Читать интересную книгу ПОД НЕМЕЦКИМ САПОГОМ - Лев Николаев

— Я тоже профессор. Приходите на биржу. Там ваше дело рассмотрят другие профессора.

Кроме того он назвал меня спекулянтом за то, что я продаю несколько коробок спичек.

Мне пришлось пойти в университет и взять новое удостоверение личности, так как старое было просрочено на несколько дней. Затем я пошёл на биржу труда. Там выяснилось, что нахала, который отобрал у меня паспорт, зовут Ковблох. Паспорт мне вернули. Я узнал от толпившихся на бирже граждан, что все эти Ковблохи и компания занимаются гнусными делами. Они отбирают паспорт и если документы не вполне в порядке, они возвращают паспорт только при получении крупных взяток (несколько тысяч рублей или продуктами). Если же человек не способен откупиться, они отправляют его либо на работы в Германию, либо рыть окопы около Харькова. Сколько подобных мерзавцев устроились на тёплые места под крылышком у немцев! Голодные люди продают последнее имущество, чтобы только раздобыть деньги, необходимые, чтобы откупиться и избегнуть посылки на принудительные работы.

28 июля.

С 7 декабря 1941 г. в Харькове издаётся на украинском языке газетка «Нова Україна». Это — орган украинских националистов в сотрудничестве с Гестапо. Газета обливает грязью не только всё, что имеет отношение к коммунизму и к советской власти. Она брызжет слюной на всё русское. Величайшие гении человечества — Пушкин, Достоевский, Горький смешиваются с грязью только потому, что они представители могучей русской литературы. В газете сотрудничают безграмотные писаки. Например, в статье, озаглавленной «Таємниця масонства» и напечатанной 12 июля 1942 г. некий Ващенко преподносит своим читателям плоды своих бредовых откровений. Он попутал, например, историка Тита Ливия с римским императором Титом. В этой же статье говорится о том, что термидорианцы были евреями… Прочтя эту статью, мне захотелось написать в редакцию письмо и высмеять незадачливого автора этой статьи. Но затем я подумал, что с врагами во время войны не полемизируют. Их бьют. Придёт время, когда все эти господа Ващенко ответят перед советской властью. А пока пусть пишут. Чем глупее и безграмотнее, тем лучше.

* * *

Я глубоко убеждён в конечной победе советских войск и английской армии. Коммунизм — это будущность человечества. Все победы немцев это — лишь временные победы. Несмотря на их огромные военные успехи, от них в этом году ожидали ещё большего. Если даже советская власть будет принуждена сдать Москву и Ленинград и если наши войска отойдёт к Волге, а затем к Уралу, большевики мира не заключат. Напрасно немцы на это надеятся. Чем большую территорию занимают немцы, тем они слабее, так как оккупация обширных территорий отнимает от фронта огромные силы. Ведь согласно гениальному плану Сталина все главнейшие советские заводы построены на Урале или к востоку от него. Они находятся вне досягаемости немцев. Совершенно очевидно, что немцы напрягают свои последние силы, между тем как сил у русских ещё много, а американцы, те ещё и не начали воевать.

29 июля.

В связи с приказом немецкого командования, запрещающего гражданам Харькова ходить в деревню для обмена вещей на продукты, цены на базарах очень резко повысились. По видимому, немцы собираются всё выкачать из деревни в Германию и поэтому они создают искусственный голод в городах.

30 июля.

По видимому, Гестапо интересуется мною. Сегодня у моей жены был разговор с неким доктором Ворониным (он требует, чтобы его именовали «профессором»). Этот Воронин почти наверняка связан с Гестапо. Он был недавно в Берлине и вернулся оттуда позже меня. Он заявил моей жене, что он беседовал в Берлине с доктором Фастом, помощником доктора Вегнера, и что Фаст будто бы сказал ему, что я — большевик и занимался в русском лагере большевистской пропагандой. Будто бы Фаст спрашивал у Воронина, коммунист ли я и будто бы Фаст жаловался на то, что я оскорбил его, причём на него стучал и т. д. Наконец Воронин заявил моей жене, что он обязательно хочет поговорить со мной лично. Всё это пахнет провокацией и я решил с Ворониным не встречаться. Я убеждён, что он подослан ко мне немецкой тайной полицией.

* * *

Как хочется умереть! У меня имеется хлороформ. Авось засну и больше не проснусь*. Жизнь при немцах без всяких перспектив. Она унизительна. Она ужасна. А советские войска сейчас так далеко от Харькова, что было бы бессмысленно рассчитывать на их быстрое возвращение… Это произойдёт, но не скоро. А пока…

К сожалению, я сделал эту глупость и попробовал нюхать хлороформ. Я действительно быстро заснул, но проснулся через некоторое время с сильной головной болью и тошнотой. Хлороформ был нечистым и мне было очень плохо с сердцем. Увы, этот опыт не увенчался желанной смертью.

31 июля.

Мы ужасно питаемся. Денег нет. Я испытываю вечно голод, особенно качественный. Мы никогда не едим ни мяса, ни сахара. Питаемся овощами и чёрным хлебом такого скверного качества, что мы все страдаем поносом.

2 августа.

Мой сын рассказал мне сегодня следующее. Немцы и особенно украинские полицейские зверски бьют военнопленных. Мой сын присутствовал, например, при следующей сценке: полицейскому понравилась обувь одного военнопленного. Он подходит к пленному и приказывает снять её. Пленный исполняет приказ недостаточно быстро. Тогда полицейский бьёт его кулаком по лицу… Немцы не терпят украинских полицейских и часто бьют их. Конечно, украинцы сносят безропотно эти побои. Ведь их бьют их хозяева, их «освободители».

Впрочем, недавно Олег тоже двинул по морде одного полицейского. Вообще я против мордобития, но в данном случае я никак не мог осудить моего сына и будь я в его положении и на двадцать лет помоложе, я бы поступил таким же точно образом. Олег возвращался домой в 9 часов вечера. Вдруг на углу Лермонтовской (т. е. совсем близко от своего дома) он слышит окрик:

— Стой!

Из темноты выходит щупленький украинский полицейский с винтовкой и говорит:

— Предъявляй пропуск или давай 300 рублей. А то отведу в комендатуру, там дороже заплатишь.

У Олега с собой пропуска не было. Денег тоже. Он размахнулся и со всей силы дал по морде «представителю порядка». Тот грохнулся на землю. Затем вскочил, бросил винтовку и побежал куда глаза глядят. Олег поднял винтовку, поставил её к забору и быстрым шагом дошёл до нашего дома.

Говорят, что почти все украинские полицейские занимаются подобными вымогательствами и являются настоящими бандитами.

4 августа.

С возмущением читал сегодняшний номер украинской газеты «Нова Україна» (№ 171/188). Он почти целиком посвящён пропаганде, имеющей целью навербовать новых рабочих для работы в Германии. Условия жизни украинских рабочих описываются как идеальные. Если бы я сам собственными глазами не видел в каких адских условиях живут русские рабочие в Германии, как они голодают в лагерях, как их бьют, как они томятся за колючей проволкой, я, прочтя этот номер газеты, поверил бы, что жить в Германии хорошо. Нашлись мерзавцы вроде доктора Веприцкого (подписывается теперь профессором), которые, побывавши в Германии и несомненно видавши все эти ужасы, имеют нахальство заявлять, что нашим рабочим якобы хорошо живётся в немецких лагерях. Какая это подлость! Что касается меня, то я с ужасом вспоминаю, как в лагере для харьковских рабочих в Берлине отёкшие от голода, измученные непосильной работой люди говорили мне с отчаянием: «Ах, доктор! Как нас обманули! Если бы мы только знали, что нас ожидает здесь, мы бы умерли, а не позволили бы себя увезти силой из Харькова…» Без чувства глубокой жалости я не могу вспомнить украинских женщин, которых я встретил на бирже труда в Берлине в тот день, когда туда прибыл их транспорт, выехавший из Харькова 10 апреля 1942 г. Узнавши, что я русский врач, что я не эмигрант, девушки окружили меня и спрашивали: «Неужели нас тут тоже будут бить? Неужели нас и тут будут кормить семечками вместо хлеба, как это делали во время пути? Неужели мы будем жить за проволокой?..» Что я мог им ответить? Бедные они, бедные!

9 августа.

Немцы опубликовали сообщение о том, что во время войны с Советской Россией они потеряли убитыми лишь 274.000 человек. Между тем ясно, что их действительные потери во много раз превышают эту цифру.

13 августа.

Очень многие ждут прихода советских войск. Ведь так жить больше невозможно. Несмотря на урожай, цены не падают. Жалованье осталось тем же, как и при советской власти, а килограмм хлеба вместо полтора рубля стоит сейчас 120–130 рублей. Ну, разве это мыслимо? Немцы явно зарвались и расчитывают только на свою силу. Нет, голубчики, вы ещё испытаете, что значит гнев великого народа, над которым вы посмели издеваться!