- Ты не слышал, 82-51? – высокий логианец с терракотовыми прядями в черных волосах угрожающе оскалил клыки.
Звуро развернулся в противоположную сторону от столовой, возле которой он меня поймал, и нервным шагом удалился от нас.
- Ты лучше бы лег под него, а то дразнишь смазливой мордой весь наш зверинец, - недовольно сказал мне надзиратель. – Иди в свою камеру.
***
Единственной отдушиной стала библиотека. Я и не ожидал в подобном месте найти такое разнообразие книг и информации. Оказалось, что мой сосед – библиотекарь, помимо работ в шахтах. Он и его напарник Джош, большой и молчаливый увалень с такой тьмой в глазах, что в них лучше и не заглядывать, заведовали этим раем для чтиволюбов.
Шел двадцать пятый адаптационный день, была смена Клайва, и я спокойно засиделся в читальном зале, перелистывая очередную электронную книгу. Я ждал, когда мой сосед закончит свои дела, чтобы вместе пойти в камеру.
Зашипела пневмоническими замками дверь, и я бросил на неё взгляд. Внутренности обдало холодом и рвануло вниз. Звуро и Торият. Первый был взвинчен до предела и зол как берсерк, второй – просто хмур.
- Я позову охрану, - проблеял я.
- Зови, - огрызнулся Звуро. Он с такой яростью кинулся ко мне, что только столы не отбрасывал на своем пути.
Я вскочил на ноги в оборонительную стойку и, не дожидаясь, когда он первым прикоснется ко мне, нанес хнурту удар по голове ногой. Ноль реакции. Стальная рука схватила меня за щиколотку и одним рывком опрокинула на пол. Бешеный и неуправляемый Звуро склонился надо мной, я отработанными движениями нанес точечные удары пальцами по шее. Снова никакой реакции. Человек бы уже корчился от удушья. Хнурт не человек, и нервная система у него другая. Я надеялся, что смогу выдавить ненавистные черно-оранжевые глаза и вскинул скрюченные пальцы, но мои запястья стиснули до хруста и вытянули руки над головой.
- Не вырывайся, птичка, расслабься, - Торият с пугающим участием взглянул на меня вверх ногами. – Ты сам не понимаешь своей выгоды.
- Пошли на хрен, - просипел я. – Охрана!
- Да нет там никого, думаешь, им самим не надоела эта возня вокруг тебя? – сказал Торият, устало вздохнув.
Комбез разошёлся под чем-то острым, затем и плавки. Я весь сжался и скрючился от страха и холода, а когда из пасти хнурта выползло нечто серое и скользкое, похожее на уродливый бутон, я заорал, надрывая горло. «Бутон» раскрылся лепестками с мелкими, как иголки, зубами.
- Недоносок, - зашипел Торият, - спрячь! Я не хочу из-за тебя в карцере сидеть!
Мерзость спряталась и я увидел перекошенное лицо Звуро.
- Нет, - я дернулся всем телом, пытаясь сбросить с себя ублюдка, - Нет! Нет! Нет!
Неконтролируемый ужас, животный страх стали сотрясать мое тело в судорогах, в последних отчаянных попытках вырваться. Мне удалось освободить ноги, и я стал беспорядочно молотить ими. Я впечатывал удары в хнурта, он пытался схватить меня за щиколотки, я вырывался и снова бил.
- Да переверни его! – взревел Звуро.
Торият одним рывком перекатил меня на живот, и я снова заорал. Резкий толчок в затылок впечатал меня лицом в пол. На мгновение я был дезориентирован, только гул и расплывающиеся цветные пятна перед глазами. Влажные шершавые ладони настойчиво раздвинули ягодицы, раздирая кожу до крови когтями. Острая боль полыхнула красным заревом перед глазами, я задергал руками в цепких пальцах Торията, замычал, не в силах вдохнуть и закричать.
- Не… надо…
Меня вздернули на четвереньки как секс-игрушку, но толчки валили на живот, колени разъезжались, сбиваясь до синяков.
Этот кошмар длился бесконечно. Снова и снова. Замкнутый круг. Я перестал чувствовать боль. Меня вообще здесь не было.
С моим телом что-то делали, переворачивали, использовали, пачкали. Все не по-настоящему.
А что было в моей жизни настоящим? Я родился-то не как большинство. Все обман, я сам – красивая обманка, а то, что внутри, должно вызывать отвращение…
Мэтью. Мэтью оказался безжалостной ложью, страшной и горькой. Все слова, сказанные им – ложь. Все прикосновения – ложь. Чувства – ложь…
А что было правдой?.. Алекс, твои красивые карие глаза тоже мне врали?...
Хлесткий удар по лицу заставил меня сфокусироваться на настоящем. Боль с новой силой ворвалась в тело. Звуро скалился и вбивался в меня, скалился и вбивался…
- Кончай уже, сука, - просипел я.
Он схватил меня одной рукой за горло, пробивая кожу когтями. Кожа хрустнула как яблочная кожура. Воздух стал для меня не доступен. Перед глазами заплясала черная мошкара, заполняя собой все поле зрения.
- Сука – это ты! Маленькая сучка-шлюшка.
- Господи, Торият, он его задушит!
Я перевел мутнеющий взгляд на Клайва. Так значит, он все это видел…
- Я не могу их остановить, не могу! – отчаянно шептал он.
Черное облако мошкары скрыло под собой испуганное лицо Клайва, проникло монотонным гулом в уши…
Мерное клацанье по полу. Вокруг все еще темно. Я дышу, но с трудом, хрипло и надрывно. Клацанье совсем близко.
Тишина. Чужой глубокий вздох.
- Чего и следовало ожидать.
Я не успеваю удивиться (а может, и не могу), как меня поднимает вверх.
- Тебе не выжить здесь.
Клацанье возобновляется, но где-то подо мной. Обнаженным боком я чувствую прикосновение холодной и твердой руки. Вторая обжигающе горячая. Удивительно.
Темнота не рассеивается, но клацанье сменяется чьим-то тяжелым механическим дыханием и бесконечным пиканьем, то редким, то быстрым и тревожным. Когда пиканье становится тревожным, вокруг начинается суета. Уйдите, дайте отдохнуть.
- Отдыхать будешь на том свете, мальчик, - говорит кто-то.
Один раз ко мне пришел Алекс. Я не видел лица, только темные миндалевидные глаза, взгляд был почему-то холодным, не таким как раньше. И ты меня предал, Алекс? Глаза блеснули алым и растворились в темноте.
***
Я очнулся в больничной палате, подключенный к аппарату искусственного дыхания и датчику сердцебиения.
Вырвав трубку из горла, я зашелся кашлем. Жив. Я жив. Меня изнасиловали, задушили, избили, но я жив. Что должны люди чувствовать по этому поводу? Почему внутри все какое-то… пустое? Мертвое.
- Куда собрался, мальчик? – в дверях стоял незнакомый мне логианец в спецкомбезе. Высокий, стройный, какой-то весь радиоактивный на вид со своими лимонными глазами и такими же ядовитыми прядями в черных волосах. Как опасное животное со смертоносными железами под кожей.