С тем же успехом я могла бы остаться в городе и просто подниматься наверх каждое утро перед рассветом!
Возможно. А возможно, это было бы не так легко в рассветном сумраке…
После завтрака из черного хлеба, жареной рыбы и маринованных огурцов, прошедшего в трапезной, я решила, что всё-таки проведу день в городе, и начала потихоньку сматываться.
Однако, видимо, не совсем потихоньку. На середине лестницы меня перехватил Хассо.
— Йалин, можно угостить тебя ланчем? Пожалуйста.
— До ланча, — уточнила я, — еще четыре или пять часов.
— Ничего, я могу и подождать, если ты не возражаешь.
— Тебя что, послали следить за мной?
— Нет, конечно. Что ты можешь нам сделать? Ты не можешь навредить нам, не навредив при этом себе.
— Из-за вас я потеряла брата, — сказала я. — Из-за вас его потеряли мои родители. Навсегда.
— Я думаю, Йалин, что вы потеряли его уже давно. Но не думай о нем как о погибшем. Когда-нибудь он станет настоящим героем, говорить о котором будут все.
— Героем чего?
— Знания того, почему все так, а не иначе.
— И как это изменить? Хассо не ответил.
— Ему будет так одиноко, — продолжала я. — Ни одного знакомого лица, чужие обычаи, всегда только прятаться и притворяться…
— Необязательно. В конце концов он мужчина. И кто говорит, что его не примут там как друга? Как только он выяснит положение вещей на том берегу. Что же касается одиночества, может быть, он всегда чувствовал себя чужаком… Но знаешь, там, где прошел один человек, пройдет и другой.
— Вот, значит, в чем дело. Переселение?
— Не говори глупости! Водолазные костюмы очень трудно достаются, к тому же они недешевы. Да перестань ты хмуриться1 Мы должны радоваться. Впервые в истории произошло что-то действительно новое. Теперь мы даже знаем глубину черного течения. Держу пари, этого не знает даже твоя гильдия.
— Без комментариев, Хассо.
— Нужны мне твои комментарии. Слушай, давай не будем ссориться? Ты мне нравишься, Йалин. Те несколько вопросов, которые я задал год назад, были для меня на втором месте. Если не на десятом! И позволь напомнить, что ты сама отправилась искать…
И вскоре мы продолжали спускаться по лестнице уже вместе. Хотя и в городе, и позже, когда мы вернулись в башню, я старалась не заплывать слишком далеко в его гавань. Дело в том, что я уже давненько не принимала «верный».
На следующий день рассвет снова был ясным, как обычно в это время года. Хотя, возможно, позднее могли набежать облака.
Сигналы появились в том же месте.
Сообщение гласило:
«Вступил в контакт. Женшина в лесу собирала хворост. Сказал, что пришел издалека. Спросил, что за пятно на траве за городом. Недавно сожгли поклоняющихся реке. Мать купалась в реке обнаженной, схватили. Сожгли. После этого дочь сошла с ума. Допросили. Тоже сожгли. Кто? Братство. Кто они? Сыновья Адама. Зачем? Не поняла. Повторил вопрос. О реке говорить можно, о Сатане нельзя. Кто такой Сатана? Женщина испугана. Попыталась убежать. Удержал. Сказал, что я Сын Адама. Послан с миссией. Попросил держать язык за зубами. Завтра в это же время. Конец».
— А кто такой Сатана? — выразил общее недоумение Хассо. — И кто такой Адам?
— Может быть, Сатана — это искаженное слово «санитар»? — предположила я. — Потому что черное течение делает мужчин больными…
Йозеф кивнул.
— Возможно. А слово «Адам», вероятно, начинается с отрицательной частицы, как слова «аборт» или «апатия», а «дам» — это женщина-мать. Таким образом, получается: «сыновья без матери».
— Таких и на нашем берегу хватает, — несколько ядовито заметил Хассо.
— А ты что, один из них? — резко спросила я. — Твоя мать была женщиной реки?
— А? О нет. Вовсе нет. Пожалуйста, не делай поспешных выводов на мой счет, хорошо? Я думал, вчера мы обо всем договорились. Ну, может, не совсем обо всем…
— Ладно, ладно. Извини. Так что мы решили насчет этих Адама и Сатаны?
— Вывод из всего этого, — сказал Йозеф, — следующий: теперь мы знаем значительно больше, чем раньше. Плюс к этому, мы знаем, что некоторые из их женщин поклоняются реке, словно богу.
От отчаяния, надо думать.
— Возможно, — продолжал он, — река — это действительно Бог. В смысле очень могущественное, хотя и довольно апатичное существо. А может, у этого существа есть кое-что более интересное, о чем стоит подумать и нам с вами… — Он оперся об ограду, обозревая окрестности Веррино. — Богатые места, наша зона обитания, правда? Ее границы закрывает пустыня, с одной стороны — ущелья, с другой — дикий океан. Словно, — он улыбнулся, — муравьиная колония в очень длинном желобе. И как поучительно было бы наблюдать за развитием двух колоний муравьев, разделив их посередине стеклянной стенкой… Учитывая, конечно, огромную разницу между муравьем и человеком.
— К чему это вы клоните? — спросила я его.
— К тому, что, если где-то существует бог или богиня, ее не слишком волнует, что тех, кто ей поклоняется, сжигают живьем… Но, может быть, ее вмешательство нарушило бы правила игры? — Йозеф немного подумал. — И, конечно, если бы существовало, высшее существо, люди все равно не смогли бы его понять — или даже доказать, что оно именно высшее существо. Ведь не может же муравей понять человека, сколько бы он по нему ни ползал. В этом случае — и в этом наша трагедия — нам остается только догадываться, почему все так, ибо муравью никогда этого не понять даже за миллион лет.
Хассо явно потерял терпение и попытался прервать его рассуждения.
Йозеф просто повысил голос:
— Да, мы бы сознавали, что существует некая тайна — если бы взяли на себя труд это сознавать, — но мы никогда бы не смогли ее разгадать. Так же как тайну всей вселенной, космоса и звезд. Зачем они нужны? Откуда возникли? Мы существуем вместе с ними, но нам никогда до них не добраться; поэтому мы ничего о них не знаем. Может быть, если бы смогли разгадать тайну реки, то смогли бы узнать и тайну нашего существования?
— Давайте все по порядку, я умоляю, — вмешался Хассо. — Сейчас мы исследуем всего лишь западный берег.
— А почему существует западный берег и почему он так недоступен? Я иногда думаю: а не существуют ли такие люди, которые становятся богами для других людей?
— Ты имеешь в виду Сыновей Адама? Братство?
— Нет, совсем нет. Я думал: является ли черное течение полностью естественной формой?
Я не смогла удержаться от смеха. Ни один из этих мужчин не имел представления о размерах реки. Она могла быть неким существом, по крайней мере, его частью — усиком, позвоночником, кровеносной системой или еще чем — но чтобы она была кем-то сделана? Ну уж нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});