он натуральным образом умудрился показать все зубы, кроме самых дальних. Зрелище, несмотря на ухоженный рот, так себе, никому не порекомендую.
- Оставьте, пожалуйста, в покое бедную девочку. Если вы ко мне, так и пойдёмте в кабинет.
Если честно, на судьбу Лерки я плевать хотел, но ситуацию успел прокачать: рвану к двери - получу пару зарядов в спину, без шансов, а так хоть заболтать попробую. Ну и девчонка полицию вызовет, если прямо здесь в обморок не упадёт. Но последнее на неё не похоже, крепкие нервы в нашем деле - первый признак профпригодности.
Михаил Петрович перевёл оружие на меня. Неприятное зрелище, два дульных среза в метре от моего молодого цветущего организма. Курки взведены, пальцы на спусковых крючках аж свело. Грустно...
- Она умерла! - выдохнув несвежий букет перегара, хрипло поведал злодей. - Вчера днём умерла. А ты, щенок, мне что обещал?
Лера завозилась у себя за стойкой, но сразу затихла. Не время, дорогая, не время. Уйдём в кабинет, тогда и хватайся за телефон. У охранника, нанятого как раз на случай таких раскладов, сегодня отгул, вот ведь не повезло. Ну да ничего, прорвёмся.
На ходу Михаила Петровича шатало, но обрез он держал уверенно, крепко. Ещё и в спину мне ткнул пару раз, налётчик хренов.
- Садитесь, может, выпить чего-нибудь?
Он тяжело плюхнулся в кресло напротив моего стола, я сел на место, под огромную эмблему "Небесной сенсорики", занимающую весь простенок между окнами. Звёзды, галактики, золото и фигурное изображение мозга, больше похожего на грецкий орех. Долбаный китч, но клиентам нравится, да и Людмила Марковна горячо одобрила.
Я незаметно огляделся: да, шансов по-прежнему ноль, столешница не спасёт. Яйца он мне точно отстрелить успеет.
- Хватит мне... Выпил.
- Как скажете. Так в чём я виноват?
Он покачал головой, словно соглашаясь с кем-то, мне неслышным.
- Яночка умерла.
- Михаил Петрович... Так четвёртая стадия же. А я не волшебник, я сразу сказал. Вы же меня уговорили взяться, я и сам не хотел.
- Но взялся же... Сколько денег у меня выдоил, напомнить?
- У вас горе, а всё о деньгах. Давайте вы ружьё положите, мы спокойно поговорим, хорошо?
Он мотнул нечёсаной головой, снова шумно выдохнул. Полчаса с ним в одном кабинете - и я сам закуску потребую.
Ненавижу я болящих клиентов. Дело денежное, особенно, когда рак или что-то около, платят не задумываясь, но помочь-то я не в состоянии. У меня и так инсайты дело крайне редкое, но на них вся репутация держится, а с больными как быть? На самом деле по фотографии я никогда никого не вылечу, а возить их сюда или - того хуже - мотаться по домам, пропахшим близкой смертью, спиртом от уколов и мочой... Нет уж. Но - деньги.
Деньги я искренне люблю, больше всего остального. В них свобода, только в них.
- Да о чём с вами... с тобой говорить. Грохну тебя и сам застрелюсь, понял, Кирюха? Нет мне без Яночки жизни.
И жалок он был, и страшен. Одно другому не мешало.
- А смысл?
- Смысл... Да чтоб ты людей не обманывал, гадёныш. Не забирал последнее за надежду, когда её нет. Не...
- Давайте, Михаил Петрович, всё же начнём с самого начала. Во-первых, оплата строго по прейскуранту, тут, сами понимаете, не только я решаю. Да и ещё: вы ж сами просили взяться, я гарантий не давал. Что мог - сделал, ментальный прорыв и единение разумов по моей авторской, запатентованной в шести странах, методике осуществил в полном объёме, неоднократно, добился временного - заметьте, временного, я ж не Господь Бог! - улучшения, но силы мои тоже ограничены.
Я плёл, плёл и плёл, чувствуя, что если не инсайт, то по крайней мере ораторские таланты меня посетили при крайней нужде недетские. Клиент равномерно кивал, взгляд его всё чаще стекленел. Судя по выхлопу, в нём столько спиртного, что он и сам уснёт.
Главное, чтобы не выстрелил.
За окном прошуршала машина, завернув на парковку. Клиент, что на десять двадцать? Или полиция? И ведь не встать, не проверить, встрепенётся сразу любезный мой Михаил Петрович. А он спит уже почти, так бывает - адреналиновый шторм утих, а выпивка-то никуда не делась, вот и рубит мужичка, попросту говоря.
Дверь распахнулась, и в этот момент меня и накрыло. Совершенно неожиданно, да и не очень вовремя, но весь весёлый кураж, который бродил с утра, начиная с разговора с Сайонарой, вёл меня через пробки и воспоминания, выплеснулся наконец волной.
- Ружьё на пол, - тихо сказал я через густой, плотный, хоть ножом режь, воздух.
Клиент послушно наклонился и положил обрез.
- К стене его ногой оттолкни!
И это он сделал, не обращая внимания на лезущих в дверной проём "космонавтов" - в затемнённых забралах шлемов, бронежилетах с многочисленными крепежами, налокотниках и наколенниках. Американские футболисты нервно курят от зависти.
- Всем стоять, полиция! - заорал один из них. Мне было плевать, который, они ж одинаковые.
Кто-то из них подлетел к столу, то ли закрывая меня от всех опасностей жизни, то ли собираясь уронить на пол и повязать, как его напарник уже стягивал за спиной руки Михаила Петровича пластиковой полосой наручников.
Я выдохнул, но пока не отпускало. Так бывает.
"Космонавт" развернулся ко мне и поднял забрало. Обычное лицо, самое обычное лицо. Такого и не вспомнишь через полчаса.
- Всё в порядке, доктор. Мы его взяли.
Я рассмеялся. "Космонавт" списал это на шок, сам широко улыбнулся. Нет, есть что-то и человеческое в них, не роботы же.
- Я не врач, - поправил я полицейского. - Я специалист по сенсорному воздействию и очистке кармы. Работа такая.
Тот почему-то заинтересовался:
- А будущее предсказываете?
Вот же ж чёрт, парень! Я так на жизнь себе и зарабатываю. Очень уж невовремя ты спросил только. Или наоборот - очень