Читать интересную книгу Плавающий город - Жюль Верн

— Ради Бога, подкараулим ее! — воскликнул капитан.

— Сегодня ночью? — спросил доктор.

— Прекрасно, сегодня ночью. Может быть, и вы составите нам компанию? — спросил меня капитан.

— Нет, — сказал я, — мне не хотелось бы нарушать инкогнито этого призрака. К тому же я уверен, что доктор шутит.

— Я совсем не шучу, — настаивал доктор.

— Послушайте, — сказал я ему, — неужели же вы серьезно верите в выходцев с того света, разгуливающих по палубе кораблей?

— Я твердо верю в воскресающих мертвецов, — ответил он. — Вас, конечно, главным образом удивляет то, что такие вещи говорит медик.

— Медик! — воскликнул, отступая, Корсикан, как будто это слово испугало его.

— Не беспокойтесь, капитан, — сказал, улыбаясь, доктор, — я не практикую в дороге.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

На следующий день было первое апреля. Атлантический океан, зеленый, как луг, освещенный первыми лучами весеннего солнца, был великолепен. Волны весело разбегались, а в молочно-белом кильватере, подобно клоунам, кувыркались морские свинки.

Встретившись с Корсиканом, я узнал, что привидение на этот раз не пожелало появиться. Вероятно, ночь была для него недостаточно темна. Тут мне пришло в голову, что Питферж просто хотел обмануть нас с первым апреля, как это принято в Англии, Америке и Франции. То и дело слышался смех обманывающих и выражения неудовольствия обманутых. Местами даже завязывалась драка, но, к счастью, она не приводила ни к каким серьезным последствиям, так как у саксонцев кулачный бой никогда не кончался боем на шпагах. Всем известно, что дуэль в Англии строго преследуется; даже офицеры и солдаты не имеют права драться ни при каких условиях. Виновник подвергается самому строгому и тяжкому наказанию, и мне помнится даже, что доктор называл мне одного офицера, который десять лет тому назад был сослан на каторгу за убийство противника во время дуэли. Понятно, что при такой строгости законов дуэль не входит в обычай у англичан.

В этот ясный, солнечный день капитану легко удалось составить следующее объявление:

Широта 48°47′. Долгота 36°48′. Расстояние же только 250 миль.

Инженер объяснил слабость давления недостаточной вентиляцией новых печей. Мне же казалось, что это зависело от колес, диаметр которых был слишком мал.

Около двух часов, однако, корабль пошел скорее. Я узнал об этом, взглянув на жениха и невесту, которые, стоя на правом борте, заметно чему-то радовались и хлопали в ладоши. Улыбаясь, смотрели они на едва заметный белый пар, поднимавшийся из труб парохода и доказывавший, что давление увеличивалось. Молодые люди были в эту минуту так же счастливы, как Папин в то время, когда стала подниматься крышка его знаменитого котла.

— Дымится, дымится! — воскликнула молодая девушка.

— Пойдемте скорее к машине! — сказал жених, увлекая ее за собой.

Дэн Питферж подошел ко мне, и мы отправились за влюбленной парочкой.

— Какое счастье быть молодым! — сказал он.

— И любимым, — прибавил я. Остановившись около люка винтовой машины, мы заглянули туда!

В глубине этого огромного колодца работали четыре длинных горизонтальных поршня, при каждом движении смазываясь маслом.

Молодой человек вынул часы и стал считать обороты винта, в то время как невеста его следила за секундной стрелкой.

— Минута! — воскликнула она.

— Тридцать семь оборотов, — отвечал он ей.

— Тридцать семь с половиной, — заметил доктор, тоже следивший за винтом.

— Даже с половиной! Слышите, Эдуард? — сказала она жениху.

Затем, повернувшись к доктору Питфержу, она промолвила с ласковой улыбкой:

— Благодарю вас, милостивый государь.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

При входе в зал я увидел афишу следующего содержания:

ПРОГРАММА I отделение

Ocean Time….. Mr. Mac-Alpine

Songs: Beatiful of the sea….. Mr. Ewing

Reading….. Mr. Affelcet

Piano solo: Chant du Berger….. Mrs. Alloway

Scotsh song….. Docteur T…

Антракт 10 минут

II отделение

Piano solo….. Mr. Paul V.

Burlesque. Lady of Lion….. Docteur T…

Entertaiment….. Sir James Anderson

Song: Happy moment….. Mr. Norville

Song: Your remember….. Mr. Ewing

ФИНАЛ

Национальный гимн

Как видно, это был настоящий концерт с двумя отделениями, антрактом и финалом.

— Вот тебе и на! Концерт без Мендельсона! — услышал я позади себя чей-то недовольный голос.

Обернувшись, я увидел простого слугу, который был очень огорчен отсутствием пьес его любимого композитора.

Поднявшись на палубу, я встретил Корсикана. Он сказал мне, что Мак-Эльвин давно куда-то ушел из своей каюты. Не желая оставлять Фабиана в полном одиночестве, я отправился разыскивать его. Он стоял на носовой части корабля. Я подошел к нему, и мы разговорились, но о своем прошлом он опять не проронил ни слова. Минутами он молчал, и, поглощенный своими мыслями, казалось, не слушал меня. Во время прогулки нам несколько раз попадался Гарри Драке. Он, по обыкновению, громко разговаривал и размахивал руками. Мне показалось, что он упорно следит за Фабианом. Вероятно заметив это, Мак-Эльвин спросил меня:

— Кто этот господин?

— Право, не знаю, — сказал я.

— Какой несимпатичный человек! — прибавил он. Я чувствовал, что встреча двух врагов неизбежна и весь вопрос был лишь во времени.

Наступил вечер. Публика заполнила ярко освещенный зал, в котором должен был состояться концерт. В полуоткрытые люки просовывались широкие, смуглые лица и большие черные руки матросов. В дверях толпились слуги. Публика сидела на диванах, креслах и складных стульях, лицом к роялю, который был хорошо укреплен между двумя дверьми, ведущими в дамскую каюту. Время от времени корабль покачивало; стулья и кресла скользили, сидевшие на них цеплялись друг за друга, но без шума. Никто не боялся упасть, так как в зале была страшная теснота.

Вечер начался чтением «Ocean Time». Это был ежедневный политический, коммерческий и литературный журнал, издаваемый пассажирами. Американцы и англичане очень любят заниматься этим делом. Публика довольствуется малым, а потому и редакторы не очень затрудняются составлением журнальных статей.

Для француза этот первоапрельский номер не представлял особенного интереса; остроты его, мне кажется, могли нравиться только тем, кто их писал. Тем не менее американец Мак-Альпин, поощряемый аплодисментами публики, с увлечением читал журнал, последними новостями которого были следующие: