– Какие еще песни ты знаешь? – пояснила его вопрос Лари.
Доми неуверенно перечислила несколько названий. Все они были на испанском языке.
– Послушайте, этой публике нужны песни на английском! – сказал Сид. – К тому же, первая вещь, которую вы исполнили, разбила мое чертово сердце. Она очень хороша, чтобы заставить людей плакать, но потом вам нужно приободрить их! Начните с какой-нибудь бодрой песенки и закончите выступление в таком же духе. А в промежутке можете сколько угодно разбивать их сердца! Но хотя бы иногда делайте это по-английски! Понятно?
Доми мрачно кивнула. Она пришла сюда за работой, а не за советами.
– Мне очень жаль, Доми, – посочувствовала ей Лари.
– А о чем тут жалеть? – вскинулся Сид. – Я просто говорю ей то, что необходимо знать. Потому что она уже получила двухнедельный ангажемент – через месяц, считая с сегодняшнего дня.
Доми трудилась над новой программой по шестнадцать часов в сутки, и работала бы еще больше, если бы ей не приходилось прекращать репетиции в ласы, когда Лари спала. Первую неделю она провела, покупая записи американских исполнителей, и пела в сопровождении стереофонического магнитофона Лари, чтобы отработать английское произношение. Во время похода в бакалейный магазин Доми познакомилась с молодым латиноамериканцем, стоявшим за контрольным прилавком, и уговорила его сделать подстрочный перевод ее песен на английский язык. А Лари обработала текст, чтобы стихи звучали более ритмично. Доми добавила немного фольклора, некоторые старые «хиты», а также современные бразильские песни. Ее выступление состояло из двух частей, нашлось место и для собственных песен.
Наблюдая за приготовлениями Доми, Лари нисколько не сомневалась в успехе подруги. Видя рядом с собой человека, стоявшего на пороге осуществления давней мечты, она снова с грустью размышляла о собственных неудачах. Если бы только подвернулся какой-нибудь благоприятный случай тоже начать свою карьеру.
Во вторник около полудня, незадолго до премьеры Доми, в квартире у Лари раздался таинственный телефонный звонок. Звонивший был мужчина с сильным британским акцептом. Он сказал, что ему нужен человек, который сможет взяться за необычное задание по оформлению интерьера. Как он выразился, Лари ему «ужасно хорошо рекомендовали»
– А кто рекомендовал меня? – поинтересовалась она.
– Этого я не волен вам сообщить, дружище, – последовал ответ.
Лари насторожилась, но сохранила легкомысленный тон.
– Мне будет трудно подобрать цвета, если вы будете держать меня в неведении! – насмешливо произнесла она.
Он усмехнулся.
– Я заплачу хорошие деньги. Разве это не имеет значения? Встретьтесь со мной, посмотрите, что нужно сделать, а тогда уж и решайте. У вас есть под рукой карандаш?
Она быстро записала адрес и согласилась встретиться с ним в тот же день в три часа, так как незнакомец сказал, что завтра уезжает из города.
– Ах да, как ваше имя? – спросила Лари в последнюю минуту.
Но связь уже прервалась.
Когда она явилась по указанному адресу, телефонный разговор показался ей еще более подозрительным. Раньше Лари не задумывалась об этом – просто взяла такси и поехала. Но вот она оказалась в промышленном районе к югу от Гринвич-Виллидж. Жилых домов здесь, похоже, вообще не было. По обеим сторонам улиц стояли старинные здания с чердаками. В них размещались какие-то мастерские и крохотные фабрики. По воскресеньям район был пуст.
Такси остановилось напротив самого грязного строения во всем квартале. Лари еще раз проверила небрежно записанный адрес. Да, это здесь. Четвертый этаж, как сказал тот человек. Стоя на краю тротуара, Лари пристально посмотрела вверх. На широких чердачных окнах этого этажа виднелись три поблекших слова, выведенные по трафарету: «Меркьюри Хэт Компани».
Тут она вспомнила предостережение Джина о трюках, которые могут проделать с ней политические враги ее матери, о возможных попытках через нее оказать давление на него. И все же… любопытство и шанс получить необходимую ей сейчас работу звали Лари вперед.
Лифт в доме был промышленного типа, достаточно большой, чтобы вместить лошадь с телегой. Он с грохотом поднялся вверх по шахте до четвертого этажа. Лари толчком открыла тяжелую металлическую дверь и оказалась прямо в просторном помещении, в котором были только ряды колонн и водопроводные трубы. Оно было пусто, если не считать нескольких старых формовочных прессов для изготовления касок. Дневной свет с трудом пробивался через окна, покрытые многочисленными слоями грязи. Так это и есть работа по оформлению интерьера? Она была уже готова повернуться и снова войти в лифт, как вдруг из-за одной колонны показалась чья-то фигура.
– Ну, что ты думаешь о моем замке, дружище?
Для Хэпа Дэнби, с его талантом к подражанию, не составило большого труда имитировать британский акцент, набив рот камешками.
– Ты, гадкий мошенник! – в ярости набросилась на него Лари. – Почему же ты не сказал мне? Я уже почти решила не приезжать сюда…
– Неожиданность – это всегда веселее, – ответил Хэп, уже избавившись от акцепта.
– Веселее? Я уже оцепенела от ужаса при мысли о том, что сейчас какой-нибудь агент секретных служб стукнет меня по голове, закатает в ковер и вывезет из страны.
– Ах да, ты беспокоишься из-за этих противных чехов. Ну что ж, зато я обещаю тебе, девочка моя, что чеки, которые ты получишь от меня, будут совсем не плохими.
– Какие чеки?
– А разве я не говорил тебе, что как только у меня появятся средства, я найму тебя, чтобы ты сделала для меня дворец? Ну, так вот он! Моя суперхибара, моя берлога!
И Хэп широко развел руками.
– Это?..
И голос Лари замер.
– Конечно, сейчас это похоже на крысоловку… Но нет ничего такого, что деньги не могли бы исправить. Обойди все вокруг! Ты увидишь, что я имею в виду.
В этом огромном пустом помещении было мало такого, чего она не могла бы увидеть, стоя на одном месте, но, стремясь угодить Хэпу, Лари обошла его по периметру, Хэп тем временем подробно рассказывал ей о том, что случилось с ним за два месяца его отсутствия. Он отправился в Калифорнию, потому что один молодой кинорежиссер-хиппи, который видел его в кабаре во время поездки в Нью-Йорк, предложил ему две тысячи долларов за выступление на одной частной вечеринке в Беверли-Хиллз. Хэп сказал, что он никогда не имел такого успеха, как в тот вечер. Люди так смеялись, что даже умоляли его остановиться на минутку, чтобы они могли перевести дыхание. На следующий день ему позвонил агент, присутствовавший на вечернике, и предложил работу в Лас-Вегасе за десять тысяч долларов в неделю. Неделю спустя он уже выступал в отеле в Вегасе, а через две недели его гонорар удвоили.