Читать интересную книгу Запретная дверь - Олег Синицын

Черные глаза девушки обиженно сверкнули. Она решительно повернулась, собираясь уйти. Но прежде чем ее белая туфелька переступила порог, Андрей произнес:

— Зачем вы учитесь на невролога?

Багаева остановилась. Повернула голову:

— Что?

— Если вам так нравятся сновидения, зачем вы поступили в ординатуру по неврологии?

Девушка задумчиво уперлась ладонью в дверной косяк:

— Многие из тех, кто занимался сновидениями, начинали как неврологи. Зигмунд Фрейд, академик Вейн, вы…

— Ладно, давайте поговорим. Только не маячьте у двери, присядьте куда-нибудь.

Багаева вошла в ординаторскую и опустилась на краешек стула. Невысокая, совсем молодая. На лице ни грамма косметики, прямые черные волосы заправлены за уши.

— Вы родом не из Питера?

— Из Владикавказа. Семь лет назад уехала из Северной Осетии и поступила в медицинский университет Санкт-Петербурга.

— Почему вы хотите заниматься сновидениями?

— Это очень интересная тема. Загадочная, даже мистическая.

— В спиритизме мистики не меньше.

Девушка немного подумала.

— Мне кажется, что исследование сновидений поможет людям разобраться в себе и в собственных проблемах.

— А почему вас заботят чужие проблемы?

— Потому что я врач, — ответила она. — Знаете, возможно, это глупость, но я не выношу чужую боль. Не могу смотреть, как людей съедает неизлечимая болезнь, мне хочется облегчить их страдания. Если существует способ это сделать, я готова приложить все силы, может быть, что-то принести в жертву… По-вашему, это глупость?

Андрей сцепил зубы, стараясь не показать улыбку. Девушка произнесла в точности то, что ответил бы он сам. Ответил до того, как попал в аварию.

— Нет, это не глупость, — произнес Андрей. — Хорошо. Давайте постараемся, чтобы за время ординатуры вы освоили не только профессию невролога, но и получили некоторый опыт в своем… мм… хобби. Если будут успехи, я похлопочу, чтобы вас взяли в новую лабораторию сновидений к Ковальчуку.

Взгляд Багаевой скользнул по Андрею. Ему показалось, разочарованно.

— А нельзя попасть туда, где работаете вы? — спросила девушка. Акцент сделался особенно заметным. Как ее зовут? Кажется, Альбина.

— Кафедра неврологии больше не занимается сновидениями. А я вряд ли там останусь… Кто вас курирует?

— Волгина.

— Думаю, Мария Дмитриевна не будет против, если я возьму над вами некоторое шефство. Вы сами не возражаете?

Ее лицо озарилось радостью:

— Что вы! Я бы этого хотела.

2

Его появление позволило Багаевой открыть новые грани профессии. Андрей рассказывал ей о тонкостях работы невролога, объяснял основные ошибки ординаторов, демонстрировал редкие практические приемы. А в свободное время вспоминал куски своей диссертации и наиболее характерные сны бывших пациентов.

— Сновидение — удивительное состояние, в котором человек путешествует вне времени и пространства! — говорил он. — За одно мгновение мы можем перенестись в далекий мир детства, чтобы вспомнить или пережить яркие и драматичные эпизоды, казалось забытые навсегда. Многие люди не верят в силу сна. Они считают, что напрасно расходуют треть своей жизни. Однако сон — такая же необходимая функция организма, как дыхание, кровоснабжение или мышление. Во время сна мы не просто отдыхаем, мы перерабатываем всю информацию, поступившую в мозг за день. Мы окунаемся в глубинные колодцы подсознания и черпаем оттуда идеи, мысли. Сон — одна из форм нашей бессознательной жизни. Сознание — лишь верхушка айсберга, и только кажется, что наша психическая деятельность сознательна. На самом деле очень важны глубинные пласты, которые оказывают влияние на всю нашу жизнь…

Информацию девушка впитывала словно губка. Тайком наблюдая за ней, Андрей видел в Альбине задатки не просто врача, но ученого: упорство, умение зреть в корень, способность взглянуть на проблему под неожиданным углом. А еще Багаева прекрасно разбиралась в пациентах. Иногда Ильин удивлялся, с какой легкостью она читала характеры и находила подход к людям.

Проблема общения с коллегами с каждым днем ощущалась все острее. Нет, с Андреем были вежливы, ему улыбались, с ним пили чай, рассказывали случаи из бытовой жизни, интересовались мнением по поводу вчерашнего футбола… Но что-то в этих отношениях изменилось, что-то сломалось раз и навсегда. Когда он входил в ординаторскую, через какое-то время врачи потихоньку вытекали из комнаты, вспомнив о срочных делах и страдающих пациентах. Его чурались. Травма наложила на Андрея незримую печать отверженного. К нему больше не будут относиться с прежней непосредственностью.

О Кривокрасове было слышно лишь то, что он проходил стажировку где-то в Лос-Анджелесе, чему Андрей несказанно обрадовался. Ему хотелось, чтобы бывший руководитель как можно дольше оставался на максимальном расстоянии. Он даже надеялся, что, возможно, за океаном заметят этого крупного ученого и предложат остаться. Андрей продолжал на это надеяться, пока в последней декаде августа неожиданно не столкнулся с профессором нос к носу возле кабинета иглорефлексотерапии.

Андрей направлялся к больному, которого попросил посмотреть Перельман, когда из конца коридора раздался звук открывающегося лифта, а спустя секунду из-за угла выплыла до боли знакомая кряжистая фигура.

— Ильин! — закричал Кривокрасов на все отделение. — Ильин! Погоди!

Анатолий Федорович направился к нему тяжелым шагом. Ершик волос на голове стал короче, на лице густой тропический загар. А вот халат по-прежнему тесный, размера на два меньше, чем надо.

Взглянув на лицо Андрея, Кривокрасов не смог скрыть отвращения. Обычно коллеги не подавали виду, что шрам их смущает, но Кривокрасов раскрылся во всей красе. Его физиономию исказила брезгливая гримаса. Он не протянул руку для приветствия, словно опасаясь заразиться проказой.

— Поздравляю с выходом на работу! — произнес Кривокрасов, не переставая брезгливо морщиться. Андрей не выдержал и отвернулся. Ничего более лживого ему не доводилось слышать. Фраза прозвучала не приветливее пожелания благополучно сдохнуть. — Мне очень жаль, что с тобой произошла эта трагедия.

Андрей нетерпеливо кивнул, моля про себя, чтобы встреча закончилась как можно скорее. Жаль ему! Как бы коллеги ни относились к травме, все побывали у Андрея, когда он валялся здесь, на седьмом этаже. Только светило отечественной сомнологии не нашло времени на посещение.

— После того что с тобой случилось, пришлось взять в Париж Ковальчука.

От такой наглой лжи, произнесенной прямо в лицо, у Андрея задрожали руки. Это невозможно! Он бежал к Кривокрасову в тот день, когда случилась авария. Он узнал, что его, автора работы, беспардонно отлучили от поездки в… в… на конференцию. Андрей отказался готовить доклад для профессора, и тот выкинул его из заявки еще до того, как бампер «газели» и голова Андрея вошли в тесный, можно сказать дружеский, контакт.

— Никто не думал, что ты оклемаешься и сможешь работать. После такой травмы…

— Поэтому руководить лабораторией поставили Ковальчука?

— Но ты сам посуди, Ильин! Лаборатория открывается, гранты выделены, все ждут результатов. А ты в глубокой коме. Академия наук торопила. Решили взять Ковальчука, его доклад по диагностике сновидений был отлично принят.

«Мой доклад!» — мысленно закричал Андрей, Кривокрасов все перевернул с ног на голову. Родные исследования, плоть его плоти, больше не принадлежали Ильину.

— Ожидаю твоего возвращения на кафедру. Чем собираешься заняться?

— Не знаю, — буркнул Андрей.

— Сновидениями теперь занимается отдельная лаборатория. У них оборудование, средства, специалисты. Мы все прекрасно знаем твой вклад в эту работу, но пришла пора сделать акцент на другом.

— На испытаниях снотворного, — догадался Андрей, чувствуя, что закипает.

— Ты все понимаешь лучше меня! — Кривокрасов похлопал его по плечу, при этом гримаса брезгливости не сходила с лица. — Сам посуди, ну кому нужны эти сны! Пусть Ковальчук в них ковыряется, у него для этого собран народ. Мы же с тобой займемся серьезными вещами. Вот характеристика препарата, почитай на досуге.

Он сунул в руку Андрея сложенный лист с проступающими на тыльной стороне подписями и синими печатями.

— Да, кстати. — Аптекарь почесал подбородок. — Ковальчук просил узнать, не осталось ли у тебя каких-нибудь записей по работе со сновидениями? Мыслей там, анализа, дневников. Ты ведь наверняка куда-то все записывал.

Андрей почувствовал, как в голове разрастается тупая боль. От нее потемнело в глазах.

— Это мои исследования, — с трудом произнес он. — Я посвятил им лучшие годы!

— Понимаю, ты расстроен, что так вышло. Но ведь случилось несчастье. Пришлось срочно искать замену.