сидела так близко, что Мансур чувствовал исходящее от нее тепло. Ему нестерпимо хотелось ее обнять и успокоить, но он не мог этого сделать, правила не позволяли.
— Постарайся извлечь из этой консультации максимум пользы для себя. Надеюсь, что доктор тебя сможет успокоить и развеять все твои сомнения.
Амаль робко ему улыбнулась:
— Боюсь, у меня нет другого выбора.
— Выбор есть всегда, Амаль, — хриплым от волнения голосом произнес он. — Если хочешь уйти прямо сейчас, я тебя не держу.
— Даже если консультация пойдет мне на пользу?
Мансур судорожно сглотнул и утвердительно кивнул:
— Да. Право выбора — это основа основ. Если ты будешь считать, что оказалась здесь против воли, ты мне никогда этого не простишь, возможно, даже меня возненавидишь.
— Нет, нет, что ты, — пылко возразила она.
— Так и будет, — уверенно сказал он, памятуя о том, как она, имея выбор быть с ним, презрительно отвергла его любовь.
Вчера тоже было так. Сразу после того, как он рассказал ей о второй семье своего отца. Он занервничал, что она вспомнит, как отвергла его, и снова оттолкнет. Заставит почувствовать, что он недостоин ее. Не то чтобы чувствовал себя таковым, но он надеялся, что не безнадежен в ее глазах.
Странным образом он обнаружил, что сравнивает Амаль со своим отцом. Как и его отец, она, казалось, считала его недостойным ее любви. Она не хотела связывать себя с ним. И все же, несмотря на всю горечь, он не мог заставить себя ненавидеть ее так, как ненавидел своего отца.
Амаль пошевелилась, вернув его в настоящее.
— Я считаю, что именно ты уговорил меня получить консультацию здесь. Так же как ты убедил меня приехать в Аддис-Абебу.
Она дотронулась до его руки и облизнула пересохшие губы. Мансур глаз не мог оторвать от ее рта, таким нестерпимым было его желание ее поцеловать. Один поцелуй, и он излечится от своей порочной страсти.
— Мансур… — вымолвила она с придыханием.
— Амаль… — хрипло отозвался он, потянувшись к ней губами.
В этот момент в дверь постучали. Они отпрянули друг от друга. Момент был упущен.
— Войдите, — разочарованно проскрипел Мансур.
Дверь распахнулась, и в кабинет быстрым шагом вошла миниатюрная женщина-нейрохирург, сразу приступившая к делу.
— Здравствуйте, мисс Халид. Вы здесь для консультации по поводу травмы головы, приведшей к сотрясению и последующей ретроградной амнезии. — Она взглянула на Мэнни. — Ваш муж?
— Нет, — хором ответили они.
— Хорошо, мисс Халид. С вашего разрешения я начну осмотр. Ваш друг будет присутствовать или мы останемся наедине?
Мансуру очень хотелось остаться, но он заметил колебание Амаль.
Он немедленно поднялся со стула и сказал:
— Я буду поблизости. Выпью пока кофе.
— Мансур… — неуверенно позвала Амаль.
Он понял, что принял правильное решение.
— Я вернусь, когда вы закончите. — Он решительно вышел из кабинета в надежде, что рекомендованный нейрохирург хорошо знает свое дело.
* * *
— Пригласить вашего мужа? — спросила медсестра, когда привела Амаль в ее частную палату после МРТ.
Амаль открыла было рот, чтобы ее поправить и сказать, что с ней ее друг, но задумалась. А вправе ли она называть Мансура другом? Да, они дружили в детстве, но это было так давно.
Медсестра вопросительно на нее смотрела в ожидании ответа.
— Он просто мой д-друг, — ответила Амаль, заикаясь.
Медсестра кивнула:
— Хорошо, я передам вашему другу, что исследование закончилось.
Она вышла, оставив Амаль одну.
Девушка подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Она выглядела бледной и взволнованной. Еще бы, со вчерашнего дня с ней столько всего произошло впервые — первое путешествие за границу, первый полет на самолете, первый поцелуй…
Амаль тронула пальцами губы и прикрыла глаза. Мансур почти ее поцеловал. И это был не сон, а явь. Она будет вечно помнить это мгновение.
Она отдернула руки ото рта, услышав стук в дверь.
— Амаль? — донесся из-за двери низкий баритон Мансура. — Я просто хотел дать знать, что я здесь.
Она распахнула дверь и смущенно посторонилась, давая ему пройти. Ее щеки горели, а тело жаждало близости. Амаль и не подозревала, что быть влюбленной столь волнительно. Она не помнила, чтобы когда-нибудь испытывала подобные эмоции в его присутствии. Хотя нет. Она была в него влюблена девчонкой и не отходила от него ни на шаг во время игр.
Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала к Мансуру сейчас. Ее неумолимо к нему влекло.
Мансур как-то странно на нее смотрел. Она поняла: что-то не так.
Мельком взглянув в зеркало, она увидела, что тонкий шелковый хиджаб сполз с головы, открыв густую челку. Щеки Амаль стали пунцовыми, а Мансур тактично отвернулся.
Амаль быстро поправила хиджаб и обрела привычный скромный вид.
— Мансур? — окликнула она.
— Медсестра сказала, что исследование закончено, — сказал он, поворачиваясь к ней лицом. — Я не хотел к тебе вламываться.
— Это я попросила тебя позвать.
Он пристально на нее посмотрел, а потом спросил:
— Как все прошло?
Простой вопрос, но его голос звучал так сексуально. Она могла закрыть глаза и слушать, как он говорит весь день напролет, но тогда он подумал бы, что она сумасшедшая.
«Тогда он бы понял, как ты к нему относишься», — заметил внутренний голос.
А она не могла этого допустить. По многим причинам. Прежде всего потому, что его дом в Америке, а не в Харгейсе. И он скоро туда уедет. А она не хочет остаться с разбитым сердцем. У нее уже был недавно такой опыт.
Ее мысли перекинулись с Мансура на отца. Он навестил ее в первый день после выписки из больницы. Но не затем, чтобы справиться о ее самочувствии, а, как всегда, попросить денег.
Амаль проглотила навернувшиеся на глаза слезы. Не хватало еще расплакаться перед Мансуром. У него своих проблем хватает. Он же ее ими не грузит. Вот и она не станет рассказывать о проблемах с отцом.
Вспомнив, что Мэнни ждет ответа, она сказала:
— Доктор изучает результаты и, как только закончит, зайдет сюда рассказать мне.
— Хочешь, чтобы я ушел?
Амаль не хотела, чтобы Мансур уходил. Если врач скажет что-то плохое, ей будет на кого опереться.
— Останься, пожалуйста, — попросила она.
Они снова уселись на стулья рядом друг с другом, и Амаль не могла не отметить, как хорош собой Мансур, как ему идет деловой костюм с иголочки, как он харизматичен. Она почувствовала смесь зависти и восхищения. Тем более что в памяти всплывало все больше детских воспоминаний.
Он определенно не был похож на маленького мальчика из ее прошлого. Он