Читать интересную книгу Волшебный корабль - Робин Хобб

— Хочешь выглядеть неряхой? — поинтересовалась она. — Мало того что бледной, так еще и неряхой?

Малта, слегка оробев, замотала головой. Потом вспомнила, что был цветок, называвшийся «неряхой», и тщетно попыталась вызвать в памяти его облик.

— Тогда слушай меня. Я сошью тебе очень хорошее платьице. Такое, что твои мама с папой рады будут мне заплатить. Договорились?

— Но… у меня у самой деньги есть. Мои собственные. — С каждым произносимым словом Малта смелела. — И мне нужно не «платьице», а настоящее взрослое бальное платье!

Файла Карт медленно выпрямилась и потерла ноющую поясницу.

— Взрослое платье? А кто собирается его надевать? Ты?…

— Я! — Малта очень постаралась, чтобы голос не дрогнул.

Файла почесала подбородок. Там у нее была довольно противная выпуклая родинка, и из нее росла волосина. Портниха медленно покачала головой:

— Ну нет. Ты еще мала для взрослого платья. Будешь глупо в нем выглядеть. Послушай-ка меня. Я сошью тебе отличное платьице. Такое, какого ни у одной другой девочки не будет. Все они будут оборачиваться тебе вслед и дергать своих мам за юбки, выпрашивая такое же!

Не пускаясь в дальнейшие препирательства, Малта ободрала с себя бумажные выкройки:

— Мне не нужно, чтобы мне вслед девочки оборачивались. Всего хорошего.

И она покинула мастерскую, унося с собой отрез зеленого шелка, и отправилась дальше по улице — искать своего портного, такого, который прислушается. Она старалась не думать, уж не нарочно ли Дейла Трелл отправила ее к этой жуткой старухе. Неужели Дейла вправду считает, что она, Малта, еще не выросла из накрахмаленных детских юбчонок?… То-то последнее время она начала напускать на себя ужасно важный вид, упоминая этак вскользь, но с неизменным высокомерием, — дескать, в ее, Дейлы, жизни появилось очень много такого, чего Малте, маленькой Малте, пока еще не понять. Как будто они с ней не играли вместе с тех самых пор, как выучились ходить!..

Молодая швея, которую в конце концов выбрала Малта, свои собственные юбки носила точно невесомые шелковые платки: они больше подчеркивали стройность ее ног, чем скрывали. Она не стала ни придираться к цвету материала, ни завертывать Малту в дурацкие бумажки. Быстро сняла мерку и стала говорить о понятных и приятных вещах. О рукавах-фонариках и о том, как пышное кружево подчеркивает расцветающий бюст юной женщины, создавая иллюзию пышности. Тут Малта поняла, что сделала правильный выбор. И бегом помчалась домой, а дома соврала, что не могла найти свободного возчика и потому задержалась.

Выбор портнихи повлек за собой целую вереницу сплошных удач. У швеи — звали ее Территель — обнаружился двоюродный брат, который изготавливал туфельки. Она и направила к нему Малту, явившуюся на вторую примерку. «А еще, — напомнила Территель, — тебе нужны будут драгоценности!» Она объяснила Малте, что доподлинность украшений была далеко не так важна, как впечатление, производимое их блеском и игрой. А посему хорошие стразы[62] вполне способны были заменить настоящие камни; Малта могла на свои деньги купить даже более крупные и «блескучие», чем если бы они были настоящими. Стразами занималась двоюродная сестра Территель. Когда Малта явилась для третьей примерки, она уже ждала ее, разложив для показа лучшее, что у нее было. Так что в день заключительной примерки стало возможным забрать и туфельки, и украшения. А еще Территель весьма любезно объяснила Малте, как самым новомодным образом подкрашивать губы и глаза. И даже продала ей некоторую часть своих собственных запасов помады и пудры. Как это любезно было с ее стороны!..

— Стоило заплатить деньги, чтобы получить именно то, о чем я мечтала, — поделилась с ней Малта. И передала кошелечек с деньгами, которые оставил отец.

До осеннего бала оставалось всего два дня.

Малта совершила поистине подвиг изобретательности и самообладания, сумев протащить домой завернутый в бумагу наряд и утаить его не только от матери, но и от Наны. Этой последней нынче определенно нечего было делать! Подросший Сельден нуждался в учителях, а не в няньке с ее поминутным присмотром, а посему Нана, кажется, взялась шпионить за Малтой. Все эти бесконечные «приборки» в ее комнате, — что это было такое, как не предлог рыться в ее вещах? И к тому же Нана то и дело задавала вопросы, ну никак не входившие в компетенцию старой служанки. «А откуда у тебя эти духи?» «А знает ли мама, что ты надевала эти серьги, когда ходила гулять?» Противно!

В конце концов Малта придумала гениально простой выход. Взяла и велела Рэйч спрятать сверток с платьем, туфельками и стразами у себя. Благо бабушка не так давно отвела Рэйч целый домик над садовым прудом. Малта не знала и знать не хотела, за что именно Рэйч удостоилась такой милости, но коли уж так случилось — грех не использовать. Все равно никто не подумает ничего лишнего из-за того, что она проведет немножко времени с Рэйч. Разве не было рабыне поручено обучать ее бальным танцам, правильной осанке и этикету?… Занятно, конечно, что именно рабыня сподобилась оказаться в этом знатоком. Дейла с Малтой вволю хихикали над этим обстоятельством, когда оставались одни. Дейла, правда, с некоторых пор воображала себя слишком взрослой, чтобы проводить время с «маленькой девочкой» вроде Малты… Ничего! То-то все переменится после того, как Малта предстанет перед всеми на балу Осеннего Подношения!..

А еще в самый вечер бала Рэйч помогала ей одеваться. Малта и не подумала предупредить невольницу заблаговременно. Нечего той слишком много обо всем этом думать. Потом, того гляди, все выболтает бабке и матери. Малта просто явилась в домик Рэйч и спросила, где сверток. Потом велела помочь ей одеться. Рэйч повиновалась, хоть и улыбалась по ходу дела несколько странно. Малта же вполне оценила все выгоды обладания послушной рабыней. Когда та застегнула на платье последнюю застежку, Малта уселась перед скромным зеркальцем Рэйч и принялась одну за другой надевать свои так называемые драгоценности. Потом тщательно накрасила губы и глаза. Прошлась по внешней стороне ушных раковин и мочек теми же тенями, которые использовала для век, — так научила ее Территель. То, что получилось, самой Малте показалось пленительным и заманчивым. Невольница, кажется, была просто потрясена. Видимо, никак не ждала, что хозяйская дочка умеет наводить красоту ничуть не хуже взрослых опытных дам! Когда перед воротами остановилась коляска, заблаговременно заказанная Малтой, Рэйч встревожилась лишь отчасти.

— Куда собралась ехать юная госпожа? — спросила она.

— На вечеринку в доме Киттен Шайев, — сообщила ей Малта. — Мама с папой Киттен идут на бал Подношения, а чтобы дочка и маленький сын не соскучились — пригласили кукольника.

Все знали, что Киттен недавно сбросил верховой пони, и у нее до сих пор болела нога. Вот Малта и собралась к ней в гости — развеселить больную подружку. Коли уж обеим не пришлось идти на бал, почему бы хоть вместе не посидеть?

Малта давно выучилась врать — этак походя и весьма убедительно. Во всяком случае Рэйч поверила безоговорочно. Знай кивала, улыбалась и выражала уверенность, что Киттен приободрится.

Единственным, что в самом деле мешало, был темный зимний плащ, в который Малте поневоле пришлось кутаться всю дорогу до места, где проходил бал. Плащ очень скверно подходил к ее великолепному платью. Но не собирать же на него всю пыль с улиц? И вовсе незачем кому-то видеть ее до того самого момента, когда она ВОЙДЕТ. Хватит уже и того, что она ехала в наемной коляске, а не в фамильной карете или на прекрасном верховом коне, как все приличные люди. Увы, предпринять что-либо насчет достойного выезда было не в ее силах. Самым ее «прекрасным верховым конем» был раскормленный пони, принадлежавший им с Сельденом. Сколько она умоляла купить ей лошадку, но все тщетно. Как всегда, мама сказала «нет». И предложила ей для начала как следует обучиться ездить верхом — на ее, маминой, кобыле. Эта кобыла была старше самой Малты. Но даже если бы Малта вздумала поехать на старой кляче, ей вряд ли удалось бы вывести ее в столь поздний час из конюшни, не привлекая внимания. А кроме того, ее платье было со слишком пышными юбками. В седле в них вряд ли удалось бы выглядеть элегантно…

Но! Несмотря на все — на толстый плащ, от которого лицо покрылось неизбежной испариной, на похабную песенку, которую, считая ее смешной, напевал кучер, несмотря на то, что Малта отчетливо знала: позже со стороны матери ей была обеспечена здоровенная головомойка… — словом, невзирая ни на что, приключение обещало быть попросту восхитительным.

— Я сделала это! Я сделала это!.. — шепотом повторяла Малта снова и снова. Какое хмельное ощущение власти!.. Наконец-то она совершила решительный шаг и начала сама распоряжаться своей жизнью! Только теперь она как следует поняла, до чего ей наскучило бесконечное сидение дома в роли маменькиной дочки. Ее мать была ну такой важной, такой степенной, такой основательной! Хоть бы раз выкинула нечто людям на удивление!..