знати — а здесь, в том мире, где жил Солерн, байольцы были твердо уверены, что в зачатии принца поучаствовал кто угодно, но только не король.
"Чертов жирдяй мог уговорить регента отложить казнь хотя бы на неделю», — Солерн поглубже закутался в плащ. Черт! Как же не хватает внедренного к бунтовщикам агента! Осведомитель знал слишком мало, а нужен тот, кто пролезет в самую гущу событий. Действия загадочного мастера вполне могут объясняться внутренней борьбой в среде самих бунтовщиков — Солерн знал, что там есть несколько конфликтующих группировок. Но последнего агента они обнаружили и убили… Наверняка не без участия мастера!
— Мост Невинных, — вдруг сказала Лотрейн, снова высунувшись из оконца. Солерн дернулся от неожиданности. — Если хотите, то одна из нас осмотрит этот сарай. Спешить нам некуда. Уже, — зловеще добавила ведьма.
— А кто оплатит?
— Долг будет на регенте.
Почему-то мысль о том, что если фон Тешен откажется платить, то ведьма заберет годы его жизни, вызвала у Ги смутную радость. Он спешился и помог выбраться из кареты Илёр. Лотрейн наверняка знала об их, гм… сношениях, но ведьмы всегда держали себя намного свободнее обычных женщин. В конце концов, замуж ведьмы не выходили и детей не рожали, так что чего ради трястись над собственной добродетелью?
— Тебе не кажется, что твой Фонтанж решил половить рыбку в мутной воде? — спросила Илёр, когда они вошли в сарай. Это до того совпадало с мрачными размышлениями Солерна, что он предпочел отмолчаться. Раз уж даже глава Секрета Короля готов втихаря пнуть шатающийся трон, то…
"Господи, да на черта я вообще этим занимаюсь?"
Как будто это кому-то нужно… Ему вспомнилось сероватое лицо Луи Жильбера с опухшими глазами в темных кругах и изрезанный труп мальчишки.
— Что тебе нужно?
— Ищи следы присутствия мастера или другой ведьмы. Хоть что-нибудь.
— Зачем? Что от этого изменится?
"Наверное, ничего".
— Мастер устроил убийство Жана Жильбера и должен за это ответить.
Илёр подняла бровь:
— С какой стати? Мальчишку все равно повесили бы, так что мастер лишь ускорил события. С чего тебе ради этого жилы рвать?
— С того.
— Ах, ну если только ради абстрактной идеи справедливости, — фыркнула ведьма, встала посреди сарая, закрыла глаза и забормотала себе под нос. Ги при свете фонаря еще раз осмотрел место преступления против короны. Сарай был пуст, не считая стола в углу и пары табуреток. Оружие уже вывезли агенты. На допросе арестованные сознались, что его предполагалось раздавать народу во время бунта, дабы дать отпор гвардии и прорваться ко дворцу, потребовать изгнания регента и амальцев, а если повезет — перебить их всех.
Правда, на вопрос "А что потом?" ни один арестант ответить не смог. То ли верили в справедливый мир, то ли не задумывались о столь отдаленном будущем. Или за спинами людей вроде Жильбера стоял кто-то еще — ловко прячущийся и пока неизвестный.
У Илёр вырвал громкий протяжный вздох. Она открыла глаза и обвела сарай странным расфокусированным взглядом. Солерн терпеливо ждал. Видения прошлого, в отличие от пророчеств, иногда бывали дольно четкими. Если повезет.
— Вижу, — пробормотала ведьма, — восемь человек. Два Жильбера и еще шестеро. Складируют и сортируют оружие. Фонари… На столе карта…
— Какая еще карта? — резко спросил Солерн. — Мы ничего не нашли.
— Они ее сожгли, когда вы… стали стрелять…
— Что на карте?
— План… План города… Кварталов вокруг дворца. Что-то отмечено, но не понять, что…
Она смолкла. Ги не торопил ее — в видениях время идет быстрее, и нужно просто подождать (как говорила ему Илёр, хотя она не всегда отвечала на его вопросы насчет ведьмовского ремесла). Глаза женщины мягко мерцали в темноте и двигались, словно она следила за перемещениями людей в сарае. Хотя почему "словно"? Именно их Илёр сейчас и видела.
— Кто-то вошел, — сказала она. — Человек в плаще с капюшоном. Отдал Жильберу письмо. Жильбер читает… Сжигает письмо.
— Что за человек? Что в письме?
— Человек… лица не разглядеть. В письме… В письме… Плохо вижу… Предупреждение! Их предупредили, что вы придете.
Ги вздохнул. О предупреждении он узнал еще на допросе. Неужто в ряды агентов просочился шпион? Проклятие, вот только его им и не хватало!
— Человек уходит… Мастер, — вдруг сказала Илёр, медленно повернула голову к Солерну и уставилась на него пустым взглядом, устремленным в прошлое. Ги стало не по себе. — Он был здесь. Не внутри, но рядом. Ушел до того, чем вы появились, — она сморгнула, встряхнула головой и протерла глаза. — Ну как, доволен?
— Еще бы, черт подери! А ты можешь посмотреть на то место, где был мастер? Вдруг ты его увидишь?
— Не увижу, — раздраженно ответила ведьма. — Я могу только ощутить его присутствие, и все. Теперь мы наконец поедем в Ре? Я устала!
— Хорошо, — сдался Солерн. Затея оказалась абсолютно бесполезной. Ну хотя бы долг перед ведьмой оплачивать будет регент.
«Но какого черта мастер торчал рядом с ними? — подумал Ги. — Если он должен был как-то нам помешать — то почему ушел? Неужели почуял Николетти и так испугался?»
Старик, конечно, никому не внушал любви, но сумел бы он одолеть неизвестного мастера в схватке? У мастеров вообще бывают драки? И что они делают? Чем один мастер может угрожать другому?
«Встречусь с Николетти завтра во дворце и спрошу», — решил Солерн.
2 декабря
Ги было двадцать девять лет, когда умер старый король. Солерн помнил, как под одиночные протяжные удары колокола даларцы стекались на Площадь Роз, и вскоре она стала похожа на море трепещущих черных шарфов, платков и лент. Генриха Льва, несмотря на крутой и свирепый нрав, в Байоле любили, и в день его смерти церкви были полны людей, свеч и поминальных даров.
По традиции Большая Матильда должна ударить столько раз, сколько полных лет прожил король — в день кончины старого короля прозвучало шестьдесят четыре удара. Но сегодня, едва колокол отсчитал десяток прожитых Филиппом лет, на балкон над площадью вышел, или скорее — выскочил, будто его пнули, мажордом Двора