том месте осталось лишь несколько подводных рифов. В наши дни вблизи побережья существует только один маленький остров — Хабе. Цепочка рифов, протянувшаяся от него, позволяет думать, что в прошлом Хабе был связан с материком. Остров никем не заселен, но раз в году его посещают жители деревни Вамби, которые собирают там яйца черепах. Это право жителей Вамби на остров также находит свое обоснование в мифе.
ОСТРОВ ХАБЕ
Когда появился огонь и пожар распространился по всему побережью, могучий демон Деви попытался его потушить. Он ударил по горящей земле своей палицей; но пламя от этого не погасло, только от берега отскочили большие куски суши и превратились в острова. В стране бурик-аним и по сей день существует несколько таких островов. А один из них, остров Хабе, лежит сейчас против деревни Велаб.
Когда-то Хабе был частью суши у устья старой реки Маро. Но после того как Деви отколол его от берега, Хабе не остался на месте, а поплыл. Он миновал Кондо-мирав и Бути и доплыл до деревни Бирок. Здесь он вдруг за что-то зацепился и стал. Оказалось, его схватил демон-ротан.
Другие демоны попробовали было освободить остров, но шипы ротана так крепко впились в Хабе, что демоны никак не могли сдвинуть его с места. Они даже поколотили ротана палицами, но и это не помогло. И лишь после того как позвали колдунов с реки Була´ки и те произнесли свои заклинания, демон-ротан отпустил Хабе и остров поплыл дальше.
Хабе передвигался очень медленно, и жители побережья часто ездили на него собирать черепашьи яйца и охотиться на морских птиц.
Как-то раз на плавучий остров высадился один мужчина из Вамби со своей женой и дочерью по имени Упикак. Это случилось, когда Хабе проплывал мимо их деревни. Упикак сразу же полезла на пальму за птичьими яйцами. В это время подул сильный ветер. Люди испугались, что может начаться буря и они не успеют возвратиться домой. Недолго думая, они бросились в лодку и поспешили в Вамби. И верно: едва лишь они добрались до деревни, как разразилась буря.
А Упикак осталась на пальме. Чтобы не упасть, она изо всех сил уцепилась за ствол и вместе с ним раскачивалась под порывами ветра. Девушка громко кричала и звала родителей, но из-за бури никто не слышал ее голоса.
Упикак прижалась к пальмовому стволу, как варан, и постепенно приобрела облик этого животного. Так возник первый варан; а оттого что Упикак в то время охотилась за птичьими гнездами, вараны поныне преследуют птиц и крадут у них яйца.
Между тем остров Хабе проплыл Вамби и приблизился к деревне Велаб. Упикак испугалась, что никогда не сможет вернуться в родные места, и решила между островом и землей соорудить плотину. Она взяла куски красного железняка и стала бросать их в воду.
Это увидал демон огня Арамемб, который как раз находился в Велабе. Арамемб захотел помочь девушке-вараиу и тоже принялся строить плотину. Она начиналась у деревни Велаб и шла навстречу той, что сооружала Упикак. А так как под руками у Арамемба не было ничего подходящего, а медлить было нельзя, он пустил в дело крупные клубни ямса.
Как только обе плотины сомкнулись, Упикак быстро перебежала к Арамембу. Она вышла за своего спасителя замуж, и они оба стали родителями кенгуру.
Плотина же вскоре разрушилась: ямс смыло водой, и даже красные камни от частых бурь и прибоя сильно измельчали, и их сделалось меньше. Но и теперь еще между Хабе и деревней Велаб находят ее остатки. Они-то и удерживают остров.
В представлении маринд-аним другие рифы также связаны с действиями демонов. Так, неподалеку от Домандэ есть место Белевил, возле которого находится риф. Место с таким же названием имеется и у деревни Вамал. Говорят, будто здесь женщину-демона по имени Белевил во время родов неожиданно застал прилив и она превратилась в камень. И хотя кости Белевил давно уже стали рифами, сама она все еще жива и иногда топит людей, которые ловят рыбу.
Многие участки берега покрыты наносами морской глины серо-синего цвета. Наибольшую протяженность такие участки имеют к востоку от реки Маро, а также между Вангу и Вамби. Глинистые наносы, которые населены тысячами крабов, зачастую делают местность почти непроходимой для человека. Мало-помалу эти участки зарастают мангрововыми деревьями с их многочисленными воздушными корнями-подпорками и тем самым успешно противостоят размыву. В результате в подобных местах море постепенно отступает, в то время как в других — медленно надвигается на сушу. Правда, людям нет от этого никакой пользы: там, где растут мангровы, им все равно нечего делать. В мангровнике могут жить только птицы и морские животные.
Среди обитающих здесь существ самым необыкновенным является «грязевой прыгун»{68} — рыба, которая может подолгу обходиться без воды и любит сидеть на корнях мангровов. В случае опасности грязевой прыгун бросается в грязь и ловкими прыжками прямо по ней быстро пробирается к спасительной воде. О такой рыбе-прыгуне и говорится в приведенном ниже сказании, изображающем охоту демона Вали за человеческими головами.
МОРСКАЯ ГЛИНА
Однажды демон Вали отправился на охоту за головами, но ни в Макалине, ни в Кумбе ему не удалось никого убить. Тогда он рассердился и поплыл в Бангу. Перед самой деревней демон спрятал свою лодку и пошел пешком. В Бангу почти все крепко спали; и только один молодой мужчина услышал шаги разъяренного Вали. Мужчина немедленно разбудил свою жену и маленького сына и вместе с ним вскарабкался на высокое дерево.
Они успели как раз вовремя: Вали тут же ворвался в деревню, перебил всех людей и завалил все дома толстым слоем серой морской глины. Сверху остались торчать лишь макушки деревьев.
Из всех жителей Бангу только три человека избежали смерти.
Когда демон ушел, мальчик и говорит: «Я хочу сойти вниз посмотреть, что это там такое серое?» А глина была еще совсем вязкой, и едва он ступил на нее, как сразу же провалился и стал тонуть. Чтобы спастись, мальчик превратился в рыбу-прыгуна и большими прыжками поскакал к воде.
Все это видела его мать. Она быстро наломала веток, сплела из них вершу, какой обычно ловят рыбу в мелких местах, и бросилась вдогонку за сыном. И, конечно, тоже увязла в глине. Пока мать барахталась в серой жиже, корзина ее превратилась в корни мангровового дерева, а сама она — в его ствол