А диск на груди все светился. Амулет неплохо справлялся с задачей поддерживать жизнь в уже полусъеденном теле.
Я отошел в сторону и подобрал свой меч.
Обернулся на старика.
Тот все еще бился на полу, как вынутая из воды рыба. Кричать он уже не мог — из горла вырывалось только сипение, которое частично перекрывало довольное чавканье виверн.
Детский сад на полднике, блин. Заняты нескончаемой вкусняшкой.
А вообще, при всей трешовости этой мысли, один такой старик мог бы раз и навсегда решить проблему голода в каком-нибудь отдельно взятом селении. Вот только был бы он побольше. И, желательно, свиньей. Хотя коровой тоже можно.
Правда, корову было бы жалко. Да и свинку тоже…
— Слушай, а как ты думаешь — этот амулет на чем-нибудь еще работать будет? — негромко спросил я Лёху. — Ну там восстановление жареного окорока, например. Или котелка с чечевичной похлебкой.
— Нет, — коротко сказал, как отрубил, Лёха.
— Чего сразу нет-то?..
— Такие вещи всегда привязываются к определенному человеку, чтобы сделать кражу бессмысленной. И слушай, давай-ка уже заберем контракт Ники и попробуем как-нибудь отсюда сваливать, пока эти твари на нас не перекинулись! — жалобно попросил Лёха.
Я покосился на кровавую пирушку. Потом — на свое больное плечо.
Детки детками, но кусались они, надо признать, как пираньи.
— Что, бросим его здесь? Прямо вот так?.. — неуверенно проговорил я.
— Ну знаешь, кесарю — кесарево.
— Все равно не по-человечески как-то, — возразил я.
— Так он и есть тварь, хулитель образа божьего!
— Хули… чего? Не важно, — отмахнулся я. — Может, он и тварь, но мы-то люди. Сколько он так будет лежать? Час? День? Неправильно это.
— Ты хочешь голодного пса от костей оттащить? Второго плеча не жалко? Или головы?..
— Надо попробовать.
И я направился к месту кровавой трапезы.
Мысленно представив себе хорошее сырое мясо, я попытался погрузиться вглубь своих ощущений, сконцентрировавшись исключительно на объекте.
Свежая плоть теленка. Вкусная, нежная.
В воображении сразу же возник четкий символ, и я повторил его.
Шлеп! Шлеп-шлеп-шлеп!
Из сияния над полом прямо мне под ноги упало несколько крупных розовых кусков с тонкими белыми прожилками. Удивительно, но в этот раз у призываемого предмета не было никаких лишних запчастей типа крыльев или паучьих ножек.
Я негромко посвистел.
Одна из виверн оглянулась.
Я поднял с пола кусок мяса и протянул ей.
— На, возьми. Хорошая девочка, хорошая!
Поколебавшись несколько секунд, «хорошая девочка» оставила старика и подошла ко мне.
— Ох и не нравится мне все это, — тихо проговорил Лёха.
— Тс-ссс, — отозвался я, делая осторожный шаг к виверне. — Возьми, не бойся. Все хорошо!
Она осторожно потерлась о мою руку окровавленной мордашкой, выхватила угощение и с довольным урчанием принялась разделывать его на полу.
За ней из любопытства последовали еще две. Причем хотели они не мяса. Виверны терлись об меня, как кошки, а я гладил их по головам и говорил ласковым голосом.
Может, они и правда в полной мере не были людьми. Но детьми все равно оставались. И хотели ласки.
Потом плавно, избегая резких движений, приблизился к распластанному в луже крови старику, у которого уже не было сил сопротивляться нападениям последней, самой упрямой виверны — ну, или самой злопамятной.
— Ну-ну, — тоном построже сказал я. — Давай, кыш!
Созданье резко обернулось на меня. Недовольно заворчало.
— Давай-давай, пошла! — еще немного резче потребовал я и решительно двинулся на ее место.
Виверна продолжала недовольно ворчать, но попятилась.
— Па… маги… — еле слышно просипел старик. — Убей…
Я наклонился к нему и рывком сорвал с шеи амулет.
А потом, направив энергию в руки, со всей силы рубанул агонизирующего противника по шее.
Клинок легко пробил плоть и со стуком впился в деревянный обломок. Голова с глухим стуком откатилась в сторону. Туловище распласталось по полу.
А я стоял над мертвым телом, все еще сжимая рукоять меча.
Я смотрел на мертвый обрубок — а видел крошечные ручки, безвольно свисающие над крыльями виверны. Видел замерзших полукошек, запертых в клетке и девочку-кентавра с пропоротым животом. Видел ту беременную дуру, восседающую на подушках в ожидании того, кто оплатит уродство ее будущего ребенка, у которого не будет прав даже на человеческое имя. То, как его назовут, будет лишь кличкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Страшная смерть за страшную жизнь.
Вот уж воистину возмездие!
Мягкие, приглушенные хлопки за спиной заставил меня вздрогнуть и обернуться.
Мне аплодировал Нергал!
Он стоял в мутном светлом пятне чуть позади меня, закутанный в длинный плащ, насмешливо смотрел своими холодными глазами, а на губах у него играла довольная улыбка.
— Браво! — сказал он. — Воистину, это было неплохо для первого раза.
Меч опустился в моих руках.
— Ты?.. — озадаченно проговорил я. — Откуда ты здесь? Ты же говорил, что не можешь открывать порталы в столицу!
— И это чистая правда, — ответил Нергал, улыбнувшись еще чуть шире. — Ты так ничего и не понял? Это не я открыл портал. Это ты открыл для меня возможность ненадолго явиться сюда, чтобы воспользоваться правом принятия жертвы.
— Жертвы? — оторопело проговорил я. — Какой еще жертвы?..
— Той, что ты принес мне во имя возмездия, — развел руками Нергал. — Добро пожаловать в семью, Даниил. Добро пожаловать в семью.
— Я…
— Это я приму в счет твоего долга. И, не пойми меня превратно, однако же что вообще ты здесь делаешь?
Я тяжело вздохнул, убирая меч в ножны.
— Мне пришлось вызволять контракт Ники, который почему-то ты оставил на руках у этого проклятого создателя! Как вообще такое может быть, что твои кошки официально принадлежат ордену? — возмутился я.
Нергал хмыкнул.
— Хорошо, я тебе объясню. Первое — ты дурак. Второе — никакого контракта на твою кошку у этого сукина сына нет. Все мои подопечные свободны от ордена, а их бумаги уничтожены. Даже те, что не прошли инициацию.
У меня чуть рот не открылся после его слов. Щеки и шея начали медленно наливаться жаром.
— Как же… Как же так. Он же мне сам сказал! И даже принес его…
Подорвавшись с места, я бросился к столу, на котором лежал свернутый в трубочку контракт.
— Тебя просто спровоцировали, — проговорил мне в спину Нергал. — И ты купился.
Рывком развернув его, я увидел чистый лист бумаги с начертательными вензелями по краям.
— Но как же… Как же так? — оторопело проговорил я. — Он солгал? Но зачем? Чтобы устроить мне ловушку?..
— Нет, — отозвался Нергал. — На самом деле ловушка была не для тебя.
Он распахнул свой плащ, и я с ужасом увидел, что на нем просто места живого нет. Белоснежная рубашка насквозь пропиталась кровью. От жилетки остались только изрезанные лохмотья. На правом бедре тоже зияла рана.
В общем, краше в гроб кладут.
— Что случилось?.. — проговорил я.
— Чернобог, — коротко пояснил Нергал. — Он посчитал, что я не отдам тебя просто так его служителю. И оказался прав. Еще он решил, что пока мои раны от прошлого столкновения не зажили, я слабее обычного и ему будет проще меня победить. И ошибся.
— Твою ж мать… — только и смог выдохнуть я, наблюдая, как у Нергала с выбившегося края рубашки на пол капает кровь. — Тебе нужно срочно перевязать раны, ты же кровью истекаешь!
— Боишься, что умру, что ли? — усмехнулся Нергал. — Не суетись.
— Дай хоть помогу тебе присесть!
— Ты мне лучше кое-чем другим помоги, — саркастично скривив губы, проговорил Нергал. И, оставляя кровавый след, сам похромал к лежавшему неподалеку стеллажу, который уронил мастер трансформации в самом начале боя. — Например, начни думать головой.
Стиснув зубы, он со сдавленным стоном присел на край сломанной конструкции.
Я с виноватым видом подошел к нему.
Щеки горели.