– Есть разговор, – коротко бросил я.
Истэк испустил тяжелый вздох и укоризненно покачал головой.
– А я ведь предлагал тебе провести ночь в приятной компании. Женщина задержала бы тебя в постели, и ты бы дал поспать мне.
Я молча смотрел на него, пока он не закатил глаза и не отошел.
– Ну что ж, заходи.
– Поговорим снаружи, – отрезал я.
– Там прохладно, мне надо бы одеться. А оставлять гостя на пороге так невежливо, – хохотнул он и скрылся в доме.
Раздраженно вздохнув, я направился следом за ним, о чем тут же пожалел. Истэк прошел в небольшую мрачную комнату и принялся лениво натягивать одежду на жилистое, исполосованное шрамами тело, не сводя с меня насмешливого взгляда.
В ворохе мехов лежала обнаженная девушка, – едва ли не девчонка, которая лихорадочно пыталась прикрыться уголком бурой шкуры. В ее глазах застыл ужас, пока она переводила взгляд с меня на Истэка и обратно. На левом предплечье блестел широкий железный рабский браслет, а горло и руки были испещрены кровоподтеками.
Я дернул челюстью и посмотрел на Истэка.
– Какой взгляд! – Он приподнял бровь и тоже уставился на рабыню. – Не желаешь присоединиться?
– Я пришел поговорить, Истэк, – холодно отозвался я.
– Вечно ты отказываешься от моих щедрых предложений. – Он с наигранной обидой махнул рукой, грубо потрепал девушку по волосам, словно та была ручной зверушкой, и направился к выходу. – Зря ты вчера не примкнул к всеобщему веселью. Там было на что посмотреть.
Я пошел вслед за ним, оставляя дрожащую рабыню в одиночестве.
– Об этом я и хотел поговорить.
– Говори, – благосклонно позволил Истэк и затянул пояс на штанах.
– Девчонка жива?
– Живее всех живых, – оскалился он, мгновенно поняв, о ком идет речь. – Правда, потрепанная… слегка. Зачем спрашиваешь?
– Я покупаю ее у тебя, – спокойно заявил я.
Истэк остановился, и на лицо его разом набежала тень.
– Чего? Эта рабыня не продается. По крайней мере, пока она мне не надоест.
– Рабыня? – хмуро переспросил я.
– Вчера девчонку окольцевали, – пояснил Истэк. Из его голоса исчезло показное добродушие.
– Сколько ты за нее хочешь?
– У тебя со слухом плохо, Николас? – прошипел Кезро. – Я же сказал: девчонка моя.
– Назови цену.
Он прищурился.
– Этна ведь не покупают рабов.
– Я решил сделать исключение.
– Почему именно она? Выбирай любую, у нас их достаточно. Я даже могу подарить тебе парочку. Конечно, в знак нашей крепкой и давней дружбы…
– Просто назови цену, Истэк. – В голос просочились угрожающие нотки, и он не мог не заметить этого.
– Иди к демонам, Николас! – прорычал Истэк.
Я уже среди них.
В мгновение ока я прижал его к бревенчатой стене ближайшей хижины и вдавил лезвие топора под его кадык. В глазах Истэка сверкнула ярость, и он скривился, неприязненно покосившись на оружие.
– Опасную игру ты ведешь, сын Аяна. Хочешь обзавестись еще одним шрамом? – прохрипел он. Его взгляд красноречиво указывал на давний след от его кинжала, пересекавший правую сторону лба.
– Это мой топор сейчас у твоего горла, – бесстрастно заметил я.
– Если кто-нибудь увидит тебя, будет скандал, – вкрадчивым голосом произнес Истэк.
– Приятно, что ты беспокоишься обо мне. Предлагаю разойтись мирно. Просто отдай мне девчонку и забери плату.
Кезро зарычал, словно дикий зверь, и хотел было что-то ответить, но я перебил его:
– Более выгодного предложения ты ни от кого не получишь. Любая цена, Истэк. Говори.
– Мне ничего не нужно, – процедил он.
– Тебе, может, и нет, – спокойно отозвался я. – А вот что скажет твой отец, узнав, что ты упустил случай обогатиться из-за какой-то обычной рабыни?
– Что в этой обычной рабыне нашел ты, раз готов пойти на такую смелую сделку?
– Это мое дело. Решай.
Удерживая его горящий взгляд, я повесил топор на пояс и отступил.
Истэк яростно потер шею и провел пальцем по подбородку в лихорадочных раздумьях.
– Да чтоб ты сдох, Николас! – наконец в сердцах рявкнул он.
Я усмехнулся и скрестил руки на груди.
– Так что?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ладно, – выплюнул он. – Хорошо. Согласен, – и назвал цену.
Внутри у меня все похолодело. Я уже слышал свирепый голос отца, который отчитывал меня за такие траты. Я замешкался, но виду не подал.
– Идет.
Истэк с отвращением взглянул на протянутую руку, хмыкнул и отправился в свою хижину.
– Жду тебя в полдень, – бросил он.
– Это не все.
Кезро напряженно замер.
– Есть еще кое-то.
Перед глазами маячила широкая спина Кезро, пока он вел меня к указанному месту. Дикарь не оборачивался, а я тем временем неосознанно оценивал своего противника: его правая нога при ходьбе плохо сгибалась – явно давала о себе знать старая травма. Он был крупнее меня, но двигался неуклюже, вразвалку, и уворачиваться от его ударов было бы слишком просто.
Однако мысли мои блуждали где-то в другом месте. Я не сомневался в правильности своего решения, хоть и опасался последствий. Будь Фрейя обычной женщиной, напуганной и покорившейся судьбе, проблем бы не возникло. Я бы освободил ее, обеспечил спокойное, безбедное существование в своей деревне, но лесная дикарка была другой, и это вводило меня в смятение.
Мужчины моего клана не привыкли к тому, чтобы от женщин исходила опасность. От Фрейи же опасностью веяло за версту. Девчонка была сильна, неплохо обучена боевым тонкостям, и у меня из головы не выходили совершенно невероятные картины того, с какой скоростью она неслась по лесу, не уступая по ловкости волкам. С какой яростью сражалась, умело орудовала кинжалом и кулаками. Я видел, что она боялась. Но не за себя. Страх проявлялся в ее глазах лишь при взгляде на ее диких животных – будто ее собственная жизнь зависела только от их безопасности.
Она была такой юной, а уже пережила больше тех, кого я когда-либо знал. Я даже не представлял, как ей удалось в одиночку выжить зимой – без поддержки клана и крыши над головой, – да еще и так долго скрываться от отрядов Истэка. Демонов, которые вдобавок ко всему отхлестали ее плетью. А эти волки?! Как ей удалось заставить слушаться целую стаю зверей?
Я фыркнул. Кезро передо мной слегка вздрогнул и тут же, поведя плечами, поспешил скрыть это. Я видел, что он был напряжен всю дорогу, вынужденный подставлять мне незащищенную спину. Уголок моего рта дернулся в мрачной ухмылке.
Спустя мгновение я продолжил со сдержанным интересом вспоминать то немногое, что узнал о Фрейе. Я хотел разгадать ее. Поэтому намеренно ввязался во все это, будучи готовым к любым последствиям. Но я достаточно понаблюдал за борьбой девчонки, чтобы понять – этот огонь не должен был потухнуть сейчас. После всего ее жизнь не могла закончиться так – в плену у Кезро, которым она поклялась отомстить. В рабстве, сломившем бы ее наверняка. Я ничего не должен был ей. Но знал, что, если пройду мимо, буду вечно должен самому себе.
Глубоко погрузившись в размышления, я не сразу заметил, что провожатый остановился.
Сердце пропустило удар, когда я поднял глаза и увидел свернувшуюся клубочком девушку, руки которой были привязаны к колу. Стоило мне рассмотреть ее белое, покрытое ссадинами, кровоподтеками и бисеринками пота лицо, бегающие под закрытыми веками глаза и сухие, потрескавшиеся губы, как дыхание вдруг сбилось, а взгляд заполонила красная пелена ярости. Какого демона они решили, что имеют право так обращаться с людьми?
– Вы что с ней сделали? – угрожающе спросил я.
Кезро безразлично пожал плечами и воинственно сложил руки на груди. Он нахмурил брови, тщательно подбирая слова, прежде чем ответить с сильным акцентом:
– Девка заслуживала большего. За оскорбление нашего вождя ее надо бы отхлестать посильней да бросить потом воинам на забаву.
Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы сдержать порыв заехать кулаком в его противную физиономию.
– Я плачу так много за полуживую рабыню? – притворился я недовольным покупателем, хотя злость в моем голосе была настоящей.