меня, что это не просто пугало – это сковывало ледяным ужасом. Но в то же время, сам того не ведая, Карио совершил чудовищную ошибку – он очень сильно недооценил меня. И силу того места, в котором мы оба сейчас находились.
– Uiolare et frangere morsu! – на одном дыхании, но с весьма основательным использованием магии лорда Гордана.
И герцога смело табуирующим заклинанием так, словно близ меня только что был взорван снаряд, с весьма существенным количеством динамита. Ни грохота, ни грома, ни даже шевеления ветра не ощутила я – но представителя подвида Rufusdraco проволокло по скалистой почве, и дракон рухнул где-то за валунами, на некоторое время полностью исчезнув из моего поля зрения.
Я же осталась там, где и пребывала, все так же погрузив пальцы в прохладу энергетического резерва серебряного дракона. И не сместилась ни на пядь, едва два огромных валуна взвились в воздух, открывая моему взору чудовищное зрелище – искореженного, израненного, покрытого пятнами крови герцога.
– Вы! – прорычал он. – Запрещенное табуирующее заклинание – это немедленный приговор, запрет магической деятельности и в большинстве случаев – казнь!
О, да, я знала все это.
Но помимо всего вышеперечисленного, благодаря профессору Стентону, обладала так же массой иных находящихся под полным запретом заклинаний.
– In drag!
И подвергнувшийся новому заклинанию герцог сложился пополам, из-за чего один из поднявшихся в воздух валунов рухнул непосредственно на самого Карио. Раздавшаяся вследствие этого ругань, несколько смутила меня, но не настолько, чтобы оставить задуманное.
– Confirmatio! – простейшее заклинание закрепления.
Обычная человеческая вполне бытовая магия – я использовала ее во время примерки платья, если портниха не успевала подхватить очередную оборку булавкой.
– И только? – прорычал герцог Карио, отшвыривая расколовшийся об него камень со всем тем крошевом горной породы, что сопровождала крушение валуна. – «Confirmatio»? Мисс Ваерти, и чего же вы пытались добиться данным, насколько мне помнится, совершенно безопасным заклинанием? Или вас подвела память? Что ж, о девичьей памяти всегда ходили легенды, но я, увы, мало придавал им значения. А теперь хватит игр!
И выпрямившись, разъяренный Rufusdraco направился ко мне.
Я наблюдала за его приближением с весьма научным, и не только, интересом. Лорд Давернетти преодолеть «Uiolare et frangere morsu» так и не смог, однако вполне выдерживал данное табуирующее заклинание в весьма близком радиусе действия. Лорд Арнел поначалу мог сопротивляться лишь на расстоянии пятидесяти шагов – стандартном для данного заклинания, но после преодолел их.
Что ж, ныне я следила за приближением герцога Карио, с любопытством, коего даже не пыталась скрыть.
– О, а я вижу, вы смелая девушка, – прошипел герцог, по моим прикидкам преодолев грань в пятьдесят шагов.
И на этом герцог остановился.
На его надменном лице отразилось некоторое недоумение, затем последовало раздражение, после гнев, решимость, ярость и бешенство.
Эмоции отражались на его лице словно тени от стремительно несущихся по небу облаков, но едва Карио, собравшись с силами, совершил еще один шаг по направлению ко мне, накатившая тошнота стала столь невыносимой, что мужчина согнулся, пытаясь и сдержаться и отдышаться одновременно.
– Вы! – прошипел он, наконец.
Я медленно вынула руку из прохладной подобно воде магии лорда Гордана и улыбнулась. Мне, как магу–теоретику, посвятившему всю свою жизнь изучению магии и ее воздействию на различные объекты, была совершенно очевидна одна истина, которую его светлость еще не осознал – «Uiolare et frangere morsu» можно было наложить не только на человека, в данном случае меня, но и на весь магический резерв лорда Гордана, что я и сделала.
– Мне бесконечно любопытно, – поднимаясь и вытирая мокрые пальцы о край юбки, произнесла я, – в какой момент вы решили использовать магию лорда Гордана в своих гнусных намерениях?
Тяжело, практически надсадно дыша, Карио взирал на меня с ненавистью, которой определенно желал дать выход, подвергнув меня самым мучительным пыткам перед моим отходом в мир иной.
Но он совершил ошибку – я этим воспользовалась сполна.
– Вы ожидаете ответа на данный вопрос? – прорычал герцог.
– Говоря откровенно – нет, – моя улыбка стала чуть шире. – Но, полагаю, теперь, когда мне удалось абсолютно и полностью нейтрализовать вас, я могу лишь посочувствовать вам, как жертве вашей же собственной неуемной алчности. И, к слову, к утру лорд Арнел будет жив. Как, впрочем, и лорд Гордан. А вам я бы посоветовала, хоть и не имею ни малейшего желания в принципе советовать вам что-либо, но все же, впредь, не пытайтесь воздействовать на лорда Гордана. Поверьте – ни к чему хорошему это не приведет. Особенно для вас.
Медленно выпрямившись, знаменитый, наводящий ужас, опасный, коварный, могущественный Rufusdraco хищно усмехнулся, и надменно произнес:
– Мисс Ваерти, я все же вас переоценил. Досадное упущение. А этот разговор давно пора закончить.
И Ржавый дракон вскинул руку, совершая именно тот более чем очевидный шаг, который должен был стать для него полнейшим поражением – он призвал магию лорда Гордана. Находясь вблизи источника серебристого дракона, он воспользовался его силой, не учтя одной очень маленькой, но безумно существенной детали – я произнесла табуирующее заклинание, используя тот же резерв, к которому ныне воззвал Карио.
Последствия были очевидными и предсказуемыми. Для меня.
Но не для Rufusdraco, весьма далекого от теории, и весьма привыкшего к практике.
Практика его и подвела.
Первая же попытка использовать магический резерв лорда Гордана закончилась приступом жесточайшей рвоты, не позволившей герцогу оставаться на ногах. Но он все еще ничего не понял, и стремительно меняя свою форму из человеческой в звериную, попытался атаковать уже меня… Результат был плачевен – чудовищный монстр с ядовитым жалом на конце хвоста рухнул в сорока пяти шагах от меня, содрогаясь от нового приступа тошноты, и не в силах выговорить ни слова.
Но остановило ли это герцога Карио?
Герцог слишком сильно полагался на свою силу, слишком много боли преодолел в имевших место тренировках. Он даже стал Зверем, чтобы научить своих дочерей как контролировать подобных ему, а после допроса архивариуса, мне было известно, что процесс трансформации в Зверя является весьма болезненным. Но Карио привык к боли. И он был практиком. Закоренелым, закостенелым, убежденным в том, что лучший удар наносит тот, кто предварительно практикуется несколько лет, доводя этот самый удар до автоматизма.
Не спорю – похвальное рвение для воина. Но весьма опасное для мага.
– Exitium! – сильное заклинание, особенно в устах столь могущественного мага, как Карио.