А может, нет?
Этот вопрос пришел Маттии на ум спонтанно и был вызван волнующим воспоминанием о сне, что он увидел сидя на берегу Тибра. Не было сомнения в том, что это был сон. Но он был таким невероятно реальным, таким дьявольски правдоподобным… С закрытыми глазами Маттии удалось явственно представить себе лицо феи, ее сияющую кожу и даже ямочки на ее щеках, когда она улыбалась. Как, она сказала, ее зовут? Нида… Ну да, Нида — это сокращенная форма совершенно непроизносимого имени, которое сейчас он никак не мог вспомнить.
Мальчик снова подумал про свое видение, когда, умываясь, с привычной грустью созерцал в зеркале свое толстое лицо. Неожиданно для себя он обнаружил, что с удовольствием вспоминает минуты, проведенные им на берегу. В тот момент, когда он снова увидел лицо девушки или, вернее сказать, когда поверил в то, что видит ее, даже испугался и побежал вниз по ступенькам набережной. Когда Маттия снова начинал думать об этом, он чувствовал стеснение в груди и пугался. И все же это было приятное воспоминание. Прекрасный сон, и только.
«Быть может, дворник прав и мне нужно пойти к врачу…» — подумал он про себя, умываясь.
«Маттия, увиденное тобой произошло на самом деле, и ты это знаешь», — отвечал другой вкрадчивый голос. И от этого голоса мальчик замер.
Неужели?
Это предположение уже не казалось таким странным. Впрочем, после той встречи он что-то нашел в своем кармане. А как объяснить это? Если не верить в то, что он действительно видел фею, то объяснения не находилось. В общем, выхода не было и абсурдность этой ситуации начинала сводить мальчика с ума.
Натянув джинсы, Маттия заметил, что они стали еще уже в талии. Черт возьми, похоже, он еще потолстел. Мальчик надел толстовку, натягивая ее как можно ниже: ему непременно нужно было скрыть свой живот. Но ничего не поделаешь, тот все равно предательски выпячивался под одеждой.
Убедившись в том, что дверь его комнаты прикрыта, он посмотрел на часы: через пару минут мама объявит, что пора выходить из дома.
Маттия метнулся к кровати и достал из-под матраса жестяную шкатулку. Он точно знал, что предмет находился в ней. Мальчик осторожно ее достал, чтобы не наделать лишнего шума. Затем он взял ключи из ящика комода и, усевшись на колени, открыл шкатулку.
Внутри чего только не было: и листы бумаги, и помятые рисунки, и дневник. Он мечтал, когда вырастет, стать автором бульварных романов, но никому не говорил об этом. Он рисовал поздно вечером, когда его мама уже лежала в постели. Мальчику нравилось рассказывать историю про нескольких друзей, наделенных сверхъестественными способностями, которые сражались против расы чужаков, желавших завоевать мир. Ну а письма он ежедневно писал Джаде, и у него никогда не хватало смелости передать их ей. Это были несколько приторные признания в любви, причем некоторые из них были взяты прямо из романов, что читала его мать. Но они были искренними и очень нравились мальчику. В дневнике же Маттия по большей части описывал свои любовные переживания. Оттого, что никто никогда не слушал мальчика, он решил довериться своему дневнику, чтобы поведать о чувствах, переполнявших его. И важно не то, что обычно так поступали девочки.
Маттия аккуратно сдвигал листы до тех пор, пока не увидел на дне шкатулки блестящую штуковину. Сердце неистово заколотилось в его груди. Конечно, он мог до бесконечности твердить себе, что его видение было всего лишь галлюцинацией, но этот искрящийся предмет опровергал любое логическое и рациональное умозаключение. На самом дне шкатулки лежал сверкающий и совершенно реальный металлический паучок феи.
Маттия не мог оторвать от него глаз. Что это? Если не Нида дала ему это, где бы тогда он мог это взять? Как бы он попал к нему в руки?
А может, это был всего лишь розыгрыш его одноклассников? Может, кто-нибудь, сидя в автобусе по дороге домой, подсунул ему это в сумку? Маттия покачал головой. Эти объяснения были слишком слабы, чтобы укрепить его сомнение. Произошло что-то таинственное, нечто такое, во что Маттия был не в состоянии поверить и что тем не менее завораживало его. Мальчик чувствовал, что в том, что с ним произошло, скрыта какая-то угроза, но его глупое и отчаянное желание поверить в эту бессмысленную историю оказалось сильнее.
Взяв паучка двумя пальцами, он внимательно пригляделся к нему. Эта вещь и впрямь была красивой, настоящий шедевр, со всеми этими подвижными и искусно вмонтированными одна в другую вставками.
«Жаль, что это всего лишь фальшивка», — подумал Маттия.
«Кто тебе это сказал?» — тут же прозвучал в голове другой голос.
— Маттия-я-я! Пора!
Мальчик вздрогнул. Услышав звук приближающихся шагов матери, он в мгновение ока сунул свои сокровища обратно в шкатулку, закрыл ее и поставил на место. Когда женщина открывала дверь, у Маттии оставалась в запасе еще одна секунда, чтобы успеть вскочить на ноги.
— Если ты готов, тогда чего же ты стоишь как вкопанный?
Мальчик пожал плечами:
— Я только что закончил одеваться.
Мать мальчика посмотрела на него с изумлением.
— Пойдем, уже поздно, — сказала она.
И, прихватив пальто, Маттия послушно вышел из комнаты.
В классе пронзительно зазвенел звонок. Вот и этот день подошел к концу. Маттия складывал книги в рюкзак среди грохочущих парт, сдвигаемых с места его одноклассниками, собиравшимися уйти. В целом день прошел хорошо. Мальчик старался как можно серьезнее слушать уроки, и ему удалось избежать внимания со стороны Джады и остальных учеников. Его мало волновало, что он, как обычно, производил впечатление образцового ученика. Он хотел только одного, чтобы на него не обращали внимания. Он ни единым взглядом не удостоил спину сидевшей впереди него Джады, и уже одно это можно было считать успехом.
И когда он в одиночестве шел по школьном двору, меньше всего ожидал увидеть то, что предстало перед его глазами.
— Мауро! — крикнула Джада и, прежде чем побежать, сделала кому-то широкий жест рукой.
Проследив за ней взглядом, Маттия заметил перед открытыми воротами юношу в окружении громогласной толпы ребят, разделившейся на две восхищенные группы.
Он был в черной кожаной куртке, высокий, с улыбкой кинозвезды и атлетической фигурой. Молодой человек сидел на мотоцикле с гоночным обтекателем, а вокруг него на мостовую школьного двора падали с платана тронутые ветром желтые листья. Казалось, что Маттия попал в сцену из кинофильма «Топ Ган», и ему стало обидно до слез.
— Привет, красавица! — весело произнес юноша, уверенно глядя на девочку.
Маттии все стало ясно как дважды два. Это был тот самый тип, о котором вчера рассказывала Джада, старшеклассник, с которым она флиртовала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});