— Если вам интересно, я здесь с папой. И он всё ещё один.
Рэш опустил взгляд. Лейлор внимательно вглядывался в его лицо, стараясь угадать, какие чувства вызвало в лорде Хайо упоминание об отце. Энергичная линия его рта не дрогнула, а выражения взгляда было не видно за опущенными ресницами. Когда Рэш вновь поднял глаза, они были по-прежнему светлыми и смелыми, хотя и немного задумчивыми.
— А вы, Рэш? — осмелился спросить Лейлор. — Вы нашли себе кого-нибудь? Или вы один?
Помолчав, Рэш ответил странно, с запинкой:
— Нет… Нет, я теперь не один.
Его ответ огорчил и разочаровал Лейлора. Кажется, отец упустил классного парня, подумал он с грустью. А Рэш уже, в свою очередь, всматривался в его глаза с тенью улыбки в уголках энергичного рта. Протянув Лейлору букетик, он сказал:
— Возьми, это тебе. — И, поцеловав Лейлора ласково и крепко, добавил: — Поправляйся, хороший мой. Извини, мне пора… Работа, знаешь ли.
Оставшись в номере один, Лейлор долго пребывал в задумчивости. Вороша пальцем голубые цветочки, он думал: сказать ли отцу, что он упустил свой шанс? Досадно и жалко, что Рэш уже не свободен. А он такой классный! Лейлору нравилось в нём всё: его ярко выраженная сила и спрятанная в ней нежность, неброская красота его лица, словно бы присыпанного песком, смелый блеск его светлых глаз, отдалённо напомнивший об Илидоре, и голос, которому пустыня придала лёгкую хрипотцу, но не лишила его тембр глубины и приятности. А вспомнив его рот, Лейлор не удержался от мысли: уж наверняка он классно целуется. И такого парня отец упустил! От досады у Лейлора испортилось настроение.
Они с отцом позавтракали в номере, после чего отправились на лечебные процедуры. До самого обеда Лейлор не мог решиться сказать отцу о визите Рэша, но после обеда всё-таки набрался мужества и сказал:
— Папуля, а я сегодня утром видел Рэша.
Стоило видеть, как блеснули у отца глаза! Его губы дрогнули, брови сначала нахмурились, а потом поползли вверх.
— Рэша? — пробормотал он. — Где?
— Он заходил ко мне, — ответил Лейлор. — Уж не знаю, откуда он узнал, в каком я номере, но он зашёл прямо ко мне в спальню. Наверно, я забыл запереть на ночь дверь.
— И что? — чуть слышно спросил отец.
— Ну, мы поболтали немного, — сказал Лейлор. — Буквально пару минут. Он по-прежнему делает оазисы, много работает — так много, что не интересуется новостями, вследствие чего, как он сам выразился, он отстал от жизни. Пап… Я его спросил, есть ли у него кто-нибудь. — Лейлор вздохнул. — Он сказал, что теперь он не один.
Отец принял это известие стойко. Он улыбнулся дрожащими губами, зачем-то перевязал пояс халата, а потом сказал нарочито беспечно:
— Ну и ладно. Я, в общем-то, и не надеялся, что он станет меня дожидаться. С какой стати?
Но Лейлор не мог не чувствовать, что отца это сильно задело. Хоть он и старался делать вид, будто это его ничуть не огорчило, бодрился и улыбался, но обмануть Лейлора ему не удалось: было ясно, что он всё-таки изрядно приуныл. Вечером они гуляли вдвоём по территории «Оазиса», наслаждаясь красивыми видами и нюхая цветы, посидели в кафе под открытым небом, потягивая фруктовый микс со льдом, потом зашли в танцевальный клуб и протанцевали пару медленных танцев. Наверно, со стороны они были похожи на нежных влюблённых: отец не выпускал руки Лейлора из своей, обнимал за талию и смотрел с грустной лаской. Лейлор не мог вспомнить, когда они в последний раз были так близки — наверно, только в детстве. Они провели очень приятный вечер вдвоём, полюбовались с балкона закатом, посчитали звёзды на чёрно-фиолетовом небе, после чего поцеловались и пожелали друг другу спокойной ночи.
* * *
Лёгкое и ароматное ягодное вино в бокале Джима подходило к концу, равно как и очередной одинокий вечер в баре. Нет, фактически он не был совершенно один: время от времени с ним пытались завести знакомство офицеры из флокарианского контингента альтерианской армии — надо сказать, очень развязные и назойливые молодые люди. Иногда они досаждали Джиму своим настойчивым вниманием весьма сильно, так что порой даже приходилось спасаться бегством. При желании с любым из них Джим мог бы завести короткий и ни к чему не обязывающий курортный роман, но такого желания он не испытывал. Ему вспоминался вечер годичной давности, когда у него с собой по счастью оказалась упаковка влажных салфеток, которыми он утёр лицо загорелому покорителю пустыни. Они и сейчас были у него с собой, но того, чьё лицо он хотел бы ими вытереть, поблизости не было.
В то же время его настораживала и беспокоила группа военных, игравших в бильярд и бросавших в его сторону двусмысленные взгляды. Он осознавал, что сам ставит себя в положение мишени для разного рода посягательств, в одиночестве сидя со скучающим видом в баре, полном молодых холостых офицеров, но что-то тянуло его в этот бар с неудержимой силой. Он чего-то ждал, самому себе не признаваясь, чего именно.
И он дождался, но не того, чего хотел. Сначала он услышал лихой и звучный щелчок каблуками, а потом молодой весёлый голос, обладатель которого, по всей видимости, был в приподнято-возбуждённом настроении, вызванном приличной дозой маиля.
— Простите мою дерзость… И не сочтите это наглым приставанием, но я вас люблю, прекрасный незнакомец.
Джим устало обернулся. Очередной молодой офицер, несмотря на дурман маиля, плававший в его голове, стоял непоколебимо, образцово вытянувшись по стойке «смирно» и не сводя с Джима искрящегося смелого взгляда. Чем-то этот паренёк напомнил Джиму Илидора, и он смягчился, вместо суровой и жёсткой отповеди снизойдя до вымученного юмора:
— Юноша, я не знакомлюсь с офицерами в чине ниже полковника.
Но это не отпугнуло ухажёра.
— Увы, я пока только лейтенант, но я перспективный.
Молодой лейтенант был отменным симпатягой, и его неуловимое сходство с Илидором не дало Джиму сразу его отшить. Он не успел вовремя пресечь начавшееся приставание, и напористый лейтенант чмокнул ему руку, уселся на соседний табурет и заказал два маиля.
— Мои слова — не ложь, — понёсся он. — Я вижу вас здесь уже не в первый раз, и всякий раз вы один. Вы так прекрасны, что моё бедное сердце не выдержало — оно сдалось в плен ваших чар. Меня зовут лейтенант Уонн. Я жажду узнать ваше имя.
— Чтобы вы через секунду его забыли? — усмехнулся Джим. — Это ни к чему.