Читать интересную книгу Русский след Трампа. Директор ФБР свидетельствует - Джеймс Коми

одиночестве жить сам по себе; но великий человек — это тот, кто среди толпы с безупречным добродушием сохраняет независимость одиночества».

Несмотря на все то воспитание, все те мысли, и перед лицом какой бы то ни было вины или колебаний, которые я ощущал, я сдался громкому смеху и ощущению товарищества группы, а также, возможно, чувству облегчения, что не я был мишенью. Я притеснял и травил другого мальчика, который не слишком сильно отличался от меня. Я был робким лицемером и дураком.

Я был живым примером того, что знал уже тогда, и еще лучше узнал десятилетия спустя. У всех нас есть склонность отказаться от собственного морального авторитета в пользу «группы», утихомирить свой собственный голос и притвориться, что группа справится с любой трудностью, с которой столкнется. Мы воображаем, что группа принимает продуманные решения, и если толпа движется в определенном направлении, следуем за ней, словно группа — это некое моральное существо, большее, чем мы сами. Перед лицом стада мы склонны промолчать, и позволить групповым разуму и душе справляться с делами. Конечно же, группа не обладает разумом или душой, отдельными от каждого из нас. Но, воображая, что у группы есть эти стержни, мы отказываемся от ответственности, что позволяет самому громкому голосу, человеку, которые знает, как на самом деле безмозгла группа, и пользуется этим в своих целях, узурпировать группу.

Если бы моя семья осталась в Йонкерсе, где я был клевым парнем, где я был частью группы, не знаю, что за человеком я был бы сейчас. Являться аутсайдером, являться объектом для издевательств, это было очень болезненно, но сделало меня лучше. Это на всю жизнь вселило в меня ненависть к задирам и сочувствие к их жертвам. Одной из самой приятной работы, которую я выполнял в качестве прокурора, в действительности, было отправлять в тюрьму всевозможных задир, освобождая от их тирании хороших людей. Получив опыт в колледже, я никогда больше не собирался сдаваться группе просто потому, что так было проще. И я собирался сделать так, чтобы моя жизнь что-то значила, потому что уже видел, как скоротечна может оказаться жизнь.

Глава 4

Смысл

Я многие годы работал с великими людьми, но двое из самых важных моих учителей жизни и лидерства были женщинами.

В 1993 году, когда закончилась моя работа над делом Гамбино, я сдержал свое обещание Патрис, и мы с семьей переехали в Ричмонд, место, с которым нас мало что связывало, но где мы с меньшими затратами и более комфортно могли растить детей.

Поработав недолго в юридической фирме, я вернулся к работе в качестве помощника окружного прокурора Соединенных Штатов, на этот раз в столице штата Вирджиния. Та юридическая фирма была замечательной, оплата хорошей, а люди умными, но я скучал по государственной службе, даже с ее неудачной мебелью и низкой оплатой. Я не мог сказать этого своим коллегам по юридической фирме, но я жаждал снова быть полезным, делать что-то хорошее для своей общины и быть представителем жертв, которые действительно во мне нуждались.

Моим новым боссом была Хелен Фейхи. Она являлась окружным прокурором Соединенных Штатов, руководителем всех федеральных прокуроров восточной половины штата. Восхождение Фейхи к вершине было необычным и вдохновляющим. Она оставалась дома со своими маленькими детьми, пока те подрастали, затем работала на различных должностях в Министерстве обороны, начиная с машинистки. Все это время, на протяжении семнадцати лет, она занималась своим образованием, как она однажды сказала в интервью газете: «одна работа, один месяц, один класс одновременно». На самом деле, она так и не отучилась в колледже, но все равно была принята на юридический факультет благодаря высоким результатам тестов и послужному списку.

Мне было тридцать пять, когда я приступил к работе на Хелен в 1996 году. Я был руководителем отделения в Ричмонде, одного из четырех подконтрольных Фейхи, и мечтал вдохнуть в него новую жизнь, внеся более существенный вклад во все сферы деятельности, особенно в отношении насильственных преступлений и коррупции в государственном секторе. Побыв помощником окружного прокурора Соединенных Штатов на Манхэттене и партнером в большой юридической фирме Ричмонда, я считал себя «горячей штучкой», как говаривала моя мама — отнюдь не в качестве комплимента. Возможно неосознанно перенимая характерные черты Руди Джулиани, я был в городе повсюду, и стал в Ричмонде лицом федеральных правоохранительных органов, представляя отделение в местных правоохранительных органах, сообществе и СМИ. Бесплатная еженедельная ричмондская газета вышла с моим лицом на первой полосе, назвав меня «Один из хороших парней» и неверно идентифицировав меня как «окружного прокурора» вместо помощника. Я позировал для этой фотографии в своем офисе в Ричмонде. Хуже того, я ничего не сказал об этом своему боссу. В офисе Руди Джулиани подобный фокус закончился бы очень плохо. Моей первой мыслью при виде газеты со мной во всю первую полосу было, что я покойник, если не завладею каждой копией в городе. Затем я вспомнил, на кого работал. Фейхи была вполне уверена в себе, чтобы желать мне успеха. Она посмеивалась надо мной, что было обоснованно и заслуженно, но чаще она смеялась вместе со мной.

Хелен Фейхи уютно чувствовала себя в собственной шкуре, как, в некотором смысле, мало кто из руководителей. Думаю, что некоторые у нее за спиной высмеивали ее как слабую — «она позволяет Коми захватить Ричмонд» — но она точно знала, что делала. Она позволяла мне расти, время от времени мягко похлопывая меня за ушами, чтобы я придерживался курса, и в процессе добиваясь хороших результатов. И ее также не особо волновало, что говорили о ней введенные в заблуждение люди, урок, который я очень оценю, когда стану старше. Она ставила интересы команды и важную работу, которую нам приходилось делать, выше своих собственных чувств или беспокойства о репутации.

Наши усилия по уголовному преследованию преступлений с огнестрельным оружием и снижению показателя числа убийств в Ричмонде встречали ожесточенное сопротивление некоторых федеральных судей Ричмонда, считавших дела такого рода неподобающими «федеральному» залу суда. Мне было все равно, и моей команде в Ричмонде было все равно. Мы старались спасти жизни, так что с трудом продвигались вперед, приводя в бешенство одного старшего судью. Он отреагировал, выпустив ордер в отношении Хелен Фейхи, нашего окружного прокурора, за неуважение к суду из-за некоей мелкой административной ошибки: неподачу запроса Службе судебных маршалов США на доставку заключенного к назначенному слушанию. Фейхи не имела никакого отношения к маленьким клочками бумажек, которые мы заполняли