это!
Тварь подняла шипастую голову:
— А она ведь еще не знает, какой сюрприз ее ждет! Не знает, чья кровь течет по ее венам!
Мужчина наклонился, потрепал помощника по рваному уху.
— Идем, бес! Рано спать, у нас еще много дел! Ты сделал так, чтобы она не выходила эту ночь из дома?
— Обижаешь, господин! Я оставил у ворот упыря! Того самого, которого заперла в могиле ее бабка. Девчонка будет сидеть в своей берлоге и дрожать, как осиновый лист!
Глава 14
Если рано уснешь с вечера, то обязательно проснешься ночью. Так случилось и со мной. Свитер, надетый поверх футболки, слишком колол, ноги мерзли. Я встала с кровати и направилась на кухню, заварить мятный чай. Половина третьего, а сон как рукой сняло! И поговорить не с кем — домовой храпит за печкой, а Лютик не ответит. Вдруг что-то громко бухнуло об крышу и скатилось по задней стене дома, снова заскребло.
Я открыла дверь и заорала, что было мочи в темноту двора:
— АААААООООУУУУУЭЭЭЫЫЫУУУУУУУ!
— Она знает, знает, слышь как воет!
— А ну пошли все в пекло, от моего дома! Капканов на вас понаставлю, да ружье серебряными пулями заряжу! Ведьме спать не дают! Ну, держитесь все!
Меня одолел кураж. Двор защищен, на нем став, без моего приглашения никто сюда сунуться не посмеет! А приглашать в гости я сегодня никого не собиралась.
— Ну, чего, кто первый!
— А ты выйди, и посмотришь!
Резкая головная боль и шум в ушах. Кровь из носа падает на холодные половицы. Кажется на мгновение я потеряла сознание. Открываю веки, ствашие тяжелыми, так вот, что значит проснуться, а потом проснуться еще раз: над домом нет крыши. То есть она, конечно на месте, но вижу я сквозь нее, как сквозь стеклянное окно: в выси на метлах — летят ведьмы. Старые и молодые, голые и одетые, с развевающимися по ветру волосами и заплетенными вокруг головы косами. Стараюсь сфокусироваться на стене, все плывет, как в плохой видео-игре. В горле чувствую соленый вкус, глотаю собственную кровь.
Ника, видь, потом кофе сделаю! Иду на сделку сама с собой. И, как всегда, это срабатывает.
За стеной скребет давешний упырь. Подхожу ближе, рассмотреть странное существо:
— Так вот ты какой, нарушитель моего покоя. Я тебя не боюсь! Слышишь, не боюсь!
Словно сквозь пелену слышу собственный смех. Смотрю на другую стену, и, от неожиданности больно падаю на пятую точку. Сквозь стену, ведущую к лесу, за мной наблюдают сотни сверкающих глаз: худые зеленые женщины с блуждающей улыбкой — кикиморы, существа с сплетшимися соломенными волосами — лесуницы и лесавки, издалека, с ветки дуба хлопает глазами старый сыч — леший.
— Приветствую вас, духи природы!
— Приветствуем тебя, ведьма!
— Ведьма, ведьма, помоги нам. Зло тут ходит, черное! А зима скоро, мы боимся уснуть навсегда!
— Зло ходит? А вы — что? У людей в лесу, кто тропы крадет? В болота кто заводит?
— Мы тешимся, да не убиваем!
— Всяко бывает, не надо мне зубы заговаривать!
— Ох ведьма, молодая, да ранняя. Поможешь, договор с тобой заключим!
— Видно будет. Помощь — то в чем нужна?
Ссохшаяся кикимора со скрюченным носом выступает за старшую:
— Братия наша в лесу раньше больше была. А нынче нету и половины.
— Духи уходят из леса?
— Нет! В том — то и дело, что они как это… испаряются. Превращаются в туман!
— И не возвращаются больше! — встрял в разговор маленький игоша.
— Дай старшим поговорить, не лезь!
— Да, не возвращаются. Лес слабеет, деревья сохнут, болото умирает, по левому краю кочки одни, почитай. А раньше, каждая кочка была — кикимора! Кто то тянет нашу энергию, питается ей и убивает нас.
Ладно, чем смогу помогу, киваю, и понимаю, что волосы мои стали темнее и куда длиннее, чем были вчера.
— Ведьма, ведьма, ты это, под ноги то посмотри, да потом взад обернись!
Опускаю взгляд на пол….слой земли, песок, глина, а под нею — голубые огоньки! Сокровища!
— Сокровища, сокровища. Только ты это! Сказки старые вспомни, что тебе бабка сказывала — да с кладами то поаккуратнее, мы тебя потерять не хотим.
Яркая серебристая вспышка освещает пространство позади меня. В ворохе тряпья и бересты, которые бабушка использовала для растопки печи вижу сияющую мерным голубоватым светом рукоять.
— Не может быть…. Это то, о чем я думаю?
— Слышь, хозяюшка, чем ты тут занята, грохочешь, хохочешь, честному домовому спать не даешь?
— Вась, ты это, варежку — то закрой. — Сонный, удивленный домовой выглядел не очень солидно.
Мы оба подошли к сверкающей рукояти. Огромный двуручный меч смотрелся чужеродно в горе ветоши.
— Вась, откуда он здесь? Да отомри ты уже! — Хоть вы подскажите что-ли?
Оборачиваюсь, и сквозь заднюю стену двора вижу только пятки улепетывающей во весь дух лесной нежити, лишь упырь бессмысленно возится у слухового окошка, словно приклеенный.
— Чего это они?
— Шесть ведьм я пережил, Вероника. Ты седьмая. Разные видал подарки — однажды даже королевский перстень, с возможностью занятия трона. Но ведьмачий меч, серебряный, чтоб подарили даме — вижу впервые! Эт, хозяюшка, а я с этим мечем, кажется знаком. Дай ка взгляну!
Мы сидели с Василием на полу, уже не помню сколько. В руках я держала теплый двуручный клинок, на удивление оказавшийся легким.
— Теплый и легкий он только для тебя, Вероника. Потому что он теперь твой. Другой человек возьмет — выронит, вес ему — пуд! Нечисть лесная в страхе разбежалась, потому что меч этот принадлежал Ведьмаку славного рода, да пропал в бою, лет пятьсот назад. И тут — надо же, подарок!
— А лесные то почему удрали?
— Хозяйк, ты дура, али как? Ведьмаку то меч зачем?
И тут до меня дошло.
— Ведьмачий меч…. не для людей! Он для нежити! Вот нежить в страхе и бежит. Только я своих не обижу. Кто ко мне с добром, к тому и я. Вась, а тебя этот меч убить может?
— И меня может, грустно просипел домовой.
— А пошли его в деле проверим? Пошли пошли, не бойся.
Упырь свалился к моим ногам, словно мешок. Зато башка его патлатая летела превосходно — быстро и далеко. Из шеи на белый снег текла густая кровь.
— Пожрал видать, недавно. Тем паче не пойму, по что он у нашей избы околачивался, будто пост держал. Вероник, ты куда?
— За трофеем.
Возвращаюсь к пораженному домовому, держа за волосы голову кровососа.
— Это мой трофей. Насажу на кол, чтоб другим не повадно было. Ведьма я, али где?
— А я и не знал, что ты такая кровожадная…