Читать интересную книгу Ячейка 21 - Андерс Рослунд

Несколько пар туфель, платья, целый ворох белья, естественно, флаконы с духами, пакетики с разными там румянами, коробка презервативов, дилдо и наручники. И больше ничего. Во всей квартире не было найдено ничего, что давало бы хоть какую-то информацию, кроме как о древнейшей из всех профессий.

Эверт недовольно хлопнул в ладоши:

– Детки в клетке. Детки без лица.

У девочек не было ни документов, ни разрешения на работу – как будто и их самих не существовало на свете. Ползали, не дыша, по квартире на седьмом этаже, запертой на электронный замок, в городе, так не похожем на их родную деревню.

– Эверт, а сколько их в нашем городе?

– А на сколько спрос есть. Рынок.

Эверт Гренс снова вздохнул, наклонился и провел пальцем по стене. Там была кровь: сутенер хлестал свою жертву именно здесь. На обоях в цветочек алели капли крови, и даже потолок почти весь был забрызган. Он чувствовал себя чертовски уставшим. Хотел напрячь голосовые связки и выговорить громко и четко, но смог лишь прошептать:

– Она нелегалка. Ей нужна будет охрана.

– Ее сейчас оперируют.

– Потом. В палате.

– Тогда, значит, через два часа. В больнице сказали, что понадобится пара часов.

– Распорядишься, Свен? Охрану. Я не хочу, чтоб она исчезла.

Во дворе дома с красивым фасадом было тихо и пусто.

Эверт Гренс обернулся на окна – тоже пустые, похожие одно на другое своими шторами и цветочными горшками на подоконниках.

Он почувствовал, как его охватила апатия.

Избитая женщина и сутенер в блестящем костюме, и Бенгт, и его коллеги, которые целый час ждали снаружи, пока она там валялась без сознания, истекая кровью.

Он попробовал сбросить все это с себя, но как? Как это сделать? Этому еще никто не научился.

Он замерз.

В половине одиннадцатого утра Йохум Ланг завтракал в буфете ресторана «Ульриксдаль». Так поступали реальные пацаны: собирались за столами, покрытыми крахмальными скатертями, роскошно жрали и лишь потом перетирали дела.

Они завернули сюда по дороге на важную встречу, проехав через всю северную часть города.

Еще кусочек омлета, затем чашка хорошего кофе и в конце – зубочистка с мятным вкусом.

Ланг заглянул в обеденный зал. Белые скатерти, серебряные столовые приборы и какие-то люди – конференция. Нарумяненные женщины прикуривали сигареты, мужчины сидели рядом и пили кофе. Он усмехнулся: ждут чего-то, заседают… Сам он никогда не принимал участия ни в чем подобном и этих игрищ не понимал.

– О чем хотел поговорить?

Они со Слободаном не разговаривали с того самого момента, когда Ланг сел в его блестящий автомобиль с кожаными сиденьями, который ждал его у ворот тюрьмы Сел и выкинул билет на поезд в окно.

Сейчас они выжидающе смотрели друг на друга, сидя по разные стороны пустого и красивого стола в дорогом ресторане в десяти минутах езды от центра Стокгольма.

– Мио просил.

Йохум молчал: большая выбритая голова, приобретенный в солярии загар, шрам, который от губ полз высоко по щеке, все там же.

Слободан подался вперед:

– Он хочет, чтобы ты разобрался с тем парнем, что толкал наш товар, да намешал его со стиральным порошком.

Йохум Ланг по-прежнему выжидал. Не произнес ни слова. Пока не зазвонил мобильный Слободана. Тогда Ланг откинулся и произнес:

– Ты разговариваешь со мной. Остальные свои гребаные делишки прибереги на потом.

Пару секунд он сверлил глазами Слободана.

Тот отдернул руку от телефона, как будто она была на дистанционном управлении.

– Он толкнул дерьмо, я же сказал. И к тому же племяннице самого Мио.

Йохум взял солонку и катанул ее так, что она слетела со стола и покатилась по полу аж до самого окна.

– Мирья?

Слободан кивнул:

– Да.

– Мио раньше-то о ней, правда, никогда особо не заботился. Так, проблядушка мелкая.

Музычка из динамика, который висел над ними. Нарумяненные женщины рассмеялись и прикурили очередные сигареты, мужчины расстегнули воротники рубашек и спрятали обручальные кольца в карманы.

– Мне кажется, ты с ним знаком, с парнишкой-то этим.

– Давай-ка к делу.

– Со стиральным порошком намешал! А товар наш, сечешь теперь?

Он начал повышать голос:

– Мне это не нравится! Мио это не нравится! Чертов нарик!

Йохум откинулся назад, ничего не ответив. Лицо Слободана налилось краской:

– Кред! Слушок уже пошел. Стиральный порошок в венку – тут есть о чем побазарить.

Йохум начал уставать от сигаретного дыма, валившего от конференц-дамочек, от запаха копченых колбасок, от самого ресторана и слишком уж лощеных официанток. Ему хотелось на солнышко. Он подумал, что тюрьма Аспсос должна по идее рождать в людях тоску по всему этому: рестораны, женщины, но… На самом деле выходило с точностью до наоборот. Каждый раз после очередной отсидки он чувствовал, как тяжело человеку «оттуда» привыкнуть к здешней жизни.

– Черт, ты скажи просто, что я должен сделать.

Слободан увидел, что Йохум теряет терпение.

– Ни одна сволочь не должна продавать стиральный порошок, прикрываясь нашим именем. Сломай ему пару пальцев. Руку. Не более того.

Они посмотрели друг другу в глаза. Йохум кивнул.

Звучала музычка, пианино все рвало на клочки популярную песенку. Под нее он встал и двинулся к автомобилю.

Стокгольмский центральный вокзал все еще зевал, продирая глаза, несмотря на то что перевалило за полдень. Для одного – перевалочный пункт, для другого – подходящее место для сна, а вон там встретились двое одиноких. Он и она, для них тоже место найдется.

С полуночи лил дождь, так что все, у кого не было крыши над головой, потянулись к гигантским дверям, вошли внутрь и улеглись на скамейках в зале ожидания, гигантском, как футбольное поле. Проскользнув мимо охранников, затесались между вечно нервными пассажирами, что расхаживали по вокзалу: чемодан в одной руке, бумажный стаканчик кофе с молоком под пластиковой крышкой – в другой.

Хильдинг Ольдеус только что проснулся. Два часика придавил. Он огляделся.

Все тело ныло: лавка была жесткая, да еще какой-то умник без конца толкал его.

Последнее, что он ел, – пара печенюшек, которыми его угостил один из копов на допросе. Было это вчера днем.

Но есть ему не хотелось. Даже трахаться не хотелось – будто он на самом деле и не существовал вовсе. Был ничем.

Он громко хохотнул, пара теток вылупились на него, и он показал им безымянный палец. Он был ничем, но ему надо было достать еще дури, потому что если будет еще дурь, он сможет и дальше быть ничем, отгородиться от мира и ничегошеньки не чувствовать.

Он встал. От него сильно пахло мочой, грязные волосы свалялись в колтуны, кровь из язвы в носу размазалась по лицу. Он был худ как щепка, гадок, этот двадцативосьмилетний отщепенец, как никогда раньше далекий от всего остального мира.

Он поплелся к выключенному эскалатору, вцепился в черную резину перил. Несколько раз пришлось остановиться, когда «вертолеты» в голове уж слишком накручивали.

Камера хранения была дальше по бетонному коридору, как раз напротив туалета, возле которого сидел специальный служащий и брал пять монет, чтоб человек мог отлить. Поэтому отливали в переходе метро, фиг ли.

Ольссон всегда лежал вдоль ячеек, где-то между 120-й и 115-й. Спал, сука. Хильдинг зашел, одна нога босая – ни ботинка, ни носка. У этой сволочи должны быть бабки, так что уж не до ботинка, хрен бы с ним.

Он храпел. Хильдинг потянул его за руку и здорово тряханул:

– Бабки нужны.

Ольссон посмотрел на него, не понимая, проснулся он уже или все еще нет.

– Слышь ты? Бабло гони. Ты еще на прошлой неделе должен был.

– Завтра.

Его звали Ольссон. Хильдинг, кстати, не был уверен, что это его настоящее имя. Они сидели в одной колонии в Сконе, но и там ни одна сука не знала, реальное это имя или нет.

– Ольссон. Штукарь за тобой! А ну гони! Или сам дурь доставай, мать твою!

Ольссон сел. Он зевнул и уперся руками в пол.

– Бля буду, Хильдинг, нет ни хера.

Хильдинг Ольдеус поковырял в носу. У этой суки не было бабла. Прям как у той собесовской твари. Как у сеструхи. Он ведь ей снова звонил и клянчил точно так же, как и тогда, на перроне в метро, несколько дней назад. И ответила она так же: «Это твой выбор, твои проблемы, не превращай их в мои». Он ковырял и ковырял в язве, сорвал запекшуюся корочку, и она снова принялась кровить.

– Мне нужно бабло. Достань где хочешь.

– А нету. Зато есть новостишка – она стоит той штуки.

– Что за новостишка?

– Йохум Ланг тебя ищет.

Хильдинг засопел, продолжая копаться в ранке. Он попытался сделать вид, что его это не беспокоит.

– Насрать мне на это.

– Хильдинг, а что ему надо?