Читать интересную книгу Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна

LPI

, ее сын так и не навестил свою пожилую, одинокую мать. Ныне дважды вдова, Лариса Сергеевна осталась совершенно одна в своем огромном семейном гнезде, еще не до конца отреставрированном после покушения на ее жизнь”.

Трасса была практически пуста, но поддерживалась в удовлетворительном состоянии. Петр изредка обгонял неторопливые снегоуборщики или автономные грузовые колонны, и они стремительно уносились вдаль в зеркале заднего вида. Никто не мог увидеть воочию, как бесшумно несущийся мотоцикл с водителем, то вытягивающимся в струну, то скорчившимся в комок, съезжает на обочину, подпрыгивает, и в стремительном кульбите улетает в заснеженное поле. – Петя... Ее голос казался более знакомым, чем самый родной и желанный голос на Земле. – Петя, очнись. Он знал ее голос с детства, еще до того, как выбрал настройку индивидуализации, до того как Мэй обрела свой характер, нежность, прекрасно проработанный, но редко используемый юмор. – Очнись! Петр открыл глаза и застонал. – Мэй, отчет... – Ты улетел с трассы, Петенька. – Не зови меня так... никогда... – Фиксирую воспалительные процессы в правом предплечье, повреждение... – Мэй, заткнись... отчет о фильтрах. – С последнего отчета изменений не было. – Обезболивающее кончилось, что ли? – Еще до выезда из Москвы. – Сколько до города? Что там? – Поселок городского типа, девять километров. Есть представительство LPC-Казахстан. Офис на улице Мира, дом 6. – Мотоцикл на ходу? – Провожу диагностику. Он рычал, гудел и ругался – так было легче. К хромоте – единственному видимому напоминанию о причине побега, прибавилась острая боль в плече и ребрах сзади, справа. Ковыляя к мотоциклу, Петр то и дело припадал на колено. В очередной раз, оказавшись на земле, он стянул шлем и откинулся на спину. Накатывающая вязкими волнами ломка погружала в пучины боли и страха. Когда боль чуть притихала, Петр открывал глаза и видел звезды. Если они двигались, он понимал, что это спутники. Их недоступность представлялась враждебной. Они были здесь, рядом, прямо над ним, но Мэй не могла связать его с ними, потому что вместо паспортного чипа в его пульсирующей воспалившейся руке был вставлен чип от какого-то пакета из урны у супермаркета. А наземных средств связи он не использовал со школьных уроков по механике и робототехнике. Он знал, что боль не утихнет и понимал, что валяться дальше значило просто замерзнуть насмерть. Петр открыл глаза и рыком перекатился на живот, загреб горсть снега и, отправив ее в рот, поднялся. – Не могу подогнать мотоцикл: неисправен стабилизатор устойчивости. – Сам дойду... – Отлетела двигательно-аккумуляторная коробка. Местоположение неизвестно. – Она всегда хреново держалась... – Отвалился багажник, находится в ста трех метрах справа по курсу. – Подберу. – Других повреждений не регистрирую. – Мэй, возможно мне придется продать мотоцикл в городе. Верни мне его через сутки. Поняла? – Поняла, Петр. – Багажник можешь открыть? – Да! – Запусти стрекоз, найди мне притоны, торчков... любые признаки тетрахламина, Серой песни, Тора... да чего угодно. Ты знаешь список. – Выполняю. – Пожелай мне удачи, милая. – Удачи, Петя, – послышался улыбающийся голос в ухе и Петр, зажмурившись и приготовившись к новой боли, склонился над своим железным конем.

– Крис, кто это? Степан Агасович видел лица людей за дверью, но поисковик замешкался с их идентификацией. – Данные зашифрованы, Степан. Мужчина заметно съежился и зачем-то обернулся. Постояв еще пару мгновений, он прошел в комнату жены и посмотрел на капсулу – интерактивное кресло с расширенными функциями. – Милая, возможно через несколько минут тебе придется выйти, – проговорил он. – Куда выйти? – Встать из кресла. – Зачем?! Степан Агасович вышел из комнаты, не ответив. – Аня, – позвал он дочь, зайдя к ней в комнату. – Секунду, пап, – попросила она. Секунда продлилась чуть дольше, но в отличие от матери, Анна подняла купол и поднялась со спинки. – У нас гости с нечитаемыми идентификаторами. – Нет... – прошептала Анна, вжимаясь обратно в кресло и прячась под надвигающимся куполом. В следующее мгновение в комнату зашла мать. На бледном лице застыла паника. Она открывала рот, но произнести ничего не получалось. Анна тоже вылезла из кресла, увидев, что ни предупредить, ни попросить о помощи кого-либо теперь не получится. – Ма, это локальная глушилка, это... ненадолго! – Степа... – Открой им дверь, пап. – Крис, открой дверь! – нервно приказала мать поисковику и заломила руки, выбегая в коридор. – Что вам нужно? Анна выглянула из-за плеча отца и мгновенно поняла, что трое мужчин у двери – не люди. Оглядываясь на мать, Анна прошла вперед, протягивая руку в молящем жесте: – Выключите вашу глушилку, я ни с кем не свяжусь. Одна из кукол прикрыла за собой дверь, другая жестом просила пройти вглубь квартиры. – Вы слышите?! – вскричала Анна, – выключите глушилку, она не сможет без сети! – А ты сможешь? – усмехнулся один из прибывших, выводя из ванной бабулю. – Смогу! – И как долго? Они были на одно лицо, единое для всех кукол сотрудников службы безопасности “Руси”. – Сколько понадобится. – Чем быстрее мы договоримся, тем быстрее уйдем. Анну подхватили под локоть и усадили в кресло. Родственникам приказали сесть на диван напротив. Казалось, что мать Анны пальцами пытается нащупать выход в сеть, так странно смотрелись ее хаотичные, порывистые движения. Степан Агасович было взял ее за руку, но женщина мгновенно вырвалась и тихонько завыла. – Аня, уверен, ты догадываешься, зачем мы здесь. – Нет. – Похоже, ты осталась единственным человеком, к которому Михаил Королев выйдет из-под купола Песок-2… единственным, кто может вывести его из-под действия

LSS

LPI

. – С чего вы взяли это? – Ты тянешь время, Аня. – Скажи им, что они хотят, черт побери! – прорычал Степан Агасович, обнимая вырывающуюся жену за плечи. – Что вы от меня хотите? – голос Анны задрожал, глаза налились слезами. – Начиная с этой минуты, у тебя есть сорок восемь часов, чтобы привести Королева по этим координатам. – А если не получится? – Как бабулю зовут? Тамара Павловна? Замечательно. Попрощайтесь с Тамарой Павловной. Анна не видел, что кукла достала из кармана пиджака, но вскочила и кинулась к бабуле. – Стойте! Не надо! – Получив известие о смерти дочери, Степан Агасович скончается через сорок девять часов, – продолжил мужчина. Анна прикрывала бабулю, будто футболист ворота. – А матушка сойдет с ума и будет помещена в психиатрическую лечебницу. Ни о каком доступе к сети, конечно же, речи быть не может. О тебе тоже позаботятся, не сомневайся. Но ты будешь жить. То, что от тебя останется. Аня взглянула на родителей, и осуждающий взгляд отца заставил отвернуться. Комнату наполняли истеричные просьбы матери вернуть сеть. – У тебя есть время подумать, Аня, – гости направились к выходу. – Не забудь вычесть из него время на перелет до Песок-2. Анна ждала, пока входная дверь закроется. Сразу за щелчком вернулся доступ к сети и мать утихла. Немного придя в себя, девушка обернулась к бабуле. По застывшим глазам и открытому рту стало понятно, что бабушки у нее больше нет. 26 “Печально известный бывший президент Live Project Incorporated Михаил Королев продолжает скрываться от общественности на последней оставшейся станции холдинга – Песок-2. Кроме разорения “Живого проекта”, занимавшегося массовым выпуском клонов-специалистов, на его счету оказалось еще несколько проектов, которые профессионалы не могут назвать иначе, как “мертвыми”. К примеру, стало известно, что уже третий год пустующий комфортабельный жилой квартал “Олимпийские горки”, строившийся как муниципальное жилье для малоимущих, оказалось выкуплено представлявшей господина Королева фирмой и ныне является его частной собственностью. Чтобы выяснить, как городское жилье оказалось выкуплено частным лицом, начато расследование. Не больше прибыли принесла и другая сделка, в свое время ставшая примером неудачных вложений молодого Королева – договор на спутниковую связь в горах Кавказа. Для тех, кто только начал следить за одиозной личностью Михаила Королева, от решений которого зачастую зависели тысячи, а то и миллионы жизней ни в чем не повинных людей, напомним, что сын ученого, основавшего Live Project Inc. с детства не был ограничен в средствах. Логичным итогом этого решения стал освещенный нами в ноябре аукцион, на котором молодой мультимиллионер был вынужден распродать все свое личное движимое и недвижимое имущество, включая особняк, в котором жил. Смещение с должности президента последовало за операцией по замене Михаилу сердца и легких, поврежденных в результате покушения на его жизнь через день после принятия закона о человеческих и гражданских правах для живых проектов. Тогда же было принято решение о передаче направления живых проектов государственной корпорации “Русь”, принявшей решение о выведении своих активов. Каково же Михаилу чувствовать себя рядовым сотрудником компании, которую до недавнего времени он считал своей? Следите за развитием событий в колонке “LPI” наших новостей”.