— Ну, как? Нравится? — спросил Лешка, потом театральным жестом прижал ладони к груди. — Ой, прости, я тебе обзор загораживаю, да?
Он шагнул в сторону, и Виталий тотчас отвернулся, потом снова забился, пытаясь разорвать веревки.
— Отпусти меня! — закричал он и, обессиленный, обвис, жадно хватая ртом воздух. — Что тебе надо?! Останови! Этого не было! Этого никогда не было!
— Ну, а теперь есть, — Лешка, вздохнув, задумчиво взглянул в сторону костра. — Пойти что ли присоединиться? Устали, наверное, ребята.
Выслушав порцию отборного, гневного и болезненного мата, он удрученно покачал головой, потом достал из кармана сигарету и закурил.
— Ай-яй, а с виду такой воспитанный молодой человек!.. Слушай, повтори последнее выражение — я еще такого никогда не слышал…
— Зачем ты это делаешь?!
— А разве я что-то делаю? — Лешка развел руки в стороны. — Ничего я не делаю, стою себе тихонько. Это все происходит само по себе, я лишь немного корректирую направление, чтобы сделать картину… м-м… более волнующей. Это твой ад, Воробьев. Вернее, лишь малая его часть. Поверь, тебе еще многое предстоит увидеть… У каждого человека — свой личный ад, ты знал об этом? Бесконечный ад… А знаешь, почему он бесконечен? Потому что время в аду всегда идет по кругу.
— Где остальные?! Где Аля?!
— Тьфу ты! — Лешка досадливо сморщился. — Да какая тебе сейчас, хрен, разница?! О себе побеспокойся! А у них сейчас и без тебя забот хватает.
— Что тебе надо?!
— Шоколада! — он усмехнулся. — Шучу, понятное дело… Твою душу! Опять шучу. Знаешь, на самом деле мне очень сложно объяснить, что мне надо. Может, ничего, а?
— Псих!
— Ну вот, опять… — Лешка подошел ближе, глядя Виталию в глаза. — Не надо так, Виталик. На самом деле, я хочу помочь тебе. Ну… представь, что я врач.
— Что-о?! — взревел Виталий, и Лешка поспешно вскинул руку в воздух. Сигарета мерцала в его пальцах, словно маяк.
— Объясню проще. Есть не только ад, Воробьев. Есть ведь еще и рай. Контрастный метод. Я показываю тебе твой ад, чтобы ты глубже оценил свой рай. Я хочу, чтобы ты был на моей стороне.
— Никогда!
— Отложим пока героические высказывания в сторону. Нельзя убить мертвеца и обокрасть нищего, но живые и состоятельные очень дорого ценят и жизнь, и имущество. Мы поговорим на эту тему чуть позже, — Лешка снова шагнул в сторону. — Хочешь еще посмотреть?
Виталий бросил взгляд вперед, потом до хруста сжал зубы и глухо застонал.
— Это значит «нет», — констатировал Лешка. — А проснуться хочешь?
Виталий посмотрел на него измученными глазами, потом опустил голову и хрипло сказал:
— Да.
— Ну, так просыпайся же скорей! — Лешка наклонился и охлопал его по щекам. — Виталик!.. Проснись!.. Виталик!..
* * *
— … Виталик! Ну проснись же ты, наконец!
Его хлопнули по щеке, и он всполошенно распахнул глаза и уставился на изящную лампу, расписанную тропическими птицами. Потом его взгляд скользнул в сторону и наткнулся на хорошенькое женское лицо, смотревшее на него немного сердито.
— Ты чего… стонал так страшно? Плохой сон?
— Да, наверное, — Виталий сел на кровати, почесывая голую грудь, потом зевнул и нахмурился. Что-то снилось, что-то… Впрочем, какая разница? Сны — всего лишь сны, а он не суеверен.
— Ты меня напугал, — сказала девушка и чуть отодвинулась, отчего одеяло свалилось с ее груди. Походя он отметил, что грудь красивая и упругая, потом рассеянно спросил:
— Слушай… а ты кто?
— Не, нормально! — возмутилась девушка, округляя глаза. — Ты, конечно, надрался вчера, но я не думала, что до такой степени!
Виталий пожал плечами.
— Ну, извини.
— Я Лена! — девушка зло сверкнула глазами, но их блеск тут же стал мягким, кошачьим. Она потянулась к нему, потащив вниз одеяло, и потерлась о его живот обнаженной грудью. — Ты уже пришел в себя или как? Ну, что же ты?! Хоть обнял бы женщину! Мне так нравятся твои руки.
Виталий вздрогнул — что-то трепыхнулось в его памяти и тотчас исчезло, но осталась легкая тревога. Почему она говорит про руки? Он поднял их воздух и осмотрел каждую. Руки как руки…
— А что руки? — быстро спросил он, и Лена подняла голову и недоуменно на него посмотрела, но на мгновение ему показалось, что в ее глазах он видит странную досаду.
— Сильные… Слушай, да что с тобой сегодня?!
— Знаешь, я бы еще поспал.
Она недовольно скривила губы, потом отодвинулась.
— Как знаешь! Впрочем, мне все равно пора.
Закинув руки за голову, Виталий наблюдал, как она одевается, причесывается и выходит в коридор. Через несколько минут она вернулась — уже в легком плаще.
— Вечером ты как?
— Никак. У меня много дел сегодня.
— Ладно. Позвонишь, когда будет время, — Лена перекинула ремешок сумочки через плечо. — Телефон я тебе вчера сама записала, так что не ошибешься. Ну, пока.
— Счастливо. Дверь захлопнешь?
— Ага.
Она вышла. Полминуты спустя громко хлопнула дверь, и Виталий тут же забыл он ней. Он всегда забывал о них, когда они уходили, и никогда не звонил — обычно они звонили сами, и это вполне устраивало обе стороны. Виталий не отягощал себя привязанностями — может, из-за того, что сильная привязанность нередко может принести с собой и сильную боль, а может, из-за того, что пока еще не встречал такого человека, к которому бы смог привязаться. Именно вторым Дашка упорно оправдывала его жесткость и равнодушие и оптимистично заявляла, что все самое главное еще впереди. Иногда он не понимал, кому из них двоих она это говорит.
Одному спокойней, правда?! Удобней! Безопасней! Отличная и очень полезная душевная организация!..
Кто это говорил?! Чьи это слова?!
Да нет, никому из знакомых и в голову не пришло бы говорить ему подобные вещи. И все же…
Виталий задумался, но его размышления тотчас прервал звонок в дверь. Он недовольно поморщился, потом выпутался из одеяла, натянул брюки и вышел в коридор, где уже возле двери заходился в сердитом лае большой лохматый длинноухий пес совершенно неопределенной породы. Виталий посмотрел в глазок, потом резко распахнул дверь и на него налетел ураган — визжащий, яркий, веселый ураган с запахом сирени, фруктовой воды и ванильного мороженого. Смеясь, он ухватил ураган в охапку обеими руками, потом опустил его на пол, и он разделился на молодую женщину с русыми волосами и маленькую девочку с липкими от мороженого губами, держащую в руке пушистого игрушечного цыпленка. Пес прыгал вокруг них и лаял, но уже восторженно.
— Дашка! — Виталий крепко обнял сестру, потом чуть отодвинул и вопросительно взглянул на ее смеющееся лицо. — Вы почему без звонка?! Я бы встретил… Бэк, да замолчи же ты!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});