мы понимали, что необходимо предотвратить будущие убийства. Это было не просто расследование. Это была война против врага, использовавшего классическую партизанскую тактику, осторожно выбирая время и место для своих скрытных атак. И мы были уверены – он собирается нанести следующий удар.
Мы могли только обмениваться догадками об убийце, полагаясь на обстоятельства убийств и свидетельства, полученные от экспертов. Боб Кеппел был первым, кто дал нам профиль, но вскоре мы получили анализ дела, выполненный отделом поведенческой науки ФБР в Куантико, Вирджиния. Автором был Джон Дуглас, человек, который со временем стал всемирно известным криминальным профайлером. В то время профилирование находилось на ранних этапах развития. Но все соглашались, что убийцы наподобие того, кого мы искали, действовали под влиянием фантазий о сексуальном контроле и превосходстве. Как только они начинали воплощать эти фантазии в реальность, остановиться уже не могли.
То, что профайлеры говорили о мотивации серийных убийц, зачастую было очень любопытно. Можно было полагать, что наш кандидат в детстве подвергался унижениям, а, может быть, и насилию. Став взрослым, он поддался своим фантазиям о контроле, которого ему так не хватало в детские годы. Желание контроля и убийств было слишком сильным, чтобы сопротивляться, даже если он пытался. Но большинство убийц настолько теряют себя в нужде унижения и убийства женщин, что не только не хотят сопротивляться, а наоборот желают этого сильнее всего.
Мы поняли этот обобщённый анализ поведения серийного убийцы, но нам нужно было нечто более конкретное. И здесь за Дугласом было уследить немного тяжелее. Он видел убийцу дотошным, из-за того, как тот старательно придавил тела камнями ко дну, и импульсивными, потому что он не заготавливал заранее орудия убийства, по ходу дела пользуясь импровизированными лигатурами. Дотошным и импульсивным? Разве в каждом из нас нет по не многу того и другого?
После размышлений над изолированным водным участком сброса тел, Дуглас сказал, что убийца, возможно, был заядлым любителем природы, – например, рыбаком, хорошо знавшим местность. Он также видел подсказки в выборе жертв. У убийцы были серьёзные сексуальные проблемы. Он ненавидел проституток и, возможно, вообще всех женщин и преступлениями заявлял о своём отношении к ним. И, конечно, любой с психологической травмой и неистовым желанием убивать, имел проблемы в повседневной жизни. Вероятно, ему трудно было удержаться на одной работе и тяжело было сближаться с людьми. Я ценил замечания Дугласа. В них был свой резон. Но большинство из них уже высказывались на наших собственных собраниях и не дали нам новых направлений в расследовании.
Наконец, Дуглас сказал, что наша цель, могла испытывать интерес к расследованию. Как поджигатель, который околачивается по близости, чтобы полюбоваться бушующим пламенем, он мог даже стоять неподалёку, когда мы нашли тела, или с советами позвонить по горячей линии. Это было неплохое предположение, но опять же из тех, до которых мы и сами додумались. Полицейские уже давно знают, что люди, совершающие громкие преступления, гордятся своей работой. Им нравится наблюдать, как мы выбиваемся из сил при расследовании, и им нравиться думать, что они оказывают влияние на умы большого количества людей. У некоторых даже есть полицейские сканнеры в машинах и на кухнях, и они испытывают огромное удовольствие, находясь рядом с правоохранителями, расследующими их преступления.
Если эксперты и профайлеры не могли вычислить «Убийцу с Грин-Ривер», то оставалось надеяться, что это могли сделать люди, занимающиеся секс-торговлей, включая потенциальные будущие жертвы. Под «будущими жертвами» я имею в виду девушек, которые продолжили работать на «Полосе» и других зонах уличной проституции – Пайк-Стрит и Рэйнер-Авеню, закрывая глаза на опасность. Вполне возможно, что некоторые из них встречали убийцу, ходили с ним на «свидание», или даже подверглись нападению. Если бы мы задали вопрос нужной девушке, то мог бы случиться прорыв.
Как ведущий детектив, я должен был помогать разрабатывать стратегию развёртки, читать все рапорты и определять дальнейшие направления расследования. Подозреваю, что как раз в это время я начал повышать интенсивность работы, из-за чего некоторые детективы не успевали разбираться с поступающими задачами. После прочтения отчётов я заваливал их вопросами: у неё был парень или муж? она пила или принимала наркотики? а, что насчёт её друзей, сестёр, братьев? Мой разум работал без остановки и, уверен, моя одержимость породила некоторое недовольство среди коллег. Но мы все были одержимы тем, чтобы остановить убийцу и боялись того, что упускали из виду какую-то зацепку, которая могла помочь поймать его.
В начале, при опросе на улицах Сиэтла, мы обратились к недавним сообщениям о пропавших без вести девушках, которые, вероятно, были проститутками. У нас были десятки заявлений от друзей, родителей и даже сутенёров. И во многих случаях девушки вовсе не были пропавшими. Одна убежала от конфликтной ситуации, другая вернулась, – и их дела закрывались. Но среди прочих имелись сообщения, что девушку видели на «Полосе» или покидающий дом для ночного заработка, а затем она просто исчезала бросая всех и всё, что ей было дорого.
Отслеживание перемещений спустя долгое время после исчезновения – сложная задача. Но мы выполнили её по всем ключевым заявлениями о пропавших, опросив друзей, семьи и сутенёров – любого, кто мог что-то знать. Поскольку эти девушки жили и работали в тени, стараясь быть незаметными, мы наткнулись на большое количество преград. Исходя из всех признаков, оставшихся после них, их души вполне уже могли пребывать на небесах.
Когда мы искали пропавших без вести, беспокоясь за их судьбы, мы также отслеживали работающих проституток, которые могли что-нибудь слышать или видеть на улицах. Некоторые из этих девушек переживали из-за убийцы и всеми силами хотели помочь. Они скинули с себя защитную оболочку, показав, что были уязвимыми, измученными и напуганными. Они говорили о своих прошлых жизнях, которые оставили позади, став проститутками – о братьях, сёстрах и друзьях. Многие признались, что сбежали на улицы от жестоких отцов, отчимов и матерей, которые не могли их защитить.
Несмотря на то, что некоторые девушки проявляли всякое сотрудничество, позволив нам сблизиться, остальные не переставали играть в те же игры, к которым прибегали, чтобы поскорее избавиться от полиции нравов при более ординарных обстоятельствах. Никогда не забуду одну упёртую проститутку, которая никак не хотела верить, что меня не интересовала её криминальная активность и всё, что мне было нужно – её помощь в поимке убийцы. Мы потратили пятнадцать минут на обсуждение условий разговора, прежде чем она сделала предложение, которое, как ей казалось, должно было защитить её: «Лады, дорогуша. Что, если мы поступим так: я насыплю немного кокса на твой член, а затем