Читать интересную книгу Отбросы - Шон Хатсон

Он взялся за ручку и повернул ее.

Дверь поддалась, и Гарольд вошел.

В него ударила почти осязаемая волна жара, заставив отпрянуть, и какое-то время Гарольд пытался адаптироваться к необычной атмосфере. Осмотревшись, он поразился, насколько велика была комната — квадрат со стороной не менее сорока футов и высоким потолком. Выкрашенные когда-то в белое стены почернели от грязи и копоти. Прямо перед ним на голом полу стоял огромный металлический котел. Торчавшая из него труба уходила в потолок. Вот оттуда и доносилось урчание!

Между тем внимание Гарольда привлек еще один звук: слева от него раздавалось громкое жужжание. Повернувшись, он увидел сооружение, напоминавшее генератор и изобилующее шкалами, проводами и выключателями. Гарольд вновь повернулся к котлу и примыкавшей к нему топке. Ее плотно прикрывала тяжелая дверца из проржавевшего металла. Потолок почернел и покоробился, в воздухе пахло горелым. Гарольд отчего-то вздрогнул, руки задрожали, и его слегка затрясло. Он попытался сделать глубокий вдох, но горло сдавил спазм.

В углу комнаты стояло с полдюжины тележек, заваленных постельным бельем. Гарольд шагнул поближе и закашлялся от ударившего в нос смрада. То были мятые простыни, выпачканные экскрементами, засохшей кровью и рвотной массой.

У него на лбу выступили капельки пота, и он, смахнув их дрожащей рукой, двинулся к топке. По мере приближения к котлу жара усиливалась. На выступе, рядом с закрытой дверцей, лежала пара грубых рукавиц, набор длинных щипцов и гаечный ключ. Тут же была навалена гора угольных брикетов, от обломков которых в горячий воздух поднималась черная пыль.

Гарольд отчетливо различил рев бушующего пламени, и тело его стала сотрясать еще более неудержимая дрожь.

В его воспаленном мозгу возник кошмарный образ матери. Охваченная огнем, с отпадавшей от лица и рук кожей, она что-то держала в своих пылающих руках. Это был маленький брат Гордон — огненный шар с торчащим из него черным обрубком руки...

Гарольд крепко зажмурил глаза, пытаясь отогнать страшное видение. Он сделал шаг назад, подальше от печи.

— Гарольд!

Он чуть было не закричал, услышав голос за спиной. Обернулся. Лицо его пылало, дыхание стало частым и прерывистым.

В дверном проеме стоял Уинстон Гривс.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросил негр, видя, что напарник чем-то встревожен.

Гарольд кивнул и едва слышно произнес:

— Прошу прощения. Я тут бродил и зашел в эту комнату.

Гривс понимающе кивнул.

— Котельная, — пояснил он. — Бойлер отапливает часть больницы. А это, — он указал на генератор, — служит как запасной вариант. На случай перебоев в работе центральной системы электрообеспечения он автоматически включается в режим.

— А что там? — Гарольд кивнул в сторону тошнотворно пахнувших тюков с бельем.

— Они лежат здесь до тех пор, пока прачечная не заберет их в стирку. Которые уже не годятся, мы сжигаем.

Чернокожий повернулся и повел Гарольда прочь, прикрыв за собой дверь. Они пошли обратно по коридору к лифту.

— В любом случае я собирался показать вам котельную, — сказал Гривс. — За этим мы и спустились сюда. Сегодня днем нам придется выполнить там кое-какую работу.

Гарольд с трудом проглотил слюну, но ничего не сказал. Мягко, почти бессознательно он коснулся изуродованной щеки и подумал об ужасном, невыносимом жаре внутри топки, и вновь в его сознании возникли образы горящих в огне матери и брата. Гривс только что сказал ему, что им придется выполнить кое-какую работу... Какую же? Голова шла кругом.

Пока они ждали лифт, у Гарольда взмокла спина.

Без какой-либо видимой причины он ощутил, как его охватывает ужас.

* * *

До обеда Гривс проводил с Гарольдом экскурсию по больнице. Он рассказывал новичку о его обязанностях, показывал, где что находится, представлял его другим сотрудникам, и только у двух из них при виде Гарольда лица остались невозмутимыми. Гривс доброжелательно болтал на разные темы: о погоде, своей работе, футболе, политике... И Гарольд слушал его: По крайней мере, делал вид, что слушает. Мысли же его были далеко, его занимало послеобеденное время, когда они с Гривсом снова пойдут в котельную.

В час пятнадцати оба отправились в больничную столовую, чтобы пообедать. Гарольд взял пару сосисок и гарнир, но едва поковырял в тарелке вилкой. Гривс же, со ртом, набитым рыбой и жареным картофелем, продолжал беззаботно болтать, однако беспокойное состояние Гарольда постепенно передалось и ему. Потягивая чай из огромной кружки, он спросил:

— Что случилось, Гарольд?

Гарольд вздрогнул, огляделся по сторонам. Столовую заполняли медсестры, санитары, врачи. Все вокруг уже ели и разговаривали. Равномерный гул голосов напоминал жужжание генератора.

— Это связано с котельной? — осторожно поинтересовался Гривс, видя, как нервничает его подопечный.

— Я боюсь огня, — признался Гарольд.

Гривс поверх края кружки внимательно посмотрел на своего напарника по предстоящей работе.

— Извините, что спрашиваю... — Он старательно подбирал слова. — Ваше лицо... Это... ожог?

Гарольд кивнул.

— У меня он с четырнадцати лет, — пояснил Гарольд, но продолжать не стал. Остальное... к чему вспоминать и говорить об этом? Он попытался улыбнуться, тон его немного смягчился. — Надеюсь, со временем мой страх пройдет.

Гривс понимающе кивнул и сделал большой глоток чая. Они сидели, беседовали, и Гарольд наконец тоже заговорил. Утренние видения отступили. Он расслабился, успокаивая себя тем, что напряжение, видимо, вызвано первым рабочим днем, его первым в жизни рабочим днем. Гривс ненавязчиво расспрашивал о психиатрической лечебнице, и Гарольд отвечал на вопросы честно и без утайки. Ему не было стыдно оттого, что тридцать пять лет он провел в сумасшедшем доме. Стыд, с которым он жил все эти годы, имел отношение к другому, к тому, что только что вскользь затронул Гривс. На его счастье, чернокожий санитар не любопытствовал, каким образом четырнадцатилетний мальчик оказался в дурдоме, а Гарольд не имел ни малейшего желания добровольно об этом рассказывать.

Наконец Гривс закончил трапезу и отодвинул тарелку, одновременно заглядывая в кружку, не осталось ли чего. С удовлетворением погладил живот и улыбнулся напарнику, который ответил ему тем же. Гарольд поглядел по сторонам, и взгляд его упал на сидевшую неподалеку компанию медсестер. Каждой из этих юных созданий было не больше двадцати, все хорошенькие, пухленькие, как и положено быть девушкам этой профессии.

Зрелище захватило его. Самая молоденькая, шатенка, со спрятанными под белую шапочку волосами, почувствовала явный интерес мужчины и улыбнулась ему. Гарольд с улыбкой опустил глаза, потянувшись рукой к изувеченной стороне лица жестом, давно вошедшим в привычку. Покраснев, обернулся к улыбавшемуся Гривсу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});