как-то иначе. Не силой, а убеждением.
***
Солнце уже село, и на горы опустилась ночь, когда мы добрались до унылого, перекошенного сарая, неумело спрятавшегося среди скал.
— Это Призрачный дозор, пожалуй, самое «популярное» место для службы во всем Тофхельме, — пояснил Кейл, указывая на строение.
Причину такого отношения искать долго не нужно было: Могильник находился всего в получасе ходьбы отсюда.
— Смотрю, это место настолько популярно, что гарнизон отсюда дезертировал? — Я указал на тёмные окна строения и общее запустение вокруг.
— Наиболее вероятно, его всё же отозвали, — предположил Ресс. — Ноа провернула этот фокус со всеми силами «лунных» по ту сторону гор и, скорее всего, повторила его и по эту.
Как бы то ни было, этот Призрачный дозор нас изрядно выручил. После потери снаряжения днём при переправе вопрос ночёвки оставался мягко говоря щекотливым. Бессмертен ты или нет, спать на холодной земле приятнее не станет.
Внутри нашёлся не только комплект одежды, пускай и старой, но и другие припасы, а также какое-никакое пропитание — сухари. Ну или запас артиллерийских снарядов, тут как посмотреть.
«Интересно, как это выглядит со стороны? Рейланд Рор в форме Тофхельма — за такое зрелище некоторые были бы готовы отдать солидную сумму денег», — с ухмылкой на лице подумал я, заканчивая переодеваться.
— Вам, между прочим, идёт, — заметил Кейл с долей сарказма в голосе откуда-то со стороны, уже вовсю обустраивая быт.
Я на его замечание решил не реагировать, предпочтя этому молчаливое наблюдение за его действиями. Меня искренне удивляла сноровка Кейла в вопросах обустройства удобств.
Мы были в хижине всего полчаса, а он уже успел развести огонь, найти не то шлем, не то котелок, набрать в него воды и начать попытки разварить сухари до съедобного состояния. На моих глазах Ресс обустроил себе лежанку, уселся на неё и принялся, используя подручные материалы, латать свои сапоги.
Чувствовался богатейший практический опыт путешествий вдали от цивилизации. Рейланд Рор, или я сам, ничего подобного и близко не умел. Моим максимумом и вовсе было развести в кипяточке пакет рамэна, и то данный процесс не каждый раз заканчивался успехом.
Глядя на то, как Кейл крайне ловко невесть откуда взявшейся иглой накладывал латку на сапог, в то время как я сам отчетливо ощущал фактуру поверхности под обеими стопами, меня обуяла зависть. С такими навыками весь мир был бы у моих сухих ног!
Впрочем, сейчас это было не важно. Интуиция мне подсказывала, что уже утром я далеко не факт что увижу Кейла, а значит, нужно было выяснить, каковы его дальнейшие планы, и попытаться отговорить от безумной авантюры.
Вдруг Ресс, очевидно заметив интерес к себе, отложил сапог в сторону и поднял на меня взгляд:
— Никак не успокоитесь? Неужели вам так нужно понять всех вокруг?
— Не то чтобы да, — подумав, ответил я честно, — но в вашем случае однозначно.
— И зачем мне вам что-то рассказывать? Чтобы вы точно знали, как помешать?
— Во-первых, думаете, не попытаюсь в любом случае? — Я хитро улыбнулся, решив, что самое время выложить на стол свой главный козырь. — Во-вторых, хотите услышать одну интересную историю?
Кажется, Кейл Ресс собирался отказаться, но меня это не особо интересовало.
— Мне довелось услышать и даже мельком посмотреть за судьбой одного человека, который решил прекратить Игры. — Как и ожидалось, Ресс вытаращился на меня, стремительно теряя самообладание. — Для этого он планирует стравить «солнечных» и «лунных», устроив форменное побоище. И знаете, зачем это всё? Чтобы больше не было Игр. — Выдержав паузу и поглядев на ошарашенного собеседника, я уточнил: — Ну как, знакомо?
— Как?! Откуда?! — немного оправившись от удивления, спросил Кейл. — Никто кроме меня не в курсе…
— Разве? А как же боги?
— Какая чушь! — фыркнул Ресс и вдруг осёкся, озарённый догадкой. — Саум, ну конечно! Вот зачем вы здесь — он показал вам будущее!
— Нет, не будущее, — я грустно покачал головой. — Скорее, другие версии настоящего. Но знаете, что-то мне подсказывает, что некоторые события останутся неизменны вне зависимости от того, удастся ли мне переспать с Ноа или же убить её.
Ничего не говоря, Кейл Ресс поднялся на ноги и прошёлся взад-вперёд, над чем-то размышляя. Итог этих размышлений меня удивил:
— Так, значит, вы на моей стороне?
— Чего? — мне не удалось скрыть удивления от такого решения. — С чего такой вывод-то?
— За сегодняшний день вы столько раз имели возможность меня остановить, но всё равно не стали этого делать. Почему?
— Потому что некоторые вещи надо предотвращать не убийствами. По крайней мере, стоит попытаться поговорить.
— Хм, ну давайте поговорим. — Ресс сел обратно на лежанку. — Вам, очевидно, известны мои мотивы…
— А давайте уточним их, просто на всякий случай, — предложил я, опасаясь, что могут найтись неожиданные различия.
— Для того чтобы понять мой мотив, вам нужно ответить на один простой вопрос: ради чего сражаются на Играх? В чём конечная цель всей этой борьбы? — начал Кейл не без раздражения — ему, видно, надоело мне это повторять.
— Победить в Играх? — предположил я.
— Ну победили, дальше что? — со скепсисом уточнил Ресс. — Пройдёт два года — и вперёд побеждать заново, разве это можно назвать конечной целью? Да, победившая сторона получает благословение богов: урожаи и всё такое. Не задумывались о том, куда это всё уходит?
Он выразительно посмотрел на котелок, где загадочно булькали сухари.
— И это только малая часть. Представляете, сколько стоит снарядить бойца? Два-три комплекта одежды, оружие, снаряжение, еда опять же. А ведь таких тысячи, десятки тысяч с каждой стороны.
Надо признать, в своей ненависти к Играм Кейл оказался чертовски последователен и логичен. В снах его аргументация показалась мне куда более «жидкой».
— Каждые два года на Играх закапываются в землю труды двух королевств, и ради чего? — продолжал Ресс самозабвенно. — Ради хорошего урожая хлеба? Ради того, чтобы небольшая кучка лентяев повеселилась? И с каждым годом ситуация становится только хуже: ещё две сотни лет назад в Играх принимало раза в четыре меньше народа. Даже самая крупная битва прошлого — Мортилская бойня — не сравнится по масштабу с теми сражениями, что вы провели в этом году.
Сделав небольшую паузу, потраченную на глоток воды и глубокий вдох, Кейл продолжил:
— Игры, как пиявка, вытягивают из нас все силы, моральные и физические, ради иллюзорной награды. В Риверкроссе или Тофхльеме они не просто часть жизни, они и есть жизнь! Непрерывный цикл, состоящий из войны! Каждая победа вызывает желание её повторить, каждое поражение — желание отыграться. Это бесконечный круг из взаимной ненависти, длящийся уже тысячелетия! Разве можно