На работе столкнулись с проблемой в самолёте, которая может быть фатальной. Тут ещё и друг не очень вовремя начал отвлекаться от работы.
— Серёга, я тебя не пойму, — усмехнулся Ваня.
— Дружище, не такой ответ я хочу услышать.
Швабрин напрягся. Лицо стало серьёзным. Понимаю, что ему не нравится моя столь сильная заинтересованность в его личной жизни. Однако это напрямую влияет на его работу.
— С чего ты решил, что я тут кого-то себе нашёл?
— Имеются косвенные улики. Ты же мне соврал по поводу звонков и телеграммы Кате. Зачем?
— Ты следить за мной вздумал? Куда и кому я звоню? — взбунтовался Иван.
Начинает злиться. Либо, правда, глаза колет, либо я сильно фантазирую. Про царапины — однозначно, прав. Это явно следы от чьих-то ногтей.
— По-моему, ты мне сам говорил про телеграмму. Да и что тут скрывать, Катя сказала Вере об отсутствии звонков от тебя. А ты вроде ходил несколько раз…
— Серёга, ты ничего не перепутал⁈ За собой следи, — вскочил с кровати Иван.
— Вань, я без претензий. Просто мне хочется от друга честности, а ты юлишь, недоговариваешь. Я не спрашиваю, с кем ты и как проводишь время. Мой вопрос состоит в том, почему это тебе мешает?
Иван мощно выругался, сравнив ситуацию с «полярным зверем». Он прошёлся по комнате и остановился, поставив руки в боки.
— Сергей, поверь мне на слово. Я не хочу провала нашего дела. Можешь быть в этом уверен.
— Знаю, но тебе «твой любовный интерес» кружит голову. Ты летаешь с ней, а не с нами.
— Это не так.
— Тогда в чём дело?
Ваня повернулся ко мне, готовясь ответить.
— Ты без меня прекрасно знаешь, что 31я машина очень «сырая». У неё много проблем.
— Знаю. Мы здесь, чтобы их устранить.
— А ты знаешь про падение тяги на посадке? Неполадки в системе управления двигателем?
Именно это сегодня и произошло во время полёта Сагита. Оказывается, Иван знал и не сказал об этом? Моя пауза на обдумывание затянулась, и Ваня понял почему.
— Ты летал сегодня на 31 м борту? Что случилось?
— Неполадки в системе управления двигателем. Только не у меня, а у Сагита. Ты понимаешь, что могло случиться непоправимое?
— Серый, я на этом самолёте летаю. Зачем вы туда полезли? — вскрикнул Иван, схватившись за голову.
— Это не твоя личная вещь, а собственность государства. Если забыл, то я напоминаю это тебе, — строго ответил я, но Иван закрыл лицо ладонями.
Швабрин нарушил очень важное правило для лётчика-испытателя — честность.
— Сокрытие деталей в одном испытательном полёте может привести к непоправимым последствиям. А если бы самолёт пошёл в серию и на нём полетел бы недостаточно опытный лётчик? Такой, которых ты в своё время учил?
— На этом самолёте должен был лететь я. Мне нужно было ещё пару полётов, и тогда бы я сделал окончательные выводы, — оправдывался Иван.
— Но ты приболел. Самолёт решил опробовать Сагит. Ведь ты же заболел? — уточнил я.
Ваня не ответил. И так понятно, что со здоровьем у него всё хорошо.
— С Сагитом всё нормально? — спросил Швабрин.
— Да. Вспотел только сильно. Я тоже понервничал рядом с РВП, но всё прошло хорошо.
— Что делать, Серёга?
Ваня искренен. Если не верить другу, то как тогда можно работать в коллективе? Надеюсь, что моя беседа несколько взбодрит Ивана, и он соберётся. Оставим пока произошедшее на его совести. Как и расспросы о личности его любовницы.
— Будь я Гелием Вольфрамовичем, сказал бы что и куда приделать.
— Ребров и не такое мог сделать, — посмеялся Ваня.
— Ладно. Открывай тумбочку, доставай, что есть, и пошли к Сагиту. «Обсудим» перспективы системы управления двигателем.
Швабрин завис, не понимая, к чему я клоню. Совсем дураком прикинулся.
— Никак не соображу, Серёга.
— И это мой инструктор! Эх, Иван Фёдорович.
Ваня открыл тумбочку и вытащил оттуда две бутылки вина.
На зелёно-белой этикетке было нарисовано солнце, попивающее через трубочку напиток из фужера. Столовое белое вино от колхоза «Россия» из Джанкоя. Пожалуй, самое дешёвое из Крымских вин.
— Жлоб ты, Ваня.
— Нормальное вино. Когда выпивал, оно мне нравилось.
— Одевайся и иди за коньяком. Я пока помоюсь. Только хороший купи.
Разговор с Байрамовым и ведущим инженером выдался долгий. Комната наполнялась ароматом спиртного всё больше, а разговоры становились бурными с каждым часом.
Сагит выслушал, выругался, но ко второй бутылке «Коктебеля» подобрел. Инженер «ушёл» спать самым первым. Я, как единственный трезвый человек, предложил закончить. Делал это несколько раз и «с первыми петухами» до моих коллег информация дошла. А может, просто все запасы закончились. Даже вино из Джанкоя прекрасно зашло мужикам.
Поспав несколько часов, я решил сделать пробежку. Уже не первый раз в Крыму я осматриваю окрестности таким способом. Сегодня добежал до самого известного сооружения в Фёдоровке — пирс. Его длина практически 150 метров. Сооружение монументальное! Насколько я помню, во время строительства НИТКи его использовали для разгрузки блоков комплекса.
Тренажёр построили, а пирс теперь используют рыбаки. В тёплое время года ещё и купающиеся.
Прибежав в гостиницу, мне вновь встретилась госпожа Аида. В одежде она себя явно не ограничивает. На ней было надет приталено малиновый комбинезон с коротким рукавом и белым поясом. Молния на груди слегка расстёгнута, чтобы все видели её немаленький размер «достоинства».
— Держите себя в форме, молодой человек? — спросила она, откусив яблочко.
— И вам доброе утро! Держу, — ответил я, проходя дальше по коридору.
— А про мою ничего не хотите сказать?
— Она у вас очень яркая.
— Хм, вам нравится? — придержала меня за локоть Аида.
Она теперь меня силой решила взять?
— Нравится, но я бы на себя такое не надел.
Девушка рассмеялась и потянула меня в сторону моей комнаты.
— Вы интересный человек, Сергей. Не хотели бы зайти ко мне на дружескую беседу? — предложила Аида.
Не нравится мне подобное внимание. Стоило бы убрать её руку и пойти к себе. Однако, пускай уже говорит что хотела здесь.
— Я после пробежки, если вы не заметили.
Действительно! Не смущает дамочку, что я сильно вспотел и пахну «мужиком».
— О, это не проблема. Душ можете у меня принять.
Началось! Совсем уже напрямую бросается намёками.
— Аида Сергеевна, давайте начистоту. Я женат и отношений на стороне не ищу. Если у вас есть ко мне серьёзный разговор, давайте поговорим здесь или на улице.
Девушка ехидно улыбнулась, поправляя воротник моей кофты наманикюренными коготочками.
— Хочешь начистоту? Пожалуйста. Пока я довольна вами, будет доволен и мой дядя. У вас, как мне известно, нет поддержки в Министерстве Авиапрома. Я же могу намекнуть родственнику, чтобы военное руководство обратило на вас внимание. Как ни крути, корабль будет подчиняться главкому ВМФ, — улыбнулась девица, дотронувшись до кончика моего носа.
— Какое имеет отношение к самолётам ваше хорошее настроение?
— Прямое. Советую тебе семейными принципами пренебречь ненадолго. Сократить дистанцию между нами, так сказать.
Уголки губ Аиды слегка приподнялись в злобной ухмылке. Она потянулась ко мне, пытаясь поцеловать. Совсем уже страх потеряла⁈ Её не останавливает даже то, что кто-то может нас увидеть.
— Вы слишком настойчивы, Аида Сергеевна, — ответил я и пошёл в комнату.
Следующие несколько дней мы активно работали. Ваня продолжал проверять на прочность «учебную палубу». Проблем с двигателями больше не случалось, однако начали вылезать новые неисправности.
Например, пневматики колёс, которые меняли с большой периодичностью. Не как в Афганистане, конечно. При этом наши замечания к самому тренажёру не были услышаны. Видите ли, всё у них проверено и прочность соответствующая.
Очередной день в первых числах февраля начался с того, что командир части не давал нам «добро» на полёты. Дело дошло до звонков в Николаев, но начальник Центра согласился с доводами полкового начальства.