Читать интересную книгу Презент от нашего ствола - Сергей Зверев

Метрах в пятнадцати от валуна, на котором сидел варан, чуть ниже по склону, двое смуглых мальчишек суетились вокруг небольшого костерка. Костер поддерживался в основном пучками сухой травы, которую мальчишки собирали окрест, – дрова в этом краю были на вес золота. Над костром на трех камнях стоял старый мятый котел с закопченными краями.

Рахматулло, племянник афганки, смутившей рыжеволосого лейтенанта, достал из-за пазухи три рулона мягкой туалетной бумаги.

– Азизулло тебе позволил взять это? – удивленно спросил у него его приятель Ахмад.

– Я у него не спрашивал, – лукаво ответил Рахматулло, рассматривая котенка, изображенного на упаковке бумаги. – В конце концов, это ведь я принес в дом, а не он. Он принес ящик риса и две фляги масла, а потом еще и мешок муки принес. А я только воду и вот эту бумагу.

– А зачем вода?

– Я не знаю. Мне не понравилась, она колючая – с пузырьками, горькая и соленая. Нехорошая вода. Но тетя говорит, что неверные только такую и пьют.

– Да, твоя тетя много знает, – уважительно заметил Ахмад. – Только зачем эти знания женщине? Ее дело заниматься детьми. Так велел Аллах.

– Тетя говорит, что в Пакистане у женщин больше прав. Они там учатся в школах и даже в университетах. Там была одна женщина, которую выбрали главной во всей стране, она была самой главной. Представляешь, самой главной в стране! Ей даже солдаты подчинялись. И офицеры.

– Не может быть! Такого просто не может быть!

– Моя тетя еще ни разу не обманула меня. Она ведь и сама училась в школе в Кабуле. Правда! Только она рассказывала, что эту женщину потом все-таки убили.

– Вот видишь! Женщина должна заниматься домашними делами, а не делами государства.

– Может, и так. Ну что, положим в костер эту бумагу? Она должна хорошо гореть.

– Подожди, еще есть трава. Может быть, сможем обойтись без твоей бумаги. Бумага и зимой пригодится.

– Она быстро горит, – а тепла мало. Я знаю, – авторитетно сказал Рахматулло.

– Все равно жалко. Интересно, а неверные тоже топят ей свои очаги? – задумался Ахмад.

– А ты не знаешь? – захохотал Рахматулло. – Ты не знаешь, зачем им эта бумага?

– Зачем?

– Они вытирают бумагой свой зад, после того как опростаются!

– Бумагой?! Они что, не моют свой зад водой?

– Нет! Они вытирают свой зад бумагой. Вот такой бумагой. И не подмываются после этого!

– Тьфу! Свиньи! – возмущенно сказал Ахмад. – Как от них, должно быть, воняет!

– Они льют на себя всякую пахучую воду, которая перебивает запах дерьма, – объяснил Рахматулло и заглянул в котел. – О! Сейчас потечет! Я все-таки подброшу эту бумагу для задниц неверных в костер.

Левой рукой, чтобы не осквернить чистую правую, он положил рулон туалетной бумаги в огонь. Рулон стал темнеть по краям, а потом вспыхнул весь, и огонь от него стал лизать закопченные бока котла.

Варан, стоявший на нагретом валуне, опустил, наконец, свою правую лапу и, мгновенно развернувшись, исчез в нагромождении камней. Он решил не искушать судьбу и пойти к воде кружным путем. Осторожная ящерица была права – мальчишки занимались опасным делом. Они выплавляли тол из снаряда советской гаубицы. Эти снаряды можно было в изобилии отыскать в окрестностях кишлака, когда-то тут шли серьезные бои за обладание господствующей над долиной высотой.

Впрочем, за мальчишками наблюдала не только ящерица. Шестилетняя девчушка в красных шароварах, светлом платьице и расшитой тюбетейке, из-под которой выбивалось множество тоненьких черных косичек, незаметно для мальчишек увязалась за ними и, спрятавшись за камнями, наблюдала за их действиями. Это была младшая сестренка Юнуса, слепого мальчика-муэдзина, который потерял зрение, когда вот так же добывал взрывчатку из неразорвавшегося снаряда. Боеприпас взорвался на костре, двое его приятелей погибли, один остался без рук, а Юнус навсегда потерял возможность видеть белый свет.

Убедившись, что непослушные мальчишки вновь принялись за свое, девочка стремглав бросилась в кишлак. Она, как и все девчонки на Земле, была ябедой, к тому же, несмотря на свой очень юный возраст, уже знала на горьком примере своего старшего брата, чем может закончиться приготовление такого варева.

– Хумайра! Хумайра! – завопила девочка, вбежав во двор Азизулло.

– Что случилось, милая Басыма? – вышла навстречу ей сестра Азизулло.

– Ваш Рахматулло вместе с Ахмадом кипятят бомбу в камнях у ручья! Они уже давно ее варят! Она может взорваться!

– О, Аллах всемогущий! – воскликнула в ужасе Хумайра и, накинув на голову платок, выбежала на улицу.

Не помня себя от страха, девушка побежала на окраину кишлака. Она торопилась изо всех сил, но традиционный наряд афганской женщины не позволяет бежать быстро. Улицы были пустынны, и военные из ISAF, томившиеся от безделья в своем лагере, сразу обратили внимание на одинокую девушку и на ее необычное поведение.

– Мисс, куда вы так спешите? – с некоторой игривостью окликнул ее рыжеволосый секонд-лейтенант Томми, спрятавшийся от полуденного зноя в тень трейлера.

– Офицер, помогите! Они убьют себя! Они убьют себя или покалечат!

– О ком вы, мисс? – удивился Томми, вскакивая с земли.

– Мой племянник вместе с другом выплавляет взрывчатку из советского снаряда.

– Где они?

– В камнях у ручья, это вон там. – Хумайра показала рукой направление и схватилась за левую грудь – то ли от бега, то ли от страха за племянника у девушки внезапно закололо сердце, ее ноги налились свинцовой тяжестью, и она не в силах была больше сдвинуться с места. – Спасите, спасите его! – едва слышно произнесла она, хотя ей казалось, что она кричит.

– Сейчас, сейчас, мисс, – заверил секонд-лейтенант, сразу став очень серьезным, и побежал к бронетранспортеру.

Он открыл люк, через который в машину забирается механик-водитель, но его окликнул майор:

– Что ты собираешься делать, сынок?

– Сэр! Мальчишки выплавляют тол из советского снаряда в полукилометре от нашего лагеря. Они могут подорваться!

– Одним афганским чертенком больше, одним меньше!

– Сэр, это же дети!

– Эти дети совсем неплохо управляются с автоматами Калашникова, уж я-то знаю. Хотя, ладно. Заводи машину. Надо посмотреть, что они собираются делать со взрывчаткой. Может, им пришла в голову мысль отомстить за сгоревшее маковое поле? С них станется. Поехали!

Рэдманс, прихватив автоматическую винтовку, забрался со стороны десантного отсека в бронетранспортер. Взревел мотор, и тяжелая машина, дернувшись, устремилась к пологому склону горы.

В перископ военные увидели заметавшихся у костра мальчишек, которые поняли, что бронемашина направляется именно к ним.

– Тормози! Стой! – скомандовал майор секонд-лейтенанту, когда до костра оставалось метров тридцать, и, высунувшись наружу из люка бронетранспортера, направил на детей автомат. Он заорал по-английски: – А ну тушите, поганцы, быстро тушите огонь!

Дети не поняли слов, но угрожающая интонация была красноречива сама по себе, к тому же направленное на мальчишек дуло автомата не оставляло сомнений в дурных намерениях неверного. Ребята оцепенели, спрятаться было негде: костер они развели в горной выемке, с трех сторон окруженной склоном горы. С четвертой стороны была пятнистая машина, из башни которой высунулся майор, целясь в них из автомата.

– Аллах акбар! – неожиданно закричал Ахмад и бросил в котел коробку запалов от гранат, которая хранилась до лучших времен в обширном кармане его потрепанных штанов. Он решил погибнуть и прихватить с собой на тот свет этого неверного, который, в отличие от него, Ахмада, конечно же, ни в какой рай не попадет, и его не будут ублажать прекрасные гурии, предназначенные каждому, кто примет смерть во имя Аллаха.

Несмотря на приличное расстояние, майор видел, что именно швырнул в закопченную посудину этот тощий мальчишка.

– Паршивец! – выкрикнул Рэдманс и с необыкновенной легкостью скользнул вниз, в спасительное нутро бронированной машины.

– Задний ход! Быстро! – скомандовал он. Но рыжеволосого лейтенанта уже не было за рычагами управления.

Все произошло буквально за доли секунды. Томми тоже, как и майор, видел, что бросил в котел подросток. Но секонд-лейтенант увидел также и огромные испуганные глаза второго мальчишки, глаза, так похожие на темные бездонные очи его тетушки. Рахматулло испугался – он не был готов к смерти, как его друг.

Уэльс не раздумывая выскочил через люк механика-водителя наружу.

– Уходите! Уходите! – закричал он, размахивая руками, и бросился к костру.

Ахмад, который еще минуту назад собирался погибнуть, вдруг тонким голосом закричал:

– Бежим!

И бросился прочь от котла, в котором доходило страшное варево. Рахматулло тоже вышел из ступора и тоже метнулся прочь от костра, но споткнулся и, во весь рост растянувшись на земле, с размаху ударился головой о камень. От удара он потерял сознание.