Читать интересную книгу Позывной: «Варяг». Спасти Севастополь! - Валерий Большаков

Бомбы взорвались вразнобой – пробивая палубу, они вскрывали ее, задирая кверху броневые плиты. Клубы яростного огня поднимались над кораблями, закручиваясь грибовидными облаками. Редко какая из «Чаек» промахивалась – Челышев насчитал всего два столба воды и пара, поднятых рядом с бортами кораблей.

– Я – ноль седьмой! – сказал Челышев. – Звену Диговцева заняться аэродромом, звену Хоменка – миноносцами, головное работает по кораблям. Второй заход!

Три бомбера плавно развернулись над сопкой Юмихари, направляясь к военному аэродрому. Им навстречу уже взлетали истребители-перехватчики. Челышеву было видно, как застрочили нижние турели на «тушках», не подпуская близко японские самолеты. Один из них лопнул в воздухе, распадаясь на части, другой задымил и стал виражить, уходя с линии огня.

А бомбардировщики открыли люки, освобождаясь от здоровенных фугасок, каждая весом в тонну. «Тонки» полетели вниз, прямо на поле, заставленное самолетами. Несколько истребителей выруливали, собираясь взлетать, но тут ухнули бомбы, вздыбливая целые горы земли и обломков. Воронки были такие, что в каждой из них можно было спокойно, со всеми почестями, похоронить самолет, а ударная волна хорошо различалась с высоты – этакое смутное кольцо, которое быстро расширялось во все стороны, пригибая траву или сметая пыль с бетонных полос, а самолеты на стоянках сдувало, словно листья с дорожки в саду. Истребители «Кавасаки» и «Накадзима» подпрыгивали, скользили, разгребая почву стойками шасси, как граблями, переворачивались, кувыркались, ломали крылья или лопались, устилая все вокруг ошметками дюраля и битым плексигласом.

Миноносцы, кучковавшиеся у причала, стояли тесно, борт к борту, поэтому капитан Хоменок не особо-то и целился – и без того не промахнешься. Вот одна из «тонок» упала между двух миноносок, и в то же мгновенье необузданный смерч белой пены, пара и грязного дыма взвился вверх, расшвыривая корабли – левый опрокидывая, правому вскрывая борт. Вторая авиабомба угодила точно по мостику миноносца, прошила конструкции и рванула чуть ли не у самого днища, почти переламывая судно. И пошло, и поехало…

Челышев, любуясь делом рук – своих и товарищей, – завершил разворот.

– Пошел!

«Ту-10» ощутимо встряхнулся, освобождаясь от десятка тонн смертоносного груза. Одна из бомб сработала у борта горящего крейсера и обрушила на корабль кубометры воды, будто стараясь потушить пожар. На самом деле взрыв продавил, проломил бортовую броню, и вода хлынула в трюм. Корабль начал ощутимо крениться.

Старый, если не сказать старинный, линкор открыл огонь из зенитных орудий по «тушкам». Видимо, его капитан счел за лучшее не дожидаться, пока в него попадут, а развести пары и сняться с якоря, чтобы представлять из себя подвижную мишень.

Тактика сработала – сброшенная бомба лишь подбросила корму корабля.

– Доконаем? – спросил Ткачук деловито.

– Да пусть живет. Мы им и так тут Цусиму устроили!

Челышев мельком глянул на берег – от доков бежали тысячные толпы. Может, оценят «джентльменский налет»? Красные звезды на крыльях видны хорошо…

– Слушать всем! Возвращаемся. Курс домой!

Глава 8

Засада на «Синзана»

Маньчжурия, 5 июля 1945 года

Про то, что маршал авиации регулярно вылетает на линию фронта, Василевскому было известно, но командующий относился к этому спокойно – штаб ВВС фронта работал четко, без замечаний. Находит командующий авиацией время для боевых действий – ну и прекрасно. Лишь бы не во вред делу.

А сам Жилин был спокоен на свой счет. Чему быть, того не миновать – на войне волей-неволей уверуешь в судьбу. Шальной снаряд может сбить твой самолет, но с той же вероятностью он способен угодить в штабной кунг. На войне от смерти не убережешься, да и не верил Иван, что его убьют, не покидала такая уверенность. Господи, войны-то той – полторы недели!

С утра было 5 июля, осталось всего ничего.

В час пополудни Жилин вылетел в составе группы из двух эскадрилий к городу Мишань, осажденному войсками 1-й Краснознаменной армии. Туда же направлялись японские бомбардировщики, желая нанести урон РККА.

Три девятки бомбовозов «Йокосука-Гинга» и три четырехмоторных «Синзана». Последних и вовсе четыре штуки построили – тяжеловатым получился бомбовоз.

Японские конструкторы еще не брались за большие машины, поэтому схитрили – компания «Императорские авиалинии Японии» купила американский «Дуглас – Ди-Си 4 Е» и передала его воякам.

Те, однако, не преуспели, да и сами штатовцы вскоре отказались от данной модели. Но «Синзан» летал.

Шесть пулеметов, четыре тонны бомб…

В этом вылете 3-й эскадрильей командовал сам Жилин – комэск Афонин признался, что ему «не по себе как-то», если один из пилотов – маршал авиации. Иван не спорил.

– Я – Змей! Пролетаем Мишань.

– Принял, – ответил Жилин. – Я – Варяг! Вызываю Грифа!

Гриф – Гриша Фалин, пилот самолета-разведчика «Су-12» – тут же отозвался:

– Гриф на связи! Наблюдаю противника! Двадцать семь средних бомберов и три тяжелых! Курс девяносто. Истребители сопровождения – типа «Зеро», числом до двенадцати.

– Вас понял, Гриф.

Иван посмотрел вверх – «Су-12», выполненный по двухбалочной схеме, как знаменитая немецкая «рама», медленно полз в вышине. Позывной «Гриф» полностью отвечал ситуации – «Су-12» парил на большой высоте, ему сверху было видно все.

– Я – Варяг! Группа, внимание! Курс – двести семьдесят. Идем с набором!

«Мигари» пошли с форсажем, задирая носы. Земля вокруг словно расширялась, из-за хребтов всплывали все новые и новые горные гряды.

– Вижу самолеты противника! – оповестил группу старлей Краюхин. – Красиво идут, «Йоко-суки».

Самолеты шли строем на высоте четыре тысячи метров – три девятки бомберов «Гинга» впереди, за ними следовали «Синзаны» – их крылья, отягощенные моторами, отходили от фюзеляжей приподнято, тупым углом. Восьмерка «Зеро» прикрывала бомбардировщики сверху, четверка – снизу.

Тяжелый гул наплывал, грозя.

– Я – Варяг! Четверке Зорина заняться «верхними», четверке Строгова – «нижними». Остальные атакуют бомбовозы. Северцев! Идешь за мной, будем бить ведущего первой девятки. Вальцев! Бьешь крайнего слева. Беньковский! Твой – крайний справа. Атакуем!

Восемь «МиГов» разошлись. Четыре истребителя понеслись вниз, нанося «соколиный удар» японским «нулям», прикрывавшим бомберы сверху, а две другие пары, мимоходом запалив одну из «йоко-сук» (как сочно акцентировал это название Краюхин), вышли из пике и ударили по истребителям противника снизу.

От залпа 37-миллиметровой и пары 23-миллиметровых пушек уберечься трудно, а еще сложнее пережить его. Два «Зеро» сразу посыпались вниз – один потерял крыло, другому разнесло мотор.

Оставшаяся пара огрызалась, строча из пулеметов. Самолет комзвена Строгова едва не попал под удар ведомого пары – японец расходившимся по курсу маневром «ножницы» вышел ему в борт. Выдал очередь, вот только Строгов был быстрее, и пули со снарядиками прошли мимо. Да, «Зеро» – это вам не что-нибудь. Две пушки да пара пулеметов. Опасный зверек…

– Краюхин, прикрой! Атакую!

– Добро!

Жилин отвернул, с пике обстреливая «Гингу», летевшую во главе девятки. Пушчонки размолотили кабину, бомбовоз свалился на крыло и почти отвесно полетел к земле. Врезался в склон сопки и покатился грохочущей лавиной – фугаски рвались, ломая деревья.

Клин бомбардировщиков, потеряв вожака, начал рассыпаться, однако назад не повернул. Немецкие «Юнкерсы» обычно, стоило только сбить ведущего, мигом вспоминали, чья шкура ближе к телу, – вываливали бомбы куда придется и драпали. А вот японцы сумели организоваться… Или это тот самый азиатский напор, когда пилоты надрываются в кабинах, орут «банзай», а все остальное – судьба?

– Северцев! Второй заход!

– Есть второй заход!

Пулеметы «Гинги» долбили без перерыва, пуская трассеры веерами, но у Жилина опыт был. Сколько он сбил бомбардировщиков, уже и не упомнить. Штук семьдесят как минимум…

В эфире зазвучали голоса японских пилотов:

– Тэнно-хейко-банзай!

– Яриман! Кисамара! Дзаккэнае![12]

Иван зашел сбоку, выворачивая самолет и атакуя в положении «вверх колесами». Мелькнуло крыло «Гинги», в котором множились рваные дыры. Запарил, забрызгал серой моросью бензин и как-то нехотя загорелся.

– Северцев! Добавь!

– Уже!

Два или три снаряда разбили мотор, и бензин полыхнул, охватывая плоскость. Рванул, выворачивая края обшивки и оголяя нервюры – «кости» крыла. Пилот «Гинги» поневоле снизил высоту и опорожнил бомбоотсек – фугаски разорвались внизу, поднимая дыбом поле, засеянное чумизой.

«Зоринцы» уже расправились с двумя «Зеро» и гонялись за оставшейся парой. Беньковский разделался с бомбовозом на фланге и накинулся на следующего в очереди.