Читать интересную книгу Бессонный всадник - Мануэль Скорса

Через несколько дней мы туда добрались. Подождали рассвета. Почистились, помылись, переменили рубахи, чтобы предстать в том виде, как нам подобает, мы ведь тоже в общине власть. Часов в семь постучались мы туда, где жил Инженер. Вышел Кривой Сера, вы его знаете.

– Что вам нужно, сеньоры?

– Братец, мы – общинники из Янакочи. Инженера ищем.

– Кто вас послал?

– Дон Аделаидо Васкес.

Кривой Сера потянул носом. Такой у него грех: нюхает людей как зверь.

– Идите.

Мы вошли. Посередине стол, а за столом ест обшарпанный человечек.

– Молока больше нет?

– Как не быть, господин Инженер!

– У меня в брюхе ему удобней, чем в кувшине!

И отрезал себе сыру.

– Разрешите сказать слово, господин Инженер? – почтительно спрашивает Уайнате.

– С кем имею честь?

– Я Мауро Уайнате, а эти сеньоры – дон Агапито Роблес и дон Сиприано Гуадалупе, представители общины Янакоча. Мы целый месяц вас ищем.

– Янакоча в провинции Янауанка?

– Да, господин Инженер.

– Чем я могу вам помочь?

– Наша община хочет составить поземельную опись, господин Инженер.

– М-да…

– Мы хорошо заплатим, господин Инженер.

– Все зависит от моих обстоятельств и от одного дела, которым я сейчас занимаюсь. Пока мы здесь говорим, миллионы людей бьются над своими делами; О, бедняги! Всем богатством мира завладею я. Сейчас, правда, я составляю опись для этой общины.

– Мы знаем, вы очень заняты, но вы всегда помогаете общинам.

– Благодаря моим кадастрам многие получили обратно свои земли. В марте я составил опись поместья «Эль Треболь». Все било в порядке. Начальство не возражало. Субпрефектура поставила подпись, а помещик – ни в какую. Приказал, бедняга, перекрыть все пути. Вооружил надсмотрщиков и велел не пускать меня ни за что. Путников, торговцев, простых погонщиков пускали, а меня – нет. Я знаю, откуда шли эти приказы.

– Из префектуры?

– Берите выше.

– Из министерства?

– Если бы мной занимались какие-то министры, я бы жил спокойнее.

– От злости помер! – вставил слово его помощник, Тупайячи, тощий такой, вы его знаете.

– Именно! Я тайно составил опись. Через месяц-другой община и помещик предстали перед судом. Судья был подкуплен и думал, что описи нет. Он велел сторонам выставить свои доказательства. Помещик с радостью согласился. А выборный и скажи: «Вот опись, господин судья». Помещик говорит: «Быть этого не может!» – «Нет, вот она!» – «Не может быть, никто ко мне не ходил». Однако судья признал, что опись по всей форме. Помещик заладил: «Не может быть, не может быть!» Затрясся весь, посинел, схватился за сердце и умер. Да! Прямо в суде умер от инсульта.

– Как же вы составили эту опись, господин Инженер?

– При помощи телепатии.

– Нам нужно то же самое, господин Инженер, – говорит Гуадалупе. – Простите, во сколько это встанет?

– Смотря по обстоятельствам. Разрешение у вас есть?

Мы молчим.

– Так есть или нет?

– Чтобы составить нашу опись, надо попасть на украденные земли. Какой помещик разрешит доказать, что он вор?

Я вставил слово:

– Не хочу обманывать вас, господин Инженер. Дело не в деньгах. Деньги мы соберем. Дело в храбрости.

Гуадалупе испуганно на меня поглядел. Я решил играть в открытую.

– Люди очень боятся, господин Инженер. Ни один землемер к нам не идет. Скажу вам прямо, господин Инженер, у нас в провинции спятило само время, семена лежат в земле, народ не умирает.

Инженер побледнел.

– Повтори!

– Народ не умирает.

Он дрожал.

– Ты меня не обманываешь?

– Реки не текут. Все остановилось.

– Ты не ошибся?

– Часы и те загнили, господин Инженер.

– Тупайячи, готовь багаж. Мы немедленно едем.

– А как же наша опись, господин Инженер? – спрашивает тамошний общинник. – У нас договор, вы не можете нас бросить.

– Меня зовет в Янакочу неотложное дело.

– Да вы их только увидели, господин Инженер. А мы вам дали три тысячи вперед.

– Сотню лет ждали, подождете еще с месяц. Составлю опись для Янакочи и вернусь. Ты уверен, что люди не умирают?

– Время у нас остановилось, господин Инженер.

– Еду немедленно.

Он шагал из угла в угол. Мы не знали, что и делать. Сами того не желая, обидели здешних общинников. В тот же день мы отбыли в Янакочу.

Глава четырнадцатая,

разоблачающая злостные намерения людей, которые распускают слухи о том, будто бы в Уанкасанкосе торговали пончо

Полдень. Крыши виднеются – Уанкасанкос. Звонкое пение рожка извещает о нашем прибытии. Въезжаем на единственную улицу. На площади ожидает толпа – аплодисменты. Явились общинные власти. Инженер спешился, стряхивает пыль. Члены Совета общины начали приветственные речи. Вдруг из толпы вывернулся кто-то маленький, кривоногий, пузатый.

– Где тут Инженер-то?

– К вашим услугам.

– Да на что вы мне дались? Я Инженера хочу видеть, знаменитого топографа, который с нашей общиной договор заключил.

– Это я и есть.

Низкорослый сплевывает.

– Вот ты, значит, какой – великий специалист, что стоит нам таких больших денег. А где твоя каска? Инженер, да чтобы без каски, где же это видано?

– Какая еще каска?

– Сапоги где? Уж я-то знаю: все инженеры в сапогах ходят. А у тебя туфли простые, как у меня. И почему ты не в кожаной куртке? Я видел инженеров на рудниках, все как один в кожаных куртках. А ты в пончо, как все равно мы. И потом инженеры белые. А ты метис, опять же, как я.

Он снова сплевывает.

– Господин Инженер, кум министра, общественных работ, был так любезен, что согласился сделать нам план, – горячо вступается выборный Хасинто.

– Все инженеры высокого роста, они – гринго и говорят по-английски. Ты по-английски говоришь? Yu inglish?[3]

– Я учился в Гренландии, на Борнео, на Мадагаскаре, в Парагвае, я не допущу, чтобы какая-то жалкая личность оскорбляла меня! – кричит Инженер.

Лица, облеченные властью, пытаются оттащить пьянчужку. Все напрасно! Разъяренный Инженер размахивает руками:

– Я сам виноват. Нечего якшаться со всяким сбродом. Я мог бы жить на ренту, наслаждаясь покоем, мог бы работать, совершенствовать свое открытие. А вместо этого что я делаю? Исполненный сострадания к жертвам несправедливости, я помогаю угнетенным, рискую здоровьем. И для чего? Для того чтобы какой-то грубиян унижал меня на глазах у всех? Inglish! Я говорю на тридцати языках. Ite, missa est.[4] И не только говорю: я сам изобрел несколько языков. Inglish! Нет, хватит с меня! Я – человек, погруженный в науки. Мне здесь не место. Тупайячи, забирай тахеометр. Пошли!

– Пожалуйста, не сердитесь на этого жалкого пьянчужку, господин Инженер.

– Yu espik inglish, mister?[5] – вопит между тем низкорослый.

– Замолчите, сеньор Пастрана! Вы должны сию минуту попросить прощения у Инженера! Вам разве неизвестно, что ни один топограф не соглашается работать на индейские общины? На счастье, нам удалось отыскать господина Инженера. Вдобавок еще он – близкий друг министра общественных работ. Как же вы позволяете себе обижать его?

Альгвасилы оттаскивают пьяного. Но Инженер все еще кипит:

– Я объехал весь мир. Я переплыл двенадцать морей! Я пересек полюс вплавь. Я член Берлинской академии общественных и оккультных наук, я преподавал на кафедре небесной механики в Пекинском университете. Я слишком скромен, чтобы распространяться далее о своих заслугах, но на днях я заканчиваю величайшее в истории открытие. И вот какое-то ничтожество издевается надо мной! Нет, я уезжаю!

Инженер пытается сесть на лошадь, представители власти его удерживают.

– Не сердитесь, господин Инженер, негодяй будет примерно наказан. Ведь это же несправедливо – из-за одного глупого человека пострадает все селение. Мы высоко ценим ваши ни с чем не сравнимые услуги, мы готовы повысить ваш гонорар.

– На тысячу солей! Да и то я еще подумаю.

– А если на пятьсот, господин Инженер?

Инженер снова вспыхивает.

– Какая наглость! Вы что – на базаре? Человеческое достоинство нельзя купить за деньги! Чтобы вы это поняли, мне придется потребовать увеличения гонорара не на одну, а на две тысячи солей. Ну как? Да или нет?

– Мы согласны, господин Инженер.

Инженер успокоился лишь после того, как выпил целую бутылку. Смеркается. Власти провожают нас на ночлег. В зале, на столе, покрытом новой клеенкой, ожидает ужин, от одного вида которого у меня голова начинает кружиться.

– Музыку! – кричит Инженер.

Жабоглот надевает маску. Великолепная маска! Истинный дьявол. Жабоглот танцует, подыгрывая себе на скрипке. Теперь мой хозяин доволен. Я тоже – наелся так, что аж тошнит. Да разве я не заслужил угощения! Жабоглот начинает танец скотокрадов. И тут снова появляется прежний пьянчужка.

– Что этому человеку здесь надо? – гневно вопрошает Инженер.

– Я пришел просить у вас прощения, господин Инженер. – бормочет Пастрана. Вид у него совсем убитый. – Я не знал, что вы такой знаменитый специалист, такой ученый топограф. Вы согласились сделать нам план. И вот по неведению я оскорбил вас, я обидел великого патриота. Простите, я так волнуюсь. Нехорошо, конечно, когда мужчина плачет. Но я плачу не от страха, это слезы искреннего раскаяния. – Пастрана бледнеет. – Я не достоин пожать вашу руку, но позвольте мне заплатить хоть мизерную часть моего долга, господин Инженер! Примите это пончо из шерсти ламы. Закон запрещает охотиться на лам, но бедность толкает нас на преступление. Я – нарушитель закона, господин Инженер, я сию же минуту с удовольствием отправлюсь в тюрьму. А когда вы вернетесь в Лиму, ваши друзья-министры спросят вас: «Кто вам подарил это пончо из шерсти ламы?» И вы скажете: «Это подарок одного бедняги. Из любви ко мне он отсиживает срок». Примите, господин Инженер! Чистая шерсть – и от чистого сердца!