какой-то бешеный танец. Это та любовь, которую я ни при каких обстоятельствах не буду подвергать даже легкому очертанию сомнения. Он — Тот Самый. Эта любовь безусловна. Мне хочется потрогать всё его тело, чтобы убедиться, что он настоящий. У него самое красивое тело из всех, что я могла себе представить. Какие у него сильные руки. Руки — моя любимая часть его тела. Нет, есть еще кое-что.
«Что ты делаешь?» — еще секунда и он накинется на меня, я это знаю, поэтому продолжаю расстёгивать ремень на его штанах. Он резко встает, хватает меня за бедра и поворачивает к себе спиной. Поднимает мое домашнее платье и отодвигает трусики. Мне кажется, я теряю сознание, он — дикий. Мы — дикие. Я чувствую, как он пронзает меня насквозь, и по всему телу бегут мурашки. Если бы я сейчас хотела вырваться из плена его мощных рук — это было бы просто невозможно. К счастью, мне этого не хочется.
Я люблю его, и он, конечно, тоже любит меня. Даже если мы больше не будем вместе, даже если больше никогда не заговорим друг с другом, я буду знать, что в этот момент он был для меня всем. Он кладет руки ко мне на грудь и произносит на выдохе в ухо: «У тебя самая идеальная грудь на всем белом свете», — поцелуй за волосы в шею, я закатываю глаза от наслаждения. «Ты вся — сущий идеал», — этот мужчина сводит меня с ума. Он ведет рукой ниже по животу, и я уже не чувствую своих ног. Тотсамый сейчас значительнее, чем рядом и в данную секунду дурманит моё сознание. Вот что я бы называла настоящим порядком. Я чувствую, как начинаю подходить к пику, и поднимаю руки, хватая его за голову. Он ускоряется, и моё тело охватывает невообразимая истома.
— Никогда не оставляй меня больше.
— Ни за что.
Мы ложимся спать среди моих детских игрушек. Он заметил, что я убрала с полок все, что он когда-то мне подарил. Он шутит? Как можно жить среди того, что в каждом углу напоминает о нем? Он укрывает меня и обнимает. Время уже почти под утро, и мои глаза слипаются окутывающим сладким сном. Мне так хорошо! Как же мне сейчас хорошо! Как бы мне хотелось, чтобы это мгновение не заканчивалось никогда. Поднимаю прищур слипшихся глаз на его лицо и вижу, как он смотрит в одну точку. С ним что-то не так?
— Что случилось? Ты сам не свой.
— Спи, родная. Я буду рядом, — он обнимает меня и поворачивается ко мне лицом. Мы прижались друг к другу так, как это могут делать только самые родные души, но от меня не ускользнуло, что его сердце бьется ускоренным темпом, хотя мы лежим и не двигаемся. Он со мной…но будто бы не здесь. Тут же думаю о том, где сейчас папа? Все ли с ним хорошо? Он тоже не со мной. Мысли начинают путаться от всего происходящего, и я отключаюсь.
Солнышко светит мне на лицо, я потягиваюсь в момент, когда вспоминаю все детали вчерашнего дня. Где он? Это не сон? Резко вздрагиваю и поворачиваюсь на бок. Тотсамый спит сладким сном. При свете дня он еще красивей. Вспомнила песню: «Я реально сижу и думаю, какой же ты красивый. С таким характером львиным, с такой сексуальной щетиной. И за что фартануло такой неформатной с таким форматным мужчиной?»5.
Целую его в грудь и надеваю халат, чувствую, как воздух пахнет чем-то изумительным. Прихожу на кухню, где мама готовит оладьи и целую ее в щеку:
— Доброе утро!
— Доброе утро, милая, как ты светишься! Как у вас дела? Я вот оладьи на завтрак решила приготовить.
— Обожаю оладьи! У нас все хорошо, как мне кажется. Мы разговаривали полночи. Ты не злишься, что я так поступила?
— Нет, твоя жизнь. Ты сама знаешь, как тебе лучше, — как же я люблю ее глубокую мудрость. И смею только надеяться когда-то стать такой, как она.
— Папа не звонил?
— Нет, не звонил.
— Я всё-таки переживаю, где он сейчас?
— Я тоже, но понятия не имею, — меня осеняет мысль.
— Дай телефон, пожалуйста.
— Возьми на столе. А что такое? — открываю приложение «Локатор», помню, что как-то привязала телефоны, чтобы папа с мамой всегда могли посмотреть точное местоположение друг друга. Открываю и вижу синюю точку!
— Фух!!! Какое счастье, папа у нашей бабушки дома!
— Покажи!
— Вот, смотри.
— Ну и слава богу!
— Доброе утро! — Тотсамый проснулся и сейчас улыбается. Поцеловал нас обеих в щечки.
— Доброе утро, как тебе спалось? — спрашивает моя мама.
— Отлично, как никогда. С самой удивительной девушкой во Вселенной.
— Будешь оладьи со сгущенкой? — я задаю ему вопрос, пытаясь унять переживания ночи о том, что что-то не так.
— Конечно! — похоже, мне показалось.
— Милый, нам надо сходить снять деньги, как позавтракаем.
— Сходим, не волнуйся.
За завтраком меня что-то беспокоит, но я не могу понять причину. Кажется, все закончилось куда лучше, чем я могла даже представить: папа в порядке, Тотсамый сидит рядом и ест оладьи, мама выглядит свежей и на локте почти не видно синяка, деньги за аренду квартиры тоже есть. Я, конечно, поспала всего четыре часа, но не могу не признать это утро лучшим в своей жизни. Отгоняю дурные предчувствия и макаю оладью в сгущенку.
Мы выходим до банкомата, чтобы снять деньги. Я вижу, что он снял значительно больше, чем я просила. Достает деньги из приемника и отдает мне.
— Спасибо большое.
— Не за что, на счет денег не волнуйся — все нормально. Хорошо?
— Хорошо.
Мы выходим на улицу, и я дышу полной грудью. А он… снова смотрит в одну точку. Останавливаюсь и обнимаю его.
— Мы со всем справимся, главное — что мы сейчас вместе.
— Да, безусловно, — его глаза такие…словно хрустальные, может, он не выспался?
— Давай пройдем вокруг дома?
— Да, давай. Подожди секунду, — ему звонит телефон. Понимаю, что его, вероятно, потеряли дома. Как отреагирует его мама?
— Привет, мам. Все хорошо, я с Агатой. Да. Да. Всё хорошо. Я помню, скоро буду.
— Что мама сказала?
— Ничего, она знала, что я еду к тебе. Оставила это без комментариев. Я сегодня обещал помочь собрать стол, поэтому мне скоро уже нужно будет ехать.
— Конечно, я все понимаю, — к горлу подходит ком, меня разрывает мысль о том, что он должен уехать.
— Агата, не сердись на папу.
— Что?
— Я очень уважаю твоего отца, он просто устал, такое бывает иногда.