шириной в туннель и высотой с ладонь. Лестницу покрывали плиты пестрого гнейса, так отполированные и пригнанные друг к другу, что швы оставались едва заметны. Потолок был втрое выше, чем в нижних частях коридора, и образовывал аккуратный купол, сделанный, как и стены, из синих гранитных блоков, которые располагались удивительно симметрично и точно. Все вместе являло собой величественное, поразительное произведение искусства архитектора. В этом преддверии неизвестного виделись угроза и обещание даров. Простота и отсутствие украшений делали сооружение еще более впечатляющим.
Ройан потянула Николаса за руку, и они вместе поднялись на первую ступень лестницы. Ее покрывал тонкий слой пыли, белой и мягкой, как тальк. По пути вокруг их ног взвивались пыльные облачка, приглушая резкий свет электрической лампы, которую англичанин нес, высоко подняв, в правой руке.
Постепенно перед ними открылась вершина лестницы. Увидев, что ждет их впереди, Ройан впилась ногтями в ладонь Николаса. Ступени оканчивались еще одной площадкой, в конце которой была прямоугольная дверь. Поднявшись наверх, исследователи остановились перед ней. У обоих не хватало слов, чтобы выразить чувства — казалось, они простояли в молчании целую вечность, держась за руки.
Наконец Николас оторвал взгляд от двери и посмотрел на свою спутницу. Чувства, подобные его собственным, отразились у Ройан на лице. Ее глаза светились от счастья. И не было другого человека на земле, с которым Харпер пожелал бы разделить такой момент. Ему хотелось, чтобы он длился вечно.