Читать интересную книгу Панихида - Алан Фостер

И так продолжалось долго. Когда патруль из троих чистильщиков наткнулся на них, они оживленно беседовали и жестикулировали.

В части Пирье встретили, как героя. Он мужественно отбивался от похвал, подчеркивая, что всего лишь сумел выжить и дождаться помощи. Но его товарищи не обращали на отговорки никакого внимания. Его представили к награде. Поскольку капелланы вообще редко носят награды, то его награда была такой же, как и у остальных пехотинцев, участников спасательного рейда — ленточка с изображением скрещенных усиков на сине-зеленом поле. Но он постеснялся носить медаль с рисунком и хранил ее в той коробочке, в которой ему ее вручили.

Рапорт с прошением об отпуске встретили с пониманием и удовлетворили. Начальство прекрасно сознавало, что человек, прошедший через подобные испытания, нуждается в отдыхе и восстановлении сил. Даже капеллан, попав в бой, может получить психическую травму.

Отец Пирье не собирался ни соглашаться, ни опровергать это мнение. Все, что ему требовалось,— довести до логического завершения свой разговор с советником Шэнвордесепом. Со своей стороны, транкс с готовностью принял его в улье. Они неделями обсуждали различные вопросы духовного характера, знакомились с особенностями верований друг друга, с историей двух разумных рас, с удивлением обнаруживая, что представители обоих народов ломают головы над одними и теми же извечными неразрешимыми вопросами.

Спустя месяцы их общение приобрело новое содержание. То был уже не простой обмен информацией. Они убедились в наличии возможностей и определили способы решения стоящих перед ними задач. Они приготовились к активным действиям.

Все, что им требовалось,— финансовая поддержка.

— Основать новую церковь? Вы оба что, с ума сошли? — такими словами встретила их Мартина Герзальт Лоренгау. Она сидела прямо и напряженно.— Я думаю, это выглядит неприкрытым безумием и с точки зрения транксов.

— Мы не безумцы, смею вас заверить,— ответил насекомообразный посетитель, сделав жест, который, как он надеялся, поймет худая женщина с осунувшимся лицом.— Мы всего лишь надеемся на лучшее.

Стоявший позади отец Пирье попытался поддержать друга.

— Мы пришли к вам, поскольку все остальные нам уже отказали.

Намек на улыбку тронул уголки губ Лоренгау, однако сама улыбка так и не появилась. Потому что ей не позволили появиться.

— Как деловая женщина с определенной репутацией могу только сказать — это одно из наиболее безнадежных предложений в плане размещения капитала, которые мне когда-либо делали. Любой, кто вас услышит, примет вас за идиотов.

— Это вложение капитала в людей. И в их будущее.— Пирье встретил обескураживающий взгляд ее больших, глубоко посаженных глаз, стараясь не ерзать в кресле.

«Я не должен нервничать,— сказал он себе,— я должен выдержать поединок, каким бы ни был его исход».

И священник продолжал настаивать. А что ему еще оставалось делать?

— Даже если я вдруг решу выбросить деньги на ветер, финансируя такое абсурдное предприятие, почему я должна поддерживать то, что имеет своей целью, по вашим словам, создание духовной связи между людьми и транксами? Почему бы не сделать то же самое в отношении, скажем, пайтаров? Тогда я, по крайней мере, могу надеяться хоть на какую-то отдачу.

— Отдача от подобного капиталовложения не исчисляется в денежном эквиваленте,— совершенно серьезно ответил Пирье.

— В случае с пайтарами — вполне может исчисляться,— вполголоса проворчала она.— Вы просто сели не в ту лодку. Ладно, мы отвлеклись от темы.— Слегка подавшись вперед, она посмотрела на каждого из просителей по очереди. Спинка высокого кожаного кресла, стоившего, по всей видимости, кругленькую сумму, возвышалась за ее спиной, как спинка трона.— И вообще, я так и не поняла, каким образом вы добились встречи со мной. Мое время дорого стоит. Если наше общение окажется безрезультатным, а я думаю, так и случится, кому-то придется платить за это до конца своих дней,— добавила она мрачным тоном.

— Естьлюди, симпатизирующие нам и нашим устремлениям,— ответил Шэнвордесеп и издал тихий свист.

Женщина вела себя по-прежнему обескураживающе.

— Если вы потрудились собрать хоть какие-то сведения обо мне прежде, чем сюда явиться, вы должны знать, что я атеист.

Пирье кивнул.

— Мы знаем. Наша религия открыта для всех.

На сей раз она не смогла сдержать улыбки. Эта улыбка заставляла трепетать в ужасе не одного посетителя.

— В таком случае вы просто упрямцы, отнимающие мое время.— Ее рука потянулась в сторону большого ряда тактильных сенсоров.

— Мы полны решимости осуществить свой замысел. Если получится основать конгрегацию, способную объединить в себе чувства и верования двух совершенно разных рас, внутри нее найдется место для любых верований, присущих любой расе.

— Это ко мне не относится. Я ни во что не верю.— Ее изящные пальцы с маникюром, который можно было бы назвать идеальным, прервали свое роковое движение и замерли, как бы в задумчивости.

— Конечно, верите. Каждый человек во что-нибудь да верит. Если вы не верите в некое верховное божество, вы верите в его отсутствие. Любое убеждение базируется на некоей догме, основой которой, в свою очередь, служит вера.

— Я — деловая женщина, не философ,— заверила Мартина Лоренгау, моргнув.— У меня нет ни времени, ни желания заниматься метафизикой или теологией.

— Но у вас есть душа,— мягко сказал Пирье.

На этот раз она рассмеялась. Смех поразительно контрастировал с ее манерой речи.

— Я могла бы назвать сотни людей, которые с вами не согласятся.

— Душа — это то, что есть внутри каждого разумного существа, что не поддается количественному анализу, но живет и требует своей пищи,— руки транкса рефлекторно совершили некий сложный жест. Он знал — земная женщина не понимает и десятой доли его жестикуляции, и это сильно осложняло ему общение. Для транкса пытаться разговаривать, не жестикулируя, было все равно что подавать команды, лишенные половины слов. И все-таки он старался изо всех сил.

— Уверяю вас, я не испытываю подобного голода,— сказала она, улыбаясь.— Обо всех моих психологических потребностях хорошо заботятся.

— Значит, вы целиком и полностью оправились от шока, вызванного трагической смертью вашего мужа и дочери? — спросил Пирье.

Слегка приоткрыв рот, Лоренгау уставилась на непокорного священника жестким, немигающим взглядом.

— Как вы смеете. Как вы смеете упоминать об этом в моем присутствии? — произнесла она голосом, способным заморозить ядерный реактор.

Но на сей раз Пирье не был напуган.

— Тот, кто наг пред Господом, смеет все,— продолжал он безжалостно, и в то же время с состраданием.— Это случилось одиннадцать лет назад. Одно из воздушных судов вашей компании возвращалось из Хараре в Готтен. До сегодняшнего дня так никто и не знает, почему он рухнул в Замбези. Все находившиеся на борту погибли.

— Я знаю, что там произошло.— Вжавшись в кресло, Лоренгау казалась еще тоньше, чем была на самом деле. Как будто кресло готовилось проглотить ее.— Раньше я не верила во что-либо подобное. А когда это случилось…— Она подняла глаза.— Вы пробудили во мне любопытство. Сколько же надо иметь самоуверенности, чтобы предположить, будто ваш пресловутый общий знаменатель двух рас может что-то дать такому человеку, как я?

— Мы не можем с уверенностью сказать, так ли это,— не колеблясь, ответил Пирье.— Мы просто уверены, что подобной цели не достичь другими способами. Кто может предсказать, какие откровения возникнут в процессе подобного общения двух рас, столь непохожих друг на друга? Разные верования, различный стиль мышления, непохожие взгляды на мир, на вселенную, отличный подход к разрешению вопросов, испокон века не находящих ответа.

— Не будет никаких ограничений или запретов, основанных на недоказуемыхдогмах,— добавил Шэнвордесеп.— Организация будет открыта для всех. Не только люди или транксы, но и любые представители других рас, наделенных разумом, смогут к нам присоединиться. Мы не станем вмешиваться в политику, исходя из взглядов вашей расы на этот аспект деятельности, и собираемся соблюдать четкую иерархию, к которой склонна наша раса.

В комнате повисло молчание.

— Чего вы хотите добиться? — в конце концов спросила Лоренгау.— Власти, богатства? Внутреннего спокойствия? Широкого признания заслуг?

Пирье посмотрел на своего товарища. Видя, что Шэнвордесеп сделал одобряющий жест, заговорил:

— Мы не знаем. Вернее, не уверены. Нам хочется, чтобы было место, куда те, кого не устраивают существующие идеологические течения, могли явиться за помощью и поддержкой. Прибежище, где помогут не только словом, но и делом. Мы знаем, независимо оттого, какие верования исповедует та или иная церковь, в плане мирских проблем они абсолютно подотчетны. Шэнвордесеп намного больше меня искушен в такого рода вопросах,— кивнул он в сторону своего товарища.