Читать интересную книгу Панихида - Алан Фостер

Иструка и стопорука сделали жест в сторону фанатика, застреленного Пирье.

— Вы, без сомнения, помогли ему.

Пирье не стал оглядываться. Не то чтобы он не мог этого сделать, просто не хотел.

— У меня не было выбора. Либо я, либо он. Хотя я верю в жизнь после смерти, однако не спешу сменить одну жизнь на другую. Такие вещи должны происходить в некоем порядке, который предопределен для каждого из нас.

— Интересное верование.— Стопорука транкса поднялась вверх и коснулась правого плеча всеми четырьмя пальцами. Там, на сине-зеленом хитине, находился маленький блестящий черный кружок в соответствии с обычаями транксов украшать свои тела. Даже в полутьме разрушенного коридора кружок светился и переливался.— Вы знаете, что означает этот знак?

— Боюсь, нет.— Молодому священнику очень захотелось пить.— Я не уделял достаточного внимания различным аспектам контакта между нашими расами. И не имел доступа к большим количествам информации.

— Знаю.— Транкс сделал жест, означающий смирение, но священник этого не понял.— Вы слишком заняты пайтарами. О них вы хотите знать все,— в его интонации не слышалось обвинения, просто констатация факта, но Пирье почувствовал себя неловко.

— Не в моих силах решать, что будут показывать по трехмерке. У меня нет контактов с прессой. Но сам я хотел бы побольше знать о вашей расе,— чтобы подтвердить, что он внимательно слушает собеседника, он кивнул в сторону черного кружка.— Так что же он означает?

На сей раз все четыре руки совершили некий быстрый и сложный жест.

— Он означает, что мы коллеги.

— Извините?

— Я… Я не могу в точности перевести данный термин на земшарский. Меня можно назвать врачом-консультантом по вопросам души. Я также являюсь советником. Это традиционное обращение, еще с дотехнологических времен. Если у члена улья возникает вопрос, неподвластный решению преподавателя, ученого или деятеля искусства, транкс обращается к такому, как я. Мы пытаемся совместить несовместимое, понять необъяснимое и утешить тогда, когда познание оказывается бессильно. Мы — последняя опора в случах, когда пасует рассудок и логика, кладезь сострадания перед лицом холодной и безразличной вселенной.— Он двинулся вперед на четырех ногах, чтобы осмотреть тело ксенофоба, убитого Пирье.— Конечно, часто нас самих посещают сомнения, но истина в том, чтобы всегда искать ее, и иногда мы находим что-нибудь правильное, к нашему собственному удивлению.

— Вы — священник? — Пирье тщетно пытался вспомнить все известное ему о транксах, по крайней мере, то, чему его учили.— Я не думал… не думал, что у вас есть священники. Я даже не знал, что у вас есть религия.

— Что в имени тебе, как сказал один из ваших известных писателей.— Большое лицо транкса не могло улыбаться, поскольку состояло из слишком жесткого материала, но у Пирье осталось отчетливое ощущение вежливой улыбки.— Перед лицом духа слова неуместны.

— Вы верите в Бога? — не задумываясь, спросил Пирье.

— В вашем смысле слова — нет. А в нашем… Это не тот вопрос, на который можно ответить с легкостью или между делом. Вам так не кажется? — голова в форме сердца покачалась из стороны в сторону.

— Некоторым из моих начальников — кажется. А мне — нет. Меня учили верить, но учили и задавать вопросы.

— О, крри!кк, эти вечные противоположности. Они всегда делают наше существование намного труднее и сложнее, чем нам того хочется. Но ведь нас никто не спрашивает, не правда ли? Меня зовут Шэнвордесеп,— мягкий голос инопланетянина внезапно стал встревоженным.— Вы теряете сознание? Вы плохо выглядите.

— Нет. Просто хочу пить. Я — Кири Пирье,— сказал Пирье, глядя мимо транкса в конец коридора и думая о том, когда же их кто-нибудь найдет. Он совершенно потерял контакт с остальными членами команды.

— В отличие от вечных вопросов о божественном и о смысле существования, этот вопрос решается легко.— Протянув руку назад, транкс достал из кармана на задней стороне груди цилиндр из блестящего плетеного материала и подал его Пирье, который неуверенно посмотрел на флягу. Он впервые видел такую.

— Например, вот так,— продемонстрировал транкс, прежде чем дать сосуд капеллану.

Пирье не без колебаний принял флягу. Возможно, для начала ему следовало понюхать содержимое, но он слишком устал и слишком хотел пить. Бывают случаи, когда приходится принимать на веру слова и действия другого, даже если другой имеет вдвое больше конечностей, чем ты сам.

Вода оказалась холодной, свежей и вкуснее самого лучшего «шардонэ». Несмотря на жажду, Пирье достаточно контролировал свои действия, чтобы вернуть флягу хозяину, оставив в ней не меньше половины содержимого. Он вытер рот правым рукавом. Кровь на нем уже почти высохла.

— Что же нам теперь делать? — подумал он вслух.

Хотя сине-зеленое тело оставалось обращено в его сторону, голова развернулась на невероятный угол, позволяя транксу глянуть прямо назад.

— Думаю, следует подождать. Я, конечно, могу пойти за помощью, но не уверен, что ваши товарищи с готовностью отзовутся на мои просьбы. Если они настоящие солдаты, они в первую очередь подчиняются приказам командиров. В такой ситуации они вряд ли будут прислушиваться к мнению существа, подобного мне.— Его усики дернулись и жвалы щелкнули.— Уверен, достаточно скоро нас кто-нибудь найдет.

Безо всякой паузы или какого-либо намека, означающего смену темы разговора, Шэнвордесеп наклонился, чтобы осмотреть тело ближайшего к нему транкса. Все восемь конечностей были скрючены и прижаты к телу. Голова отсутствовала, ее разорвала на куски фаната, из шеи торчали обрывки нервов и продольных мышц.

— Насколько я знаю, вы утилизуете своих умерших не так, как мы.

Пирье был потрясен, но постарался не выдать своих чувств на случай, если транкс окажется в состоянии понять его мимику.

— Мы не утилизуем наших умерших. В большинстве случаев мы совершаем соответствующий похоронный обряд.

Продолжая заниматься телом умершего, Шэнвордесеп посмотрел на человека.

— Вы закапываете их в землю. Что с ними происходит потом?

— Они покоятся там,— Пирье удивился, почему ему приходится объяснять очевидное.

— И что с ними происходит? Позднее, я имею в виду.

Пирье пожал плечами.

— Если не используются специальные приемы консервации или специальные фобы, они остаются там до тех пор, пока контейнеры не разрушаются. После этого их тела…

— Утилизуются,— закончил за него транкс— С нашей точки зрения, различия невелики. В основном, в плане оттягивания результата. Мы предпочитаем немедленную утилизацию, вы — постепенную. Это вызвано тем, что мы живем в улье и делали так всегда. Конечно, имеются специфические для каждой расы детали, но в целом наши традиции не сильно отличаются.— Он выпрямился так, что его голова оказалась на уровне фуди священника.— Я уверен, к нашей обоюдной пользе можно найти и многие другие сходства,— он сделал жест рукой в сторону участка коридора, относительно свободного от трупов.— Вы не хотели бы это обсудить? В ближайшем будущем у нас нет ничего, кроме времени, но уж его-то — предостаточно.

Религиозный диспут с инопланетянином? Да в придачу с напоминающим большого богомола, одного из тех, что висели под карнизами домов, когда он учился в семинарии? А почему бы и нет? Как правильно сказал Шэнвордесеп, единственной вещью, которую им требовалось убить, было время.

В самую последнюю очередь Пирье могбы предположить, что насекомовидный инопланетянин с восемью ногами и фа-сетчаты м и, как у жука, глазам и, сможет укрепить его в пошатнувшейся вере, но и мен но так и произошло. В свою очередь, он оказался способен удовлетворить невероятное любопытство транкса, рассказав ему о духовных поисках человечества. В ходе разговора выяснилось, что Шэнвордесепа не устраивает существующая организация древнего ордена, к которому он принадлежал и от которого получил свое звание. По его мнению, этот орден не шел в ногу с развитием культуры, а также не был готов к таким непредвиденным откровениям, как существование в космосе других разумных существ.

Чем дольше они говорили, тем больше отец Пирье убеждался в родственности души, наполнявшей блестящее хитиновое тело. На смену первым мыслям о возможности обратить транкса в свою веру (неважно, насколько всерьез он думал об этом) пришел свободный обмен мнениями. Они говорили о том, кто во что верит и кто во что не верит, о предопределенности и о неразрешимых вопросах, о желании понять великую мистерию жизни, опираясь лишь на практический опыт.

И так продолжалось долго. Когда патруль из троих чистильщиков наткнулся на них, они оживленно беседовали и жестикулировали.

В части Пирье встретили, как героя. Он мужественно отбивался от похвал, подчеркивая, что всего лишь сумел выжить и дождаться помощи. Но его товарищи не обращали на отговорки никакого внимания. Его представили к награде. Поскольку капелланы вообще редко носят награды, то его награда была такой же, как и у остальных пехотинцев, участников спасательного рейда — ленточка с изображением скрещенных усиков на сине-зеленом поле. Но он постеснялся носить медаль с рисунком и хранил ее в той коробочке, в которой ему ее вручили.