куртку, попрощался и сказал Виму:
– Увидимся завтра.
Расставаться с семьей Виму не хотелось. На этот раз Сиска его не провожала. После нескольких месяцев ожидания она нашла нового парня, и больше Вим о ней ничего не знал. Но это было нормально. Он жаждал свободы, которая ждала его впереди. Работа на немцев – это была не свобода. Свобода – это возможность делать то, что нравится, дышать свежим воздухом, наслаждаться природой.
Семья Йонгов приняла Вима тепло, и он быстро почувствовал себя как дома. В первые недели ему пришлось помогать ремонтировать соседский амбар. Он постепенно привыкал к сельской жизни. Как-то утром он шел с банкой масла смазывать детали машин, потом красил металлоконструкции. Йонг-старший глазам не поверил, когда увидел, как Вим обработал металлические конструкции плуга, которые нужно было соединить.
– Ты работаешь как настоящий кузнец! – пораженно сказал он.
Прошло несколько месяцев. Весной 1944 года начались полевые работы на бескрайних фризских пастбищах. Улица Уньерпад соединяла деревни Цвааг и Броккер. Переулки примыкали к главной дороге, соединявшей две деревни. Йонг предупредил, что именно там нужно остерегаться немецких патрулей. Заметив немцев, Вим прятался среди слив и вишен, чтобы его не заметили. В такие моменты он вспоминал о том, что идет война. У Йонгов был радиоприемник, и Вим знал о продвижении советских войск на Украине и ситуации в других странах. Но о долгожданной высадке союзников и атаках на Западном фронте так ничего и не было слышно.
Работа на полях и в теплицах отвлекала Вима от тяжелых мыслей. Еды хватало, а мать Гера прекрасно готовила. Вим стал для нее благодарным гостем – он никогда ничего не оставлял на тарелке.
Через пару месяцев Гер сказал, что им предстоит поработать у соседа. Это был его начальник, член НСД.
– Но он хороший человек.
Сосед спросил у Гера, не хочет ли их парень немного подзаработать. У него было несколько больших теплиц, которые все называли «складами». Виму предстояло рыхлить землю вокруг винограда и помидоров. Работы на несколько недель, но Вим не возражал. Ему нужно было чем-то заниматься, да и карманные деньги не помешали бы.
У соседа была дочь примерно того же возраста, что и Вим. Новый работник ее явно заинтересовал. Она спросила у отца, что это за парень и откуда. Гер слышал, как сосед сказал ей:
– Он из большого города, а здесь подрабатывает.
Гер помогал в меру сил, но иногда без предупреждения исчезал на несколько дней. «По работе», – поясняли родители. Вим никогда не спрашивал, что это за работа. Домашним он писал короткие письма, никогда не оставляя обратного адреса и никак не намекая на место своего убежища, на случай, если Гера арестуют. Гер был надежным курьером – он отвозил письма Йопу и Джо, а те показывали их матери. Вим получал их письма тем же образом.
Писать особо было не о чем. Никаких событий в жизни деревни не происходило. Вплоть до ночи 31 мая 1944 года.
Сосед попросил Вима помочь осушить несколько канав. Работа была тяжелая, и вечером Вим быстро заснул. Он лег, когда не было еще десяти. Все кости у него ныли, на руках образовались мозоли. В комнате было тепло и влажно. Вим, не снимая рубашки, лег поверх одеяла.
Разбудили его звуки далеких взрывов. Он сел на постели, не представляя, сколько сейчас времени и сколько он проспал. Взрывы раздались вновь. Похоже, это было довольно далеко, но через открытые окна все было хорошо слышно. Потом в стороне Блоккера началась стрельба. Через несколько минут все стихло, и Вим снова заснул.
На следующий день Цвааг и Блоккер гудели. За завтраком только и говорили о ночном происшествии. Перестрелка произошла всего в километре от дома Йонгов. Члены фризского Сопротивления наткнулись на полицию НСД возле старого аукционного дома в Вестерблоккере. В перестрелке двое полицейских погибли. Один из партизан тоже погиб. Говорили, что он из соседней деревни Беркхаут, но точно Йонг не знал. Вим сразу понял, что ничего хорошего ему это не сулит, но пытался успокоиться.
– Сначала узнаем, что случилось. Пока что тебе лучше держаться дома, – сказал Йонг-старший. – Иди чистить амбар, это займет тебя на какое-то время.
Через несколько дней одного из погибших полицейских похоронили – он оказался из Цваага. Вим из осторожности остался дома. Он наблюдал за происходящим на улице через щель между карнизом и деревянной рамой, не открывая занавесок. Ему была видна вся Уньерпад до главной дороги. Вдали он видел похоронную процессию. Ему было жаль жену и детей погибшего полицейского – они шли впереди.
Днем Вим работал в амбаре, и тут к нему подошел Йонг.
– Плохие новости, – сказал он. – Меня вызвал мэр Блоккера, Коман. Он член НСД, но неплохой человек. Немцы будут мстить. Он не сказал когда. Но он сказал мне: «Твоему парню нужно уходить – и немедленно».
Вим почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он не знал, что сказать. Но старый, опытный Йонг был спокоен.
– Днем я разузнаю получше, – сказал он. – Все уже запущено. С тобой ничего не случится. Иди собирай вещи, и как только я узнаю, где тебе укрыться, мы тут же выходим.
Ночевал Вим уже в новом месте, в стогу сена в восьми километрах от Цваага. Гер отвез его туда на велосипеде. Цвааг был крохотной деревней, где ничего не случалось, но сейчас Вим оказался на настоящем хуторе – несколько маленьких ферм посреди полей.
Вим проснулся на рассвете. Со всех сторон его щекотала солома. Он сразу же вспомнил, где находится. Вим выбрался из стога, отряхнулся, приник к щели в деревянной двери и осмотрелся. Он видел очень далеко, но не заметил ни одного дома или постройки.
Дирк Йонг сказал, что отправляет его к своему приятелю в Баарсдорпермер, близ Зюйдермера и Вогнума. Название было Виму незнакомо. Про Зюйдермер и Вогнум он что-то слышал, но про Баарсдорпермер ничего не знал. Впрочем, если он такого названия не слышал, может, и немцы тоже. Это немного успокаивало. Ему снова повезло с адресом. Семья ван Дьепенов приняла его очень тепло. Глава семьи был настроен против немцев и не хотел иметь ничего общего с «этими предателями» – членов НСД он иначе и не называл. Гер хорошо знал этого человека; иногда по ночам они куда-то уходили вместе. Никто не знал куда, даже их семьи.
Виму разрешили есть на кухне, но спать в доме было слишком опасно. Пока что ему предстояло жить в сенном амбаре, пока не найдется надежного места. Ван Дьепен пришел позвать его на кухню, принес пару поношенных деревянных башмаков и сказал, что это лишь на несколько дней. У Йонгов у Вима были прочные рабочие ботинки, но теперь пришлось довольствоваться деревянными. Они ему почти подходили по размеру, хотя каждый шаг давался с трудом.
Он неуклюже заковылял за фермером от сенного сарая к кухне. Шапку он натянул так глубоко, что почти ничего не видел. За столом его ожидал сюрприз. Оказалось, что здесь прячется не только Вим. Рядом с женой Ван Дьепена сидели еще двое парней примерно его возраста – Кор и Бернд. Кор прятался у соседей, но приходил к Ван Дьепенам обедать.
Преодолев неловкость, Вим принялся за суп. Хозяйка отрезала каждому из гостей по несколько солидных кусков хлеба. Никто не разговаривал. Десятеро детей в возрасте от года до двенадцати лет с любопытством следили за Вимом. Под их взглядами он почувствовал себя еще более неловко.
После обеда фермер поговорил с гостями. Бернду предстояло к вечеру перебраться в дом в Баарсдорпермере. «Груз лучше разделить». Вим может остаться. Он будет помогать Кору в работе. Кор вырос в Хорне, в семье пекаря – вполне обеспеченной. Светлые волосы он носил на прямой пробор и говорил без типичного фризского акцента. Его отец тоже прятался. Кор упомянул что-то о поддельных документах на собственность для обмана немцев – вот почему им с отцом теперь и пришлось прятаться. Позже Вим случайно узнал, что фамилия Кора – Сомбек, но сразу же про это забыл. Знать такое было слишком опасно.
Смена адресов не была чрезмерной осторожностью. Ван Дьепен поделился с парнями последними новостями. В отместку за убийство двух членов НСД нацисты застрелили доктора Витема прямо перед его