В центре холла висела огромная хрустальная люстра, но так высоко, что слугам пришлось бы карабкаться по многоярусным стремянкам, чтобы ее зажечь, поэтому Брук сомневалась, что ее часто использовали. Они прошли несколько двустворчатых дверей, которые, несомненно, вели в гостиные и столовую. Затем они подошли к огромной лестнице.
Цветные пятна на белых стенах заставили ее оглянуться на фойе. От круглого витражного окна, расположенного над входной дверью, по белым стенам расходились блики синего, красного и желтого цвета. На окне действительно был узор — голова оскалившегося волка. Брук предположила, что эта эмблема была частью семейного герба. Голова волка словно олицетворяла их фамилию. Но почему они решили изобразить волка таким свирепым? Возможно, у нынешнего лорда Вульфа было чувство юмора, и он решил сделать такое окно, чтобы поиздеваться над неправдоподобными слухами. Но, с другой стороны, она подумала, что слух о том, будто он воет на болотах, наверняка ему не нравится так же, как и слух о том, что он проклят и ему суждено умереть молодым.
Достигнув верха лестницы, Гэбриел Бискейн повел их направо, по широкому устланному коврами коридору, где двери располагались только с одной стороны. Брук поняла, что эти комнаты будут выходить окнами на задний двор особняка. Вскоре они повернули за угол и направились по другому коридору, который вёл обратно, к фронтальной части дома. Здесь несколько дверей по обеим сторонам коридора были открыты, чтобы в коридоре было светлее. В доме определенно было много спален, и он был больше, чем казалось снаружи. В конце коридора Гэбриел остановился около винтовой лестницы. Брук догадалась, что она вела в башню, о которой он упоминал. До этого момента она не думала, что он говорит серьезно о том, чтобы их там поселить.
Она напряглась в ожидании, но мужчина не двигался, а только довольно долго простоял, смотря на темную винтовую лестницу. Потом, не говоря ни слова, он развернулся и повел их обратно, вернувшись в первый коридор. Когда он проходил мимо двери в конце коридора, он глянул на Брук и Альфреду и приложил палец к губам, делая им знак, что нужно быть тише, а затем прошел к следующей двери, также располагавшейся справа от лестницы. Брук это напомнило о том, что случилось с ней в детстве, когда она ненароком потревожила покой отца, который отдыхал наверху. Она совершила подобную оплошность только один раз в своей жизни. В родительском доме подобные уроки быстро усваивались.
Гэбриел зашел в комнату, прошел к окну и открыл его, чтобы впустить свежий воздух. Брук последовала за ним, желая посмотреть на вид из окна. Она была права. Высокая изгородь, которую она видела издалека, окружала большую площадь за домом, похожую на парк. Там были ярко-зеленые лужайки и дорожки, по краям которых росли розы и другие красивые цветы, а также несколько тенистых деревьев со скамейками под зелеными навесами из листьев и малюсенький пруд. Повсюду стояли фонарные столбы, чтобы освещать дорожку ночью, или чтобы был красивый вид, если смотреть из окна дома. Прямо в центре действительно был лабиринт, не огромный, но с такими высокими стенами, что из окна она не смогла разглядеть дорожки, которые были внутри. Очень жаль. Она бы лучше запомнила их, перед тем как идти внутрь, ведь она намеревалась туда попасть, если они останутся.
Перед тем как Гэбриел ушел, он сказал шепотом:
— Я приму на себя основную часть его гнева за то, что поселил Вас не туда, куда он приказал. Но пока я бы не стал его будить, поэтому, пожалуйста, ведите себя потише, чтобы он не услышал, что Вы здесь.
Ужаснувшись, что он всё-таки не шутил относительно башни, Брук всё же ответила:
— Пожалуйста, мне подойдет любая другая комната, которая находится не так близко к его спальне. Пусть даже если она будет в башне.
Мужчина улыбнулся, похоже, вовсе не так испугавшись гнева своего лорда, как хотел показать.
— Чепуха. В большинстве комнат не проводится регулярная уборка, если в них не останавливаются гости. Это единственная незанятая комната, в которой чисто и на дверях нет знака «не использовать».
Она никаких особых знаков не заметила.
— Почему лорд Вульф спит днём? — спросила Брук.
— Я бы удивился, если бы он действительно уснул, — Гэбриел быстрым шагом направился к двери, добавив без паузы. — Я распоряжусь, чтобы Ваши сундуки принесли наверх.
Брук, может быть, и поблагодарила бы его, если бы дверь не закрылась так быстро. Тогда она, в свою очередь, задалась вопросом — такой ли скверный у волка характер, как у ее отца, учитывая то, что вокруг него тоже нужно ходить на цыпочках. А потом она уставилась на другую дверь, которая вполне могла оказаться смежной с комнатой лорда Вульфа, и в голову девушки начали лезть разные тревожные мысли, худшей из которых была та, что волк сможет легко к ней проникнуть и наброситься, пока она спит!
Глава 9
КОГДА прибыл Гэбриел, доктор Бейтс уже уходил. Он задержался, чтобы дать ему те же инструкции, что и остальным присутствующим в комнате. Доминик заметил выражение лица Гэйба и подавил смех, опасаясь вспышки боли. Подтвердились их опасения. Он порвал швы и был вынужден прервать поездку на лошади. Но неловкая нотация доктора сделала то, что должна была сделать поездка — временно отвлекла его от гнева.
Карл, слуга, приставленный к нему, чтобы выполнять поручения, какие могут возникнуть в течение дня, сидел на стуле возле двери. Он сочувственно качал головой, слушая рекомендации доктора. Камердинер Доминика, Эндрю, также присутствовал в комнате, но был занят в гардеробной.
Гэбриел закрыл дверь за доктором и подошёл к кровати.
— Пиявки? Серьёзно?
— Что бы ты не написал в письме, которое вызвало Бейтса сюда, оно, очевидно, навело его на мысль принести кровопийц, — ответил Доминик. — Он предупредил, что в ближайшие дни не сможет приехать, так как посещает пациентов на севере, но он уверен, что пиявки собьют жар. Таково его мнение, не моё.
Пиявки, присосавшиеся к его голой ноге, лежащей поверх простыни, представляли малоприятное зрелище. Гэбриел старался не смотреть на них и вместо этого уставился на пса Доминика, спящего в изножье кровати.
Через мгновение Гэбриел покачал головой, подобрав тёмный волос с простыни.
— Ты не должен позволять этой дворняге валяться здесь, по крайней мере пока на тебе пиявки. Он линяет. Ты же не хочешь, чтобы в рану попала собачья шерсть, не так ли?
— Оставь Волка в покое. Он переживает за меня. Отказался уходить, когда Карл попытался выгнать его из комнаты. Если тебя так волнует его линька, можешь пройтись по нему щёткой для лошадей.