Читать интересную книгу Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II - Шри Ауробиндо

Очевидно, что такие Сознание и Воля не обязательно должны действовать согласно выводам нашего ограниченного рассудка или привычным для него способом и в соответствии с нашими умственными представлениями или подчиняясь некоему этическому мотиву, нацеленному на частичное и ограниченное благо; они могут допустить и действительно допускают то, что кажется нашему рассудку иррациональным и неэтичным, поскольку всё это необходимо для достижения окончательного и всеобщего Блага и для осуществления космического замысла. То, что представляется нам иррациональным или достойным осуждения, по причине нашей неосведомленности обо всех данных, мотивах и недостающих элементах, может быть совершенно рациональным и допустимым с позиции Сознания, обладающего намного более высокими мотивами и осведомленного обо всех данных и недостающих элементах. Рассудок, опираясь на свое частичное видение, создает умозрительные конструкции и делает выводы, которые пытается представить как универсальные правила познания и деятельности, а затем с помощью определенных ментальных приемов пытается втиснуть в рамки своих правил или отбрасывает то, что не согласуется с ними: бесконечное Сознание не нуждается в подобных правилах, вместо них оно руководствуется присущими ему глобальными истинами, автоматически определяющими выводы и результаты, но при этом настолько спонтанно и по-разному применяет эти истины в различных обстоятельствах, что, в силу этой пластичности и свободной приспособляемости, оно может вызвать у более узкого сознания впечатление, что не обладает вообще никакими нормами и принципами. Точно так же мы не можем судить о законах и динамических процессах бесконечного бытия исходя из стандартов конечного существования – мотивы и состояния, кажущиеся невозможными для него, могут быть вполне естественными и привычными для более великой и свободной Реальности. Именно в этом заключается различие между нашим фрагментарным ментальным сознанием, слагающим целое из отдельных элементов, и глубинным и тотальным сознанием, видением и знанием. Рассудок, конечно же, не сможет, пока он служит нам главной опорой, уступить место неразвитой или полуоформленной интуиции; но если мы примем во внимание Бесконечное и его бытие и деятельность, то нам неизбежно придется придать своему рассудку величайшую пластичность и открыть его более широким состояниям и возможностям того Сознания, которое мы пытаемся постичь. Не стоит навязывать наши ограниченные и ограничивающие умозаключения Тому, что безгранично. Если мы сосредоточимся только на одном аспекте и посчитаем его целым, мы уподобимся слепцам, ощупывающим слона, каждый из которых коснулся определенной части животного и пришел к выводу, что именно так и выглядит весь слон. Опытное постижение какого-то аспекта Бесконечного само по себе ценно, но мы не можем, исходя из пережитого опыта, говорить, что таково всё Бесконечное, более того, было бы неразумно рассматривать всё остальное Бесконечное в категориях только этого аспекта, исключая иные точки зрения, также подтвержденные духовным опытом. Бесконечное – это одновременно сокровенная суть, безграничное целое и множество; каждый из этих аспектов должен быть познан для того, чтобы по-настоящему познать всё Бесконечное. Знать только части и совсем не знать целого или видеть в нем только сумму частей – это знание, но в то же время и неведение; знать только целое и игнорировать части – это тоже знание и одновременно неведение, ибо часть может быть значительнее целого, потому что принадлежит трансцендентному; знать только сокровенную суть, потому что она ведет нас прямо к трансцендентному, и пренебрегать целым и частями, значит обладать почти высочайшим знанием, в котором, тем не менее, тоже присутствует изрядная доля неведения. Знание должно стать всеобъемлющим, а рассудок – достаточно пластичным, чтобы видеть все аспекты, все стороны и через них двигаться к тому, что их объединяет в единое целое.

Таким образом, осознавая только аспект «Я», мы можем сосредоточиться на его статическом безмолвии и упустить динамическую истину Бесконечного; осознавая только Ишвару, мы можем уловить динамическую истину, но упускаем эту вечную неподвижность и бесконечную тишину – мы постигаем только динамическое бытие, динамическое сознание, динамический восторг бытия, но упускаем чистое существование, чистое сознание, чистое блаженство бытия. Если мы сосредоточены только на Пуруше-Пракрити, мы можем осознавать только двойственность Души и Природы, Духа и Материи и не ощущать их единства. Рассматривая деятельность Бесконечного, мы должны избегать ошибки ученика, посчитавшего себя Брахманом и не пожелавшим прислушаться к крикам погонщика слона, просившего его посторониться, в результате чего слон обвил его своим хоботом и отбросил в сторону; «Ты, конечно же, Брахман, – сказал учитель своему обескураженному ученику, – но почему ты не послушался Брахмана-погонщика и не ушел с пути Брахмана-слона?» Мы не должны совершать ошибки, акцентируя внимание на одной стороне Истины, и делать свои умозаключения, исходя из нее, или действовать, опираясь на нее, не учитывая все остальные стороны или аспекты Бесконечного. Реализация «Я есть То» истинна, но она станет для нас надежной опорой только тогда, когда мы также поймем, что всё есть То; существование нашего «я» – непреложный факт, но мы также должны осознавать другие «я», а также единое «Я» во всех существах и То, что превосходит как наше собственное «я», так и «я» других. Бесконечное предстает единым во множестве, и его деятельность постижима только для высшего Разума, который охватывает своим взором всё и действует как целостное сознание, наблюдающее разные формы своего проявления и принимающее во внимание все эти формы. Таким образом, каждая вещь и каждое существо имеют свою собственную форму сущностного бытия и форму динамической природы, сварупу и свадхарму, которые учитываются в общей работе. Знание и деятельность Бесконечного, проявляясь в фантастическом разнообразии, не утрачивают своей целостности: если исходить из бесконечной Истины, то в равной степени было бы ошибкой настаивать как на совершении одного и того же действия в любых условиях, так и на разнообразии действий, за которым не стоит никакой объединяющей истины или гармонии. И если мы стремимся действовать в согласии с этой более великой Истиной, то при выработке принципов поведения в равной степени было бы ошибкой делать акцент только на нашем собственном «я» или только на «я» других; есть «Я» всего, которое должно лежать в основе как единой деятельности, так и всеобъемлющего и бесконечно гибкого, но всё же гармоничного разнообразия действий; ибо именно такова природа деятельности Бесконечного.

Если, опираясь на эту более гибкую рациональность и принимая в расчет логику Бесконечного, мы посмотрим на противоречия, с которыми сталкивается наш ум, пытаясь постичь абсолютную и вездесущую Реальность, мы увидим, что на самом деле все противоречия существуют на уровне слов и понятий, а не принадлежат самой реальности. Наш ум, рассматривая свою концепцию Абсолюта, полагает, что тот должен быть неопределимым, но в то же время он видит массу определенных объектов и явлений, которые берут свое начало в Абсолюте и пребывают в нем, – ибо им неоткуда более взяться и не в чем более пребывать; это еще более усложняется утверждением, согласно которому все эти определенные феномены – не что иное, как этот ничем не обусловленный и неопределимый Абсолют, с чем также, исходя из наших предпосылок, едва ли можно не согласиться. Однако противоречие исчезает, когда мы понимаем, что необусловленность и неопределимость следует рассматривать не негативно – как некую неспособность, сковывающую Бесконечное, а позитивно – как внутреннюю свободу от всех определяемых им же самим ограничений и неизбежную свободу от любого, внешнего и отличного от него определяющего фактора, ибо возникновение чего-то вне его едва ли возможно. Бесконечное абсолютно свободно – свободно само определять условия и бесконечно разнообразные формы своего существования, свободно от любого ограничивающего влияния со стороны своих собственных творений. На самом деле Бесконечное не творит, оно проявляет то, что находится в нем, в его сущностной первооснове; оно само является такого рода первоосновой любой реальности, а любая реальность – выражением и инструментом этой единственной Реальности. В нашем нынешнем понимании феномена творения как создания чего-то или придания чему-либо формы, Абсолют не творит и сам не является сотворенным; под творением можно понимать лишь переход Бытия из одного состояния в другое, то есть его внешнее и динамическое становление тем, чем оно уже является в своих неподвижных глубинах. И всё же необходимо еще раз подчеркнуть, что Абсолют неопределим, но не в обычном, а в особом, позитивном смысле. Его неопределимость является не просто отрицанием всякой возможности его определения, а необходимым условием его свободного и бесконечного самоопределения, ибо без этого Реальность оставалась бы вечной устойчивой определенностью или же некой неизменной неопределенностью, ограниченной изначально присущим ей набором вариантов определений. Свобода Реальности от любых уз и ограничений собственного творения не может сама превратиться в ограничение, в абсолютную неспособность, в отрицание всякой свободы самоопределения; именно это стало бы противоречием, попыткой охарактеризовать и ограничить с помощью отрицания бесконечное и безграничное. Между двумя фундаментальными сторонами природы Абсолюта – сущностной и созидательной или динамической – нет и не может быть никаких реальных противоречий; только чистая бесконечная суть может выражать себя бесконечным количеством способов. Одно состояние дополняет, а не отменяет и не отрицает другое; просто человеческий разум двояким образом толкует один непреложный факт.