эго и ощутимым результатам.
Она узнала все это, наблюдая за ним лично, а также благодаря Всемирной паутине, к которой подключилась, оказавшись в отеле. Хотя в Интернете о нем было не так уж много информации, в основном профессиональные достижения. Почти никаких упоминаний о его личной жизни. О, иногда его снимали на красной дорожке благотворительного гала-концерта или на подиуме какого-нибудь бизнес-симпозиума. Но ни намека на неудачи или промахи в бизнесе. И абсолютно ничего о женщинах в его жизни.
В конце концов, ее усилия по выуживанию информации зашли в тупик из-за отсутствия у Мансура виртуального следа.
Нежная трель дверного звонка вернула ее в настоящее. Она направилась к двери.
На пороге стоял Мансур. Еще влажные после душа волосы, черные брюки, белая футболка и красные кроссовки.
— Можно войти? — буркнул он, хотя и вежливым тоном.
Амаль посторонилась, жестом приглашая внутрь. Она провела его в гостиную. Он уселся в кресло. Вид у него был довольно озабоченный.
— Извини, что оставил тебя так надолго.
Он и правда вынужден был уйти сразу, как только проводил ее до номера, поскольку получил срочный звонок.
— Ничего страшного. У тебя здесь дела, — ответила она. — Надеюсь, ничего особенно срочного?
Мансур нахмурился:
— К сожалению, очень даже срочное.
Амаль села на диван напротив и участливо поинтересовалась:
— О? Что случилось?
— Мои адвокаты обнаружили ошибку в завещании отца, — сообщил он, — и довольно серьезную. Я надеялся, что мне повезет и я быстро закончу здесь, но не тут-то было, мне придется задержаться.
— Надолго? — спросила она.
— Пока не знаю, но дольше, чем планировал.
Она сложила руки на коленях, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
— Ты расстроен, что должен остаться здесь дольше, чем планировал?
— Да. Мне придется внести изменения в свой график. Это займет время, а кроме того, может вылиться в финансовые потери. — Он задумчиво потер подбородок и сменил тему: — Тебя устраивает номер?
— Да, он просто шикарный. Но, честно говоря, я чувствую себя здесь немного не в своей тарелке. Не привыкла к подобной роскоши, — заметила она.
Это не ее мир. Вот Мансур наверняка привык вращаться в высших кругах и останавливаться в отелях такого класса.
— Если хочешь, можно переехать в другой отель, — предложил он.
У Амаль перехватило дыхание. Почему он так внимателен к ней? В угоду матери?
Она недоумевала, потому что совсем его не знала и не могла судить о его поступках.
— Нет, мне здесь нравится, — ответила она.
— Хорошо. Я заказал ланч в ресторане, но, как ты знаешь, мне пришлось срочно уехать. Что, если нам сейчас заказать ужин в номер? — предложил он. — Не возражаешь?
Амаль опешила. Он хочет провести с ней время? Она не смела на это надеяться.
Мансур ждал ответа. Она судорожно сглотнула и прошептала:
— Я согласна.
— Хорошо, тогда я сделаю заказ.
Он поднялся с кресла и вышел на кухню, чтобы позвонить в ресторан.
А когда вернулся, сконфуженно заметил:
— Я заказал на свой вкус, не спросив о твоих предпочтениях. Надеюсь, ты не будешь возражать.
— Я доверяю тебе, — вспыхнула Амаль.
Он пристально на нее посмотрел и ответил:
— Надеюсь, что не разочарую тебя.
Амаль растерялась. Фраза прозвучала довольно двусмысленно.
Мансур снова уселся в кресло, закинул нога на ногу и уставился на Амаль. Она почувствовала, как под хиджабом на лбу выступила испарина от его пытливого взгляда.
— Что такое? — прохрипела она, внутренне похолодев.
— Я по поводу консультации с врачом. Не хочу, чтобы изменения в моих планах сорвали цель твоей поездки.
— Сорвали? — переспросила она.
— Точнее, изменили, — поправился он. — Я буду занят завтра все утро. Но хотел предложить тебе не отменять запланированный визит к хирургу.
— Х-хирургу? — повторила она, как попугай. — К какому еще хирургу? Я… я не понимаю.
Амаль окончательно растерялась. Она никак не предполагала, что будет обсуждать с Мансуром свои медицинские дела.
— У меня есть связи в главном госпитале Аддис-Абебы. Я договорился о консультации для тебя с известным нейрохирургом. Она лучшая в своей области. — Он пожал плечами: — Но если ты считаешь мое вмешательство неуместным, можно все переиграть.
Воцарилось неловкое молчание. Подсказок нет. Амаль снова придется на него положиться. Потому что от предложения проконсультироваться со знакомым хирургом Мансура нельзя было отказаться.
Но прежде чем она согласится, ей нужно узнать одну вещь.
— Когда ты позвонил в больницу?
— Недавно, — ответил он без колебаний.
— До того, как ты говорил со своими адвокатами?
— После. У меня было время, и я хотел убедиться, что по крайней мере один из нас закончит то, ради чего мы приехали в Аддис-Абебу. — Его темные глаза изучали ее. — Если тебе неудобно принимать это предложение, пожалуйста, знай, ты меня не обидишь. Ты должна делать то, что лучше для тебя, Амаль.
Ей было приятно, что он проявляет о ней заботу. Но она не может полагаться на него вечно. Хотя он скоро улетит к себе в Америку, и она снова останется одна и будет полагаться только на себя. А с ним ей просто нужно вести себя более осмотрительно и не давать волю эмоциям.
С этой мыслью она распрямила спину и ответила:
— Я рада, что ты нашел мне врача, и пойду на консультацию. Спасибо.
— Значит, завтра в девять утра тебе нужно быть в больнице, но сейчас необходимо подтвердить встречу. — Мансур протянул ей телефон, их пальцы соприкоснулись, и Амаль внутренне затрепетала.
Какой же он привлекательный мужчина! Но немедленно себя одернула.
— Я сейчас вернусь, — сказала она, сделав звонок и отдав ему телефон.
Амаль прошла в ванную комнату и прислонилась лбом к прохладному кафелю. Сердце набатом билось в груди.
«Прекрати немедленно», — мысленно приказала она себе.
Шансы на то, что Мансур испытывает такое же желание, были близки к нулю. И нечего о нем мечтать. Он из другого мира. А она гостья в его мире лишь на мгновение. Ей нужно было принять это и двигаться дальше. Только так она сумеет защитить свое сердце.
В ожидании Амаль Мэнни вышел на балкон. Он стоял, опершись на перила, и смотрел на бурлящую жизнь вечернего города. Он спиной почувствовал, что Амаль снова в гостиной, и обернулся.
Она выглядела прелестно — абайя с разноцветными вертикальными полосами на юбке отлично сочеталась с ярко-оранжевым кардиганом и бледно-розовым хиджабом на голове. Легкий макияж придавал лицу изумительную выразительность.
Мансур с большим трудом сглотнул, во рту у него пересохло, а сердце бешено колотилось.
Но более тревожным, чем его реакция, было то, как он ждал ее возвращения, отсчитывая каждую секунду. Эта одержимость ею может стать проблемой. Если он