— Тон тебя отвезет.
— А ты?
— В другой раз, ладно? — я отпустил ее, ограничившись скромным поцелуем в губы, а потом повернулся к Максу и, щёлкнув в воздухе пальцами, произнес:
— Карточку.
— Какую? — широко распахнул он глаза. — У меня нет карточек, ты же сам мне не позволяешь…
— Кредитную, идиот.
— Что? — вспыхнул Макс.
— Не я сжигал ее вещи. Не мне за них платить, — я перевел взгляд на Адель и ласково попросил ее: — И, ни в чем себе не отказывай. Пожалуйста.
— Сочувствую, — подхватив ключи от машины, Тон похлопал Макса по плечу.
— Вот же черт, — застонал тот, рухнув лицом в подушку.
— Возьми себе тоже что-нибудь. — Я протянул Адель собственную кредитку, а потом подозвал Антона:
— Как закончите с вещами, оставьте в ее комнате. Только… — я наклонился чуть ближе и добавил: — Не нужно ей знать, откуда.
Глава 14 - Разница между нами
СТРАЖ
— Думаю, этого будет достаточно, — произнесла Адель, подавая пакеты, чтобы я мог закинуть их в машину.
Учитывая, что скупила она половину осенней коллекции, девчонке такого количества одежды хватит лет на пять. И то, если усиленно уничтожать ее при этом.
Удивительно было то, что любая другая девушка на ее месте, никогда на подобную просьбу не согласилась. Как не менее удивительным было и то, что никому кроме Севера подобная мысль бы в голову не пришла.
Я знал его практически с рождения, но даже у меня в разуме этот поступок тупо не укладывался.
Благотворительность?
Хрен его разберет. Иногда Север выкидывал непредсказуемые вещи.
— Думаю, мы славно поработали.
Довольная собой, Адель улыбнулась. Будто первая леди страны.
Плохо на душе или нет, она всегда держала лицо. Так, что никто бы не заметил подвоха. Вот только на секунду показалось, что в глазах ее мелькнула грусть. Но тут же скрылась.
— Может по кофе? — предложила девушка.
— Как хочешь, — пробурчал я в ответ.
— Хочу очень и очень сильно, — отозвалась она, сверкая улыбкой так, что витрины, мимо которых мы шли, бликовали не от солнца, а от ее ослепительности. — О, давай сначала сюда зайдем! Это мой любимый. — И она впорхнула в просторный ювелирный магазин.
Нас тут же обдало прохладой кондиционеров и запахом лилий.
Под белыми лампами на стеклянных стойках покоились сотни тысяч долларов. Этот отдел был не единственным, но определённо одним из самых дорогих. Я догадывался об этом лишь по вооруженной охране, стоявшей у ворот. А еще по тому, с каким лицом нас встречал продавец. Определенно, Адель здесь была не впервые.
Прохаживаясь вдоль витрин, она то и дело останавливала взгляд то на одних, то на других украшениях, щедро усыпанных камнями. Иногда спрашивала что-то тихо. Я предпочитал находиться в стороне. Спустя пару минут она произнесла: — Хочу примерить эти.
На белой бархатной подушечке перед ней выложили длинные золотые серьги с рубинами. Я даже представить не мог, сколько они могли стоить. Перекинув волосы на одну сторону, она надела сережку и покрутилась перед круглым зеркалом на подставке. А потом достала смартфон и сделала селфи.
Мой телефон в кармане джинсов тут же прожужжал. Адель отправила фото мне?
— Что скажешь, Тони? — спросила она, разглядывая себя, а я глядел на нее на собственном экране, игриво улыбающуюся.
— Красивая.
Адель улыбнулась.
— Ты милый. — Она принялась прохаживаться вдоль сияющего прилавка, лениво рассматривая переливающиеся камни, словно прикидывая, что еще из выставленных здесь образцов не уступит ей самой по красоте. А потом вдруг произнесла: — Очень жаль, что нельзя собрать идеального. Мужчину, я имею ввиду. — Я настороженно замер, не понимая, куда она клонит. — Взять часть от таких как ты… Простоту. Приземленность. И твоя кожаная куртка мне нравится, — подмигнула девушка. — А от таких как они: стиль, умение преподнести себя в обществе. Взгляд на жизнь, в конце концов.
Все ясно.
Где-то в глубине души начала подниматься обида, но я перерезал ей глотку. Какой смысл обижаться на правду?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я вырос в том же доме, что и Север, и прекрасно знал разницу между теми, чей день начинается в пять утра и их работодателями. Моя мать была кухаркой, отец — начальником охраны отца Виктора. Когда он погиб, мне едва ли два исполнилось.
С тех пор мы с Виктором росли вместе.
Наша дружба не завязывалась так, как это обычно бывает. Я клянусь, не помню такого возраста, когда Севера не было рядом. Два пацана из разных социальных кругов делили поровну драки, победы, поражения, наказания, позорные порки от его отца и даже всякую мелкую заразу вроде ветрянки.
По утру, выходя за забор, мы расходились в разные стороны. Вернее, Север садился в машину, которая везла его на другой конец города, в частную американскую школу, а я шел пешком. В обычную общеобразовательную через три улицы.
Пока он зубрил по три иностранных языка, я просиживал штаны на бесполезных уроках и ради развлечения дрался. Дрался так часто, что не хватило бы пальцев сосчитать сколько раз меня грозились вышвырнуть. Но после каждого к директору приезжал отец Виктора, и инцидент заминали, а потом в школе появлялись спортивные снаряды, забор или новые ворота.
Каждый раз мне было до безумия стыдно. Я думал, его семья возненавидит меня и выгонит вместе с матерью на улицу. Слонялся до самого вечера, боясь показаться им на глаза, но когда пересиливал себя и возвращался, все делали вид, что ничего не случилось.
Они обращались с нами не как с прислугой. Как с членами семьи. Дарили подарки, оплачивали лечение и даже путевку на море. Дважды. Хотя мама часто повторяла, это из-за отца. Ведь он погиб, защищая Северова старшего. И я знал, мне уготована та же участь.
Нет, не погибнуть. Но защищать. Даже ценой собственной жизни.
Так и случилось.
— Мне не нужен чертов страж, — кричал Север на отца. — Плевать мне, что ты хочешь нанять мне охрану. Никто со мной не поедет! — Вырвав из рук прислуги собственную одежду, он бросил ее комком в сумку.
— Виктор, послушай…
— Только попробуй, — предупреждающе поднял он руку. — И больше никогда в жизни меня не увидишь.
Этим же вечером, его отец позвал меня в кабинет. Я уже знал, о чем будет этот разговор. «Я ему нужен».
— Конечно, я присмотрю за ним.
— Только он должен считать, что это его решение.
Я кивнул.
Спустя неделю мы сидели на пороге особняка, а повода поговорить так и не представилось.
— Слушай, а может тебе поехать со мной, а, Тон? — вдруг сам спросил Север, вытягивая на ступеньках ноги. В его руках был учебник на черт-пойми-каком языке. О чем, я также не имел ни малейшего понятия, но так как экзамены приближались, он каждый свободный час проводил за книгами. — А что, представь. Стали бы соседями по комнате.
— Смеешься? — я закусил спичку и покачал головой. — Да я и проходной балл на платное не наберу. Не то, что на грант.
— Попросить отца? — договорил вместо меня Север, и тут же сам ответил. — Нет. Ни за что. Вот уж кому не хотел бы я, чтобы ты был должен.
«Эй, друг, я итак весь в долгах», — хотел отшутиться я, но промолчал, вместо этого буркнув:
— Тогда к чему разговор. Ты же знаешь, это нереально.
— Ты поступишь на стипендию, — решительно заявил Север. Обычно подобный тон означал, что спорить бессмысленно.
— И как?
Он швырнул мне в руки учебник.
— Просто оставь это мне!
А потом развернулся и ушел.
Спустя неделю мы сидели в экзаменационном зале какой-то супер крутой Академии недалеко от Эльблонге, а я смотрел на пестрящий формулами лист. Он был написан словно на китайском.
Первый час я еще пытался что-то писать, но потом сдался, поняв, это провал! И когда решил, что все — пора отсюда убираться, Север возник прямо у меня за спиной. А потом все произошло так быстро, что я не успел даже рта раскрыть. Он подменил лист с ответами. Мой подписал своим именем, свой моим, и, хитро ухмыльнувшись, сдал, даже не проверяя, что за ерунду я там состряпал.