Большая черная сумка так и осталась лежать в полном одиночестве на асфальтобетоне взлетно-посадочной полосы. Сумка, сделав свое дело и сохранив до определенного момента тайну существования Трезора, стала больше не нужна, через некоторое время автоматические дворники уберут ее со взлетно-посадочной полосы и отправят на последующую переработку.
Глава 4
Вступительные экзамены
Собеседование с Генералом, начальником академии и командиром базы Военно-Космических Сил должно было состоятся в десять часов утра следующего дня.
Вчера вечером дама, встретившая нас и лицо которой было сплошь покрыто золотыми конопушками, проводила нас до этой комнаты и, бросив пару брикетов сухого армейского пайка, ни слова не говоря больше, покинула нас.
Комната имела две кровати, покрытые армейскими, но все же очень теплыми, одеялами, компьютерный терминал, который я даже не пытался включить, санузел со стояком душа. Интерьер комнаты был выполнен в сухих полутонах, но очень располагал к себе армейским комфортом и уютом. Приняв горячий душ, второй раз за свою жизнь, ну какая может быть горячая вода в селе, расположенного далеко от райцентра, я почувствовал глухое томление прилечь на койку и закрыть глаза. Но меня обеспокоило странное поведение Трезора, который никак не мог найти себе места. Не смотря на то, что вторая койка была полностью свободна и он мог бы спокойно расположиться на ней, Трезор все время жалобно смотрел на меня и пытался заставить меня что-то сделать. Когда я все же обратил внимание на то, что Трезор не обращает внимания на брикеты армейского пайка, валявшиеся у меня на прикроватной тумбочке, то понял, что произошло нечто страшное — мой Трезор обожрался в транслайнере и нуждается в срочной медицинской помощи, так как, если судить по его поведению, у него запор.
Мне очень не хотелось по этому поводу поднимать большого шума, вызывать скорой армейскую помощь, поэтому я решил воспользоваться испытанным дедовским лекарством — "пургеном", единственным лекарственным препаратом, который был у меня.
Чтобы решить проблему, я решил Трезору прописать две таблетки этого лекарства. Моя честная псина, совершенно не подозревая о моих коварных намерениях, честно смахнула языком стола обе таблетки и, чуть-чуть не подавившись, судорожно проглотила их. В течение пары — трех минут Трезор спокойно лежал на полу в ожидании разрешения проблемы, потом какая-то внутренняя сила подбросила моего четвероного друга метра на три в воздух и он, будучи еще на взлете, моментально скрылся за дверью санузла. До моих ушей донесся звук, похожий на предсмертный рев тяжелораненого слона, затем все стихло. Я уже начал беспокоиться, слишком длительное время ничего не происходило, Трезор не возвращался из санузла. Я уж собрался посмотреть, что же там происходит, как дверь медленно отошла в сторону, на пороге появился мой четвероногий друг. Казалось, что физические силы совсем покинули моего пса, он не летел стрелой, не переступал гордо лапами и, даже, не полз навстречу цели. Моя собака робко пыталась покинуть санузел, но только ее лапа переступила порог, то какая-то внутренняя сила тянула ее обратно в санузел.
Если судить по поведению Трезора, мой дедовский метод лечения обжорства оказался весьма и весьма действенным методом. До середины ночи Трезор вообще не выходил из санузла, где-то часа в три утра он все-таки покинул его, притулился к моему боку быстро заснул с чистой совестью и желудком.
Ровно без пятнадцать десять утра раздался вежливый стук в дверь.
Я уже был на ногах, а Трезор подремывал на моей койке, — когда он не ел, то спал, когда не спал, то ел, а в редких промежутках занимался своими делами. Немного приоткрыв дверь, я увидел "мою прекрасную фею" с конопушками на лице, которая вчера встречала меня на джипе.
Красноречивым жестом руки конопушка показала, что нам пора выдвигаться на встречу с командиром и тут же исчезла за поворотом коридора. Мне ничего не оставалось, как бежать за ней. Минут пять мы двигались длинным коридором с одинаковыми дверьми по сторонам, затем по лестничному пролету поднялись на третий этаж и вновь зашагали по длинному и гулкому коридору в обратную сторону. Но в этом коридоре количество дверей было гораздо меньше, чем на первом, но на всех дверях висели красивые таблички с именами. Без четырех минут десять, мы остановились перед большими двухстворчатыми дверьми и моя прекрасная фея костяшками пальцев два раза постучала и, помедлив какое-то мгновение, повернула ручку двери.
В приемной, помимо капитана-секретаря, были еще несколько майоров и полковников, с молитвенно смиренными лицами. Все они с большим удивлением взглянули на меня, а затем выжидательно посмотрели на юного капитана, который был моего возраста, но имел целых четыре звездочки на погонах. Не произнося ни единого слова, капитан-секретарь легко поднялся с места и жестом одной руки, приглашая меня пройти в кабинет, а другой рукой открыл дверь генеральского кабинета.
Уже проходя в кабинет, я успел заметить, как моя прекрасная фея, отработанным движением руки к виску, вернее, к беретику, все еще чудом державшемуся на ее голове, поприветствовала всех находящихся в приемной, сделала уставной разворот через левое плечо и, открыв дверь, навсегда скрылась из моей жизни.
Да, следует добавить, что в тот момент, когда моя прекрасная дама переступала порог приемной, между ее обольстительных ножек в приемную проскользнула небольшая собачонка, которая одновременно со мной проникла в генеральский кабинет.
Ну, за три раза сможете угадать, что это была за собачонка?!
Генерал больше походил на славянский шкаф двухметрового роста с седым ершиком ехидно торчащих кверху волос, на нем шикарно сидела новенькая форма офицера военно-космических сил, но без генеральских знаков различия. Единственное, что хотелось бы добавить к этому, форма была отлично скроена и пошита, она ладно, словно влитая, сидела на этом человеке.
С первого же взгляда мне понравилась военная форма и человек в этой форме.
Он поприветствовал нас легким кивком головы и прошел за письменный стол, сел и на компьютерном терминале стал изучать какие-то документы и файлы. Помимо терминала с выходом во всемирную сеть, на столе находилась старинная лампа с зеленым абажуром, настольные часы и пара обычных телефонных аппаратов. Но на столе не было ни одной фотографии семьи Генерала.
По его виду, можно было судить, что он очень занят важным делом и у него нет времени на то, чтобы заняться моею персоной. Трезор, до это спокойно стоящий у моей ноги, тоже сообразил, что наша встреча будет продолжаться довольно долго, и, не теряя времени, решил поменять позицию, нахально рассевшись на красном ковре кабинета, но ни на секунду при этом не отрывал своих глаз от генерала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});