Такие речи недопустимы.
— О Мария, — криво усмехнулся я, не отрывая взгляда от князя — не волнуйтесь. У нас с князем почти родственные отношения, на почве ненависти, возникшие еще задолго до моего рождения. И как только вы Имперские Великие Семьи саму Империю еще не развалили, в своей непомерной жадности, высокомерии и вседозволенности?
Побелевший от бешенства князь шагнул ко мне почти вплотную.
— Щенок! — четко и внятно проговорил он дребезжащим, и еле сдерживаемым от бешенства голосом — Пока существует Империя, существуют и Великие Семьи. И никто из нас не пойдет по пути разрушения своего дома. Мы всегда будем работать на благо Империи.
— Это ты моей матери объясни. — ответил я не реагируя на вставшего почти вплотную взбешенного князя.
Князь схватил меня за воротник куртки и притянул к себе. Глаза его пылали огнем. Это уже явно работала его божественная способность.
— Что Мария рассказала тебе перед смертью? — буквально прорычал он.
Я поднял видоизмененную руку, на которой очень хорошо виднелись длинные и загнутые когти. Барон Волков, стоящий позади князя, шагнул вперед и молча перехватил мою руку. Князь даже не пошевелился.
— Барон отпустите его. — проговорил князь — Он не ударит.
— С чего бы у тебя такая уверенность зародилась? — спросил я его — Я вообще-то воспитывался матерью, которая каждый день вспоминала тебя недобрым словом. Или ты настолько сомневаешься во мне?
Барон продолжал держать мою руку, а князь, притянув меня к себе за воротник так и не отпускал. Я даже не пытался вырваться, глядя в глаза князю.
— В том, что ты вырежешь всех здесь находящихся? Или уничтожишь весь лагерь в порыве бешенства? — спросил он меня — Нет, даже не сомневаюсь. Но сейчас ты не ударишь.
Я мгновенно поменял свой костюм на божественный комплект и видоизменился, став крупнее. Князь на это мгновение потеряв точку опоры, в виде моего воротника и покачнулся, восстанавливая равновесие. Барон Волков был вынужденный отпустить мою руку, сделал шаг назад. А я мгновенно вернул свой обычный облик и экипировку.
— Что ты от меня хочешь? — спросил я князя.
— Я уже спросил тебя. — ответил он — Что тебе рассказала Мария перед смертью?
— Ничего. — пожал я плечами — Более того мать настаивала на том, чтобы я не пытался узнать прошлое нашей семьи. А сейчас мне это уже неинтересно. Достаточно того, что я видел и слышал, чтобы сделать свои выводы.
Немного помолчав, я продолжил, кивнув на Елену.
— Елену ждала судьба моей матери. — продолжил я, указывая на нее взглядом — Только вы ошиблись. Девчонка готова была уже наложить на себя руки.
Князь обернулся и долго смотрел на Елену. Видимо информации он получил за это время достаточно, а не верить моим словам, причин у него не было. Он в бешенстве повернулся к магам, которых приставили ко мне для сопровождения. Один из магов сопровождения кивнул в согласии. Чувствую у кого-то в ближайшее время очень сильно подгорит. Не стоит расстраивать высокопоставленных князей, это мне еще мать на своем примере объяснила.
— Ты сделал неверные выводы. — повернувшись ко мне сообщил он — По поводу девчонки будет проведено расследование.
Я рассмеялся.
— Сопровождающие ничего не знали. — сообщил я — Их наняли третьи лица. И свое мнение они составили из услышанных разговоров. Вот и вели себя соответственно. А сейчас и это уже неважно. Я вам все планы порушил. Она свободна в своем выборе.
Мы долго бодались взглядами. Потом князь заговорил, медленно, как будто пытаясь донести свою и непонятную для меня мысль или истину.
— Ты сделал неправильные выводы. — заговорил он — Там у тебя в поселении нет белых и пушистых. Низшие сословия так же способны на дела, от которых волосы встанут дыбом у любого разумного.
Видя, что я не собираюсь что-либо говорить князь усмехнулся.
— Однако ты пытаешься разобраться с каждым в отдельности. И только потом делаешь выводы по ним. — продолжил он — А дворянство обвиняешь все скопом, не разбираясь. Даже в том, что оно не совершает, видишь его вину. И не желаешь понять, что дворянство никогда не будет рушить дом, в котором живет. Это противоестественно для нас. И у нас есть институты следствия и дознания для таких безумцев. И наказания за преступления для дворян более серьезные, чем для мещан.
Эх князь я знаю историю. Пусть даже это история другого мира. И я знаю на какие безумства способны дворяне, в деле разрушения своего дома. Но вот рассказывать тебе об этом не буду.
— Мария могла жить в семье. — продолжил князь — Счастливо жить и воспитывать детей. Тебя воспитывать. Но ее буквально убивала черная ненависть. Мы были вынуждены спрятать ее в защищенном поселении на четвертом уровне. Была надежда что со временем она успокоится, и мы вернем ее в наш мир. У администрации была задача немедленно доложить, когда у Марии разум возобладает над ненавистью. Но даже с твоим рождением ничего не изменилось. Ты жил в атмосфере ненависти, и даже не замечал этого.
Я повернулся к Сержанту и приподнял вопросительно бровь. Сержант отвел свой взгляд от нас.
— Тебе что, на полном серьезе поставили задачу соблазнить мать? — спросил я его.
— Сергей ты ничего не понимаешь. — с болью в глазах заговорил он.
— Сержант, не оправдывайся. — перебил я его — Я вас не осуждал, и не собираюсь осуждать впредь. Это была ваша жизнь. Тем более я слышал один ваш разговор. И прекрасно знаю, что мать знала о твоем задании по отношению к ней. Я просто и предположить не мог, что вы можете дойти до такого безумства.
— Заткнись! — гаркнул Сержант командным голосом.
Да не часто Сержант в поселении применял командные навыки. Но если применял, то все стояли по стойке смирно, и ходили по струнке. А Сержант замолчал успокаиваясь.
— Ты ничего не понимаешь. — повторил он — Такого задания не могло быть в принципе. Так как оно невозможно.
Сержант не смотрел на меня. Он смотрел куда-то в даль, в сторону строительства и в глазах его отчетливо просматривалась боль.
— Мы были счастливы с Марией. — заговорил он — И я не оставлял ее. Сколько раз я уговаривал ее взять свою ненависть под контроль и вернуться со мной в мир. Но Мария была такая же, как и ты, и не слушала никого. Получив дом и работу в поселении, она уже не хотела возвращаться.
Сержант осмотрел всех с непонятной для меня тоской и яростью.
— Да у меня было задание не допустить распространения слухов о прошлом Марии. Хоть