я и сам не знал об этом прошлом. — он говорил так, как будто исповедовался — Только в этом не было необходимости. С первых минут она придавила все поселение так, что дышать было тяжело. И только когда на Марию перестали обращать внимание и стали обходить стороной она успокоилась. И в последующей жизни в поселении, она очень жестко пресекала любые слухи, рождающиеся в среде заключенных и прибывающих команд собирателей и охотников.
— Сержант, — поинтересовался я — почему ты не покинул поселение, когда умерла мать? Ты ведь мог начать новую и полноценную жизнь.
— Кроме Марии, был ты. — с болью в глазах сообщил он мне.
Я в растерянности огляделся.
— Вы все сумасшедшие? — воскликнул я, глядя на людей окружающих меня — Вычеркнуть из жизни десятилетия ради каторжанки и ее сына. Смертников, которые не приемлют Ваше общество. Я ведь не твой сын, чтобы идти на такие жертвы. Ты за это время мог завести семью и уже воспитывать своих детей.
— У нас с Марией был разговор по этому поводу. — сообщил мне Сержант.
— Я помню этот разговор. — отмахнулся я от его слов — Вы с матерью двери никогда полностью не закрывали. Тогда мать ответила, что я не признаю никого кто слабее меня.
— Ты не можешь помнить тот разговор. — покачал головой Сержант — Так как в то время любил сбегать от наставников в долину. И у тебя всегда были отговорки почему задержался из выхода. Мы в тот раз беседовали о тебе в столовой и в беседе принимали участие баба Люба, Глава и Шаман.
— О чем вы говорили. — заинтересовался я.
— Мария расстраивалась, что ты неуправляем. — сообщил Сержант — И для тебя нет авторитетов. Вспомни, в те годы только она могла на тебя повлиять.
— Не тяни, я и без твоих напоминаний все это знаю. — возмутился я — До чего вы договорились с мамой?
— Мы решили оформить на тебя опекунство. — нехотя ответил Сержант — Я являюсь твоим названным отцом. Тогда все и было оформлено и магически заверено. Единственное Мария просила скрывать это от тебя как можно дольше. Причину этого я не знаю, но видимо она что-то знала, раз настаивала на этом.
Эта новость меня выбила из колеи и разозлила.
— Никто не может мне указывать как жить! — яростно прошипел я ему в лицо — Я прекрасно со всеми сложностями и сам справляюсь.
— Значит будем прощаться. — с болью в глазах смотрел на меня Сержант — Ты уже достаточно взрослый для самостоятельной жизни.
— Стоять! — с испугом проорал я.
Я действительно испугался, что Сержант уйдет. У меня в первые сработала способность, использующая только Власть. Ужас присутствовал где-то там на задворках. Это было категоричное требование подчиниться и склонить голову.
— После смерти матери у меня никого не осталось. — испуганно проговорил я — Только ты, Глава и Пчелкин остались. Остальные после своего освобождения исчезнут из моей жизни, как будто их и не было.
— Остановись. — с трудом прошептал побледневший Сержант — Прекрати воздействовать своими способностями на окружающих.
Я испуганно огляделся. Все держались из последних сил. Барон Волков и граф Буревестник мало того, что сами еле держались, так еще и девушек с трудом поддерживали. Мария и Елена уже были в практическом обмороке, державшись из последних сил.
— Если бы я только знал, как это делать. — прошептал я, закрывая глаза.
Закрыв глаза, я пытался успокоить бурю, которая бушевала во мне. Вот вроде она начала успокаиваться, но мне снова приходило понимание что Сержант сейчас уйдет. И чувства безысходности накатывали с новой силой, отражаясь на моей способности. Я не видел, что происходит вокруг, но уже слышал чей-то стон. И все-таки я справился, чувства успокоились, а дальше моя контролька довершила дело и взяла под контроль мои чувства.
Открыв глаза, я снова огляделся. Все хоть и были потрепанные и бледные, но на ногах стояли, что уже радовало.
— Если будешь действовать такими методами, то рядом с тобой никогда никого не будет. — проговорил спокойным голосом бледный Сержант — И ты всегда будешь один.
Вздохнув, он подошёл ко мне вплотную.
— Ты сам для себя реши, что для тебя важнее. — проговорил он — Либо ты один и никому не подчиняешься. Либо с тобой родные тебе люди. Но в этом случае ты будешь вынужден подчиняться их требованиям, а не командовать ими.
— Останься. — попросил я Сержанта — Я постараюсь.
Сержант улыбнулся и кивнул, отходя к девушкам. Немного помолчав, я собрался с мыслями.
— Скажи. — спросил я Сержанта — Как вы боролись с убийственной способностью матери?
Сержант с тоской посмотрел на меня.
— Немного позже, когда Мария окончательно успокоилась, мы надевали на нее подавляющий доспех. — сообщил мне Сержант — Он на нее не действовал. Это была не магия, а ее способность. Мария сама страдала из-за этой способности, основанной на ненависти, буквально сжигающей ее.
— Судя по тому, что я видел и слышал, — перебил я Сержанта — мне передалась эта способность от матери. Но во мне нет ненависти. Что-то ты недоговариваешь.
Сержант устало вздохнул и покачал головой.
— Ты так ничего и не понял. — Сержант уже, наверное, устал повторять эту фразу — Основа вашей с Марией способности лежит не в ненависти. Но у Марии она постоянно питалась ей, и была убийственна для окружающих. Я не знаю как Мария могла сдерживать свою ненависть на протяжении многих лет и не уничтожила все поселение в первые минуты своего пребывания там.
Замолчав, Сержант задумался, что-то вспоминая.
— И видимо это как-то повлияло на тебя. — добавил он — Твоя безумная мания дружить с чудовищами, в принципе неспособными к мирному сосуществованию с людьми появилась на этой почве. Как противовес ненависти Марии.
— Хорошо оставим эту тему. — прервал я неприятную для себя тему разговора — Как мать смогла жить в помещениях казармы каторжников вместе со всеми? Где она жила в первое время?
— Она жила в одиночной камере изолятора. — ответил сержант — Не смотри на меня так! Мария в первый день, сама выбрала себе это место для проживания. Так как не могла находиться в той среде, не уничтожив всех там находящихся.
Сержант замолчал, собираясь с духом, чтобы сказать всю правду о тех днях.
— Сам понимаешь в казармах каторжников не сахар, и женщинам там приходится очень тяжело. В поселении изначально были женские и мужские казармы. И сами казармы были разделены на кубрики, с разным количеством проживающих. Но это ничего не меняло. — продолжил он — Правда в изоляторе Мария прожила недолго. На