Читать интересную книгу Масоны - Алексей Писемский

- Как лицу опытному в таких делах, - не переставал язвить частного пристава Максинька.

Тот немного при этом вспыхнул в лице, но нисколько не растерялся.

- Да, Максинька, я опытен!.. Вот попадись и ты мне на любимой тобой Козихе и побуянь там, я тебя сейчас же упрячу в сибирку.

- Дудки! Пете, небось, ничего не мог сделать! - возразил Максинька и опять захохотал иронически.

- Да ведь Петя человек молодой, красивый, а ты-то что такое?

- Как я что?.. Я тоже человек!..

- Сомнительно, очень сомнительно, Максинька... - стал тоже и его доезжать частный пристав. - Помнишь ли ты, что про тебя сказал Никифоров, когда к вам затесалась на репетицию собака и стала на тебя глядеть?

- Ничего он про меня не сказал, - притворился Максинька, как будто бы в самом деле забыл.

- А вот он что сказал, - напомнил ему частный пристав, - он гладит собаку да и говорит: "Не удивляйся, Амочка, не удивляйся, это тоже человек". А уж если собака усомнилась, так нам и бог простит.

- Ври больше! - нашел только возразить на это Максинька.

- Ну, плюньте на него, рассказывайте далее! - почти приказал частному приставу невзрачный господин, видимо, заинтересованный и даже как бы обеспокоенный рассказом того.

- Далее было... - принялся повествовать частный пристав. - Я вместе с господином Тулузовым часа в два ночи отправился в указанный им дом... Прибыли мы в оный и двери нашли незапертыми... Входим и видим, что в довольно большой зале танцуют дамы в очень легоньких костюмах, да и мужчины тоже, кто без фрака, кто без мундира... Ужин и возлияния, надо полагать, были обильные... Тулузов взял жену за руки и почти насильно увел в другую комнату, а другая тут дама кинулась на меня. "Как вы смели, говорит, сюда придти?.. У нас не заговор какой-нибудь!" - "Совершенно, говорю, согласен, сударыня; но я приехал сюда только осведомиться, так как нас известили, что в здешнем доме открылся некогда существовавший Евин клуб". - "Убирайтесь, говорит, к черту! Здесь никакого Евина клуба нет, а у нас афинский вечер". К ней, конечно, пристали и мужчины, которым я говорю: "Вы, господа, конечно, можете разорвать меня на кусочки, но вам же после того хуже будет!" Это бы, конечно, их не остановило; но, на счастие мое, вышел Тулузов и говорит мне: "Я не желаю вести этого дела". - "Очень хорошо, говорю, а я и пуще того не желаю!.." Так мы и разъехались.

- Госпожа Тулузова, - вмешался вдруг в разговор кончивший играть на бильярде надсмотрщик гражданской палаты, - вчера у нас совершала купчую крепость на проданное ею имение мужу своему.

- А велико ли это имение? - спросил, моргнув глазом, камер-юнкер.

- Всего одна деревня в двадцать душ, - сказал надсмотрщик.

- C'est etonnant! Qu'en pensez vous?* - отнесся камер-юнкер к гегелианцу и, видя, что тот не совсем уразумел его вопрос, присовокупил: Поэтому господин Тулузов за двадцать душ простил своей жене все?..

______________

* - Это удивительно! Что вы об этом думаете? (франц.).

- Бог его знает, - отозвался с презрением ученый, - но меня здесь другое интересует, почему они свое сборище назвали афинским вечером?

- О, это я могу тебе объяснить! - сказал окончательно гнусливым голосом камер-юнкер. - Название это взято у Дюма, но из какого романа - не помню, и, по-моему, эти сборища, о которых так теперь кричит благочестивая Москва, были не больше как свободные, не стесняемые светскими приличиями, развлечения молодежи. Я сам никогда не бывал на таких вечерах, - соврал, по мнению автора, невзрачный господин: он, вероятно, бывал на афинских вечерах, но только его не всегда приглашали туда за его мизерность.

- Но когда ж они происходили? По определенным дням? - стал с живостью расспрашивать молодой ученый, который, кажется, и сам бы не прочь был съездить на эти, в греческом вкусе, развлечения.

- Никаких определенных дней не было, - отвечал гнусливо камер-юнкер, а случалось обыкновенно так, что на каком-нибудь бале, очень скучном, по обыкновению, молодые дамы сговаривались с молодыми людьми повеселей потанцевать и поужинать, и для этого они ехали в подговоренный еще прежде дом...

- Однако, позволь, мне рассказывали, что в известный час амфитрион ужина восклицал: "Couvre feus!"*, - возразил ему молодой ученый, которому с ужасом и под величайшим секретом рассказывала это m-lle Блоха.

______________

* "Гасите свечи!" (франц.).

- Не знаю-с! - заперся мизерный камер-юнкер.

- А это, по-моему, было хорошо! - воскликнул громко Максинька, но на него никто внимания не обратил.

- Любопытно бы знать, какие, собственно, в самих-то Афинах были эти вечера? - спросил гегелианца вкрадчивым голосом частный пристав.

- То есть пиры их правильнее назвать, - сказал тот, - которым, по большей части, предшествовал обед, соответствующий римскому coena*; такие обеды происходили иногда и у гетер.

______________

* вечерняя трапеза (лат.).

- А гетеры, кто такие это? - перебил молодого ученого частный пристав все с более и более возрастающим любопытством.

- Это женщины, которые продавали любовь свою за деньги, и деньги весьма большие; некоторые из них, как, например, Фрина и Аспазия, заслужили даже себе исторические имена, и первая прославилась красотой своей, а Аспазия умом.

- Понимаю-с! - произнес, слегка мотнув головой, частный пристав. - Но вот еще осмелюсь спросить: в тот вечер, на который мы приехали с господином Тулузовым, одно меня больше всего поразило, - все дамы и кавалеры были, с позволения сказать, босиком.

- По-гречески так и следует, - объяснил, улыбнувшись, гегелианец, греки вообще благодаря своему теплому климату очень легко одевались и ходили в сандалиях только по улицам, а когда приходили домой или даже в гости, то снимали свою обувь, и рабы немедленно обмывали им ноги благовонным вином.

- Вот как-с!.. Но все-таки, по-моему, это нехорошо, - наш сапог гораздо лучше и благороднее, - произнес частный пристав и мельком взглянул на собственный сапог, который был весьма изящен: лучший в то время сапожник жил именно в части, которою заведовал частный пристав. - У меня есть картина-с, - продолжал он, - или, точнее сказать, гравюра, очень хорошая, и на ней изображено, что греки или римляне, я уж не знаю, обедают и не сидят, знаете, по-нашему, за столом, а лежат.

- То есть возлежат, - поправил его молодой ученый.

- Но ведь тут, может быть, и начальство какое-нибудь есть; неужели же они и перед начальством возлежат? - воскликнул с полукомическим оттенком частный.

- Его все начальство-то беспокоит, - пробурчал язвительно Максинька, но на его слова опять никто не обратил внимания.

- А что греки кушали? - допытывался частный пристав. - Так же, как и мы, грешные, осетринку, севрюжинку?..

- Рыбу греки любили, - объяснил ему молодой ученый.

- И ветчину даже? - приставал частный пристав.

- Колбасы и свинина у них тоже были в большом употреблении.

- А насчет выпивки? - присовокупил частный пристав, облизнувшись слегка.

- За обедом греки совершенно не пили вина, а пир с вином у них устраивался после обеда и назывался симпозион, для распоряжения которым выбирался начальник, симпозиарх.

- Господа, - воскликнул вдруг при этом, вставая на ноги, частный пристав, - я так увлекся греческим пиром, что желаю предложить нечто вроде того всему нашему почтенному обществу!

Камер-юнкер хотя и сделал несколько насмешливую гримасу, но, однако, ничего, согласился почти первый; гегелианцу, кажется, было все равно, где бы ни убить время, чтобы только спастись от m-lle Блохи, и он лишь заметил:

- Но кого же, однако, мы выберем в симпозиархи?

- Вас, конечно! - воскликнули все в один голос.

- О, господь с вами! - произнес, как бы даже испугавшись, молодой ученый.

В этот момент вдруг встал Максинька и, выпрямясь во весь свой высокий рост, произнес могильным голосом:

- Семпиарх, - переврал он немножко, - должен быть он! - И Максинька величественно указал пальцем на частного пристава. - Он нас угощает ужином, и поэтому он и начальник.

- Вы, вы! - обратились прочие к частному приставу, который раскланялся перед обществом и произнес:

- Благодарю вас, господа, что вы приняли от меня ужин и потом почтили меня еще большей честью быть распорядителем всего ужина. Тем более для меня это лестно, что настоящее число есть день моего рождения.

Проговорив это, частный пристав ушел, чтобы войти в Соглашение с приказчиком кофейной.

В сущности, частный пристав соврал, что настоящий день был днем его рождения: он только желал еще теснее сблизиться с весьма приятным ему обществом, а кроме того, у него чувствительно шевелился в кармане магарыч, полученный им с Тулузова по обоим его делам.

Максинька между тем пересел уже ближе к остальному обществу: несмотря на свою ненависть к полиции, он не мог отказать себе в удовольствии поужинать на счет частного пристава.

- Скажите, в Афинах был театр, и приезжали на эти их ужины актрисы? спросил он гегелианца.

- Театр был, и актрисы приезжали на ужины! - отвечал тот.