Доротея. Нет, ее брат Бадди обычно сопровождает нас во время этих прогулок. Они говорят, что ездили туда еще будучи детьми, Боди и Бадди. Они до сих пор любят кататься на чертовом колесе. Там прямо на берегу есть такой аттракцион типа «мертвой петли», но сиденья попадаются иногда очень узкие. В последнее время это стало очень смущать меня, ведь ее брат…
Элина. Который вас не интересует?
Доротея. О боже, нет, конечно, не это — грустно. Я не хочу обижать чувства Боди, но его увлечение едва ли взаимно, да, и никогда не могло быть таковым, поскольку я — да, я связана с —
Элина. Неотразимым и эффектным новым директором Блюэта.
Боди поет.
Доротея. Лучше не говорить об этом — заранее, вы понимаете. Ральф считает, что это не очень хорошо для директора — ухаживать за учительницей. Он — очень, очень порядочный молодой человек.
Элина. Да? Он произвел на вас такое впечатление? Я, признаться, удивлена, что он произвел на вас такое впечатление.
Доротея. Не понимаю, почему. Просто потому, что он молодой, привлекательный и из хорошей семьи, потому что о нем часто пишут в отделе светской хроники. И это несмотря на то, что он ухаживает за девушкой такого низкого положения, как мое.
Элина. Лично я избегала бы его как — укуса змеи!
Боди в кухоньке снова напевает «Я вместе с ветром легко лечу».
Еще одна из ее запаса. Кажется, перспектива пикника на Крав Кёр привела ее в состояние эйфории.
Доротея. Боюсь, что это лучшие моменты в ее жизни. Печально… Элина, я искренне удивлена вашим отношением к Ральфу Эллису. С какой стати девушке избегать такого очаровательного молодого человека, как Ральф?
Элина. Возможно, вы это поймете чуть позже.
Доротея смотрит на свои часики и на молчащий телефон.
Доротея (повышая голос). Боди, потише там, пожалуйста. Мы здесь беседуем с мисс Брукмайер, ты же знаешь. (Она поворачивается к Элине и продолжает разговор с неожиданной страстностью.) Элина, эта женщина хочет вобрать мою жизнь, как промокашка, но я не чернильная клякса! Мне жаль, что вам пришлось встретиться с ней. Поверьте, я крайне огорчена.
Элина. и не сожалею об этом, так как нашла ее крайне занятной. И мисс Глюк тоже!
Доротея (продолжает с той же страстностью). Боди хочет, чтобы я жила по тому же установленному распорядку, которому она следует день за днем. Я — сочувствую одиночеству девушки, но у нас нет ничего, ничего, ну, совсем ничего общего. (Она прерывает себя.) Может быть, выпьем кофе?
Элина. Да, пожалуйста. я люблю кофе со льдом, но лед, наверное, уже кончился.
Боди (из кухоньки). Она великолепно знает, что использовала последний кусок льда.
Элина. Он еще горячий?
Доротея встает и идет на кухоньку, где наливает в чашечки кофе.
Доротея. Он никогда не остывает в этом электрическом кофейнике, сбежать — может, но остыть — нет. Вы пьете со сливками?
Элина. Нет, спасибо.
Доротея (приносит кофе в гостиную). Боди очень вкусно готовит кофе, мне кажется, она выросла на кухне и, наверное, умрет на кухне, если когда-нибудь вдруг не нарушит этот заведенный распорядок жизни.
Боди идет к кухонному столу с сумочкой и шляпой Доротеи, которые она взяла в гостиной. Элина и Доротея, прихлебывая, пьют кофе.
Боди. Дотти, не забудь, что Бадди будет ждать нас на остановке Крав Кёр. Мы не должны опаздывать, чтобы он не подумал, что мы делаем это нарочно.
Доротея (вздыхая). Простите, Элина, но сегодня в нашей квартире отсутствует всякое взаимопонимание. (Она идет к Боди и поправляет ей слуховой аппарат.) Теперь, наконец, ты можешь расслышать меня?
Боди. Ты хочешь мне что-то сказать?
Доротея. То, что я тебе уже говорила часто, громко и отчетливо, но что ты просто не хочешь понять из-за враждебного отношения к Ральфу Эллису. Я жду от него важного звонка и никуда не поеду, пока он не позвонит.
Боди. Дотти. уже больше двенадцати, а он все еще не позвонил.
Доротея. В субботу вечером он обычно задерживается по разным светским делам и поэтому поздно встает в воскресенье.
Боди. Так поздно?
Элина. Мисс Боденхафер не знает, как живут люди привилегированного класса.
Боди. Да, верю, не знаю, мы ведь не учили историю искусств, но Бадди и я, мы просто живем, понимаете, живем…
Доротея. Боди, знаешь, мне не хотелось бы расстраивать твои планы относительно пикника на Крав Кёр, но ты должна была понять из нашего разговора перед приходом мисс Брукмайер — что я не могу позволить вовлечь меня в хорошо продуманную тобой историю развития наших с твоим братом отношений. Потому что даже если бы я не ждала этого важного телефонного звонка, я бы все равно не поехала сегодня на Крав Кёр с тобой и твоим братом — и никогда бы не поехала! Было бы нечестно по отношению к Бадди вводить, вводить — его в заблуждение…
Боди. Да, но я пожарила трех цыплят и сварила дюжину яиц, это ведь —
Элина. — и есть ваша жизнь, мисс Боденхафер. Приходится признать это.
Боди. Но я действительно — ждала — (в больших детских глазах Боди появляются слезы.)
Элина. Доротея, она, кажется, начинает плакать. Скажите что-нибудь утешительное.
Доротея. Боди? Боди? Ты сегодня должна сообщить своему брату, что несмотря на то, что я очень благодарна ему за внимание — я связана с другим человеком. Мне кажется, ты можешь сделать так, чтобы не обидеть его чувств. Пусть он сначала выпьет пива и — выкурит сигарету… А что касается переизбытка цыплят и фаршированных яиц со специями, Боди, почему бы тебе не пригласить какую-нибудь девушку из тех, что работают в твоем оффисе и поехать вместе на Крав Кёр, чтобы получить удовольствие от пикника?
Боди. Мы с Бадди — не развлекаемся с посторонними.
Доротея. Ну, как же ты можешь называть их посторонними, если работаешь с ними в одном оффисе, с этими девушками из Интернэшнл Шу уже сколько? Лет двадцать? А они все посторонние?
Боди. Не все там работают столько же, сколько и я. (Она высмаркивается.)
Доротея. Нет, некоторые, наверное, все-таки столько же, если только смертность у вас не выше, чем…
Доротея, полуизвиняясь, улыбается Элине, Элина приглушенно зло фыркает.
Боди. Понимаешь, Дотти, мы с Бадди чувствуем себя очень хорошо с тобой.
Доротея. Боди, ты же знаешь, что я здесь поселилась ненадолго, потому что это близко от Блюэт. Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя виноватой. Разве у меня есть для этого основания?
Боди. — Нет, нет, Дотти — не думай об этом: мы с Бадди — оба любим поесть, а если что и останется, то на Крав Кёр всегда есть очаровательные малыши, с которыми можно поделиться, так что, Дотти, —
Доротея. Да, должно быть. Так и сделайте. Давай не будем продолжать этот разговор. Я вижу, он причиняет тебе боль.
Боди. Мне? Нет. Я думаю только о тебе, Дотти, — но если ты все-таки изменишь свое решение, то вот тебе расписание движения открытых трамваев на Крав Кёр.
Элина. Пожелтело от старости. Его еще можно разобрать?
Боди. Знай, мы будем надеяться, что ты присоединишься к нам, Дотти.
Доротея. Да, конечно, — я знаю.
Боди. Да. — Но помни, что мы будем очень рады, если — туфли. (Она направляется в спальню, чтобы надеть туфли.) Я все еще в тапочках.
Доротея (Элине, после того, как Боди ушла в спальню). Итак! Я дала вам продленный чек. Мы въедем в Вест-Мориленд-Плэйс первого июля, и я должна буду сильно экономить, чтобы сводить концы с концами в такой дорогостоящей квартире.
Элина. Подумайте о преимуществах. Фешенебельный адрес, две спальни, малый кабинетный рояль в гостиной и —
Доротея. Да, я знаю. Там будет очень приятно принимать Ральфа.
Элина. Надеюсь, что принимать Ральфа — это не единственная причина, по которой вы переезжаете на Вест-Мориленд-Плэйс.
Доротея. Не единственная, но главная.
Элина (медленно наклоняясь вперед с широко раскрытыми глазами). Моя дорогая Доротея! У меня такое впечатление, что я сегодня в газете видела имя Ральфа Эллиса в отделе светской хроники.