и осваивала в последнее время театральные подмостки, она все-таки не была готова к близкому знакомству с драматизмом обыденной жизни лорда Акелдамы. А старый вампир, в свою очередь, оказался совершенно не готов к близкому знакомству с одной из Айвиных шляпок. После этого чаепития Алексии пришлось признать, что комбинация из лорда Акелдамы и Айви Танстелл совершенно невозможна — это вроде парчи в клеточку, которая всегда будет смотреться дико, как ни подбирай цвета.
Тут в приемную древнего вампира вошел еще кое-кто. На этот раз появление нового действующего лица не предваряло ничего, кроме короткого рева.
— Святые угодники, — с интонациями вдовствующей графини георгианской эпохи проговорил лорд Акелдама, — во что превратился мой дом? В вокзал Чаринг-Кросс?
Биффи посмотрел на леди Маккон, ослепительную в своем напоминающем размером палатку платье из ажурного кружева и голубых атласных лент.
— Я бы сказал, милорд, это скорее напоминает поле для посадки дирижаблей.
Алексия, находившая свое состояние еще более нелепым, чем все остальные, улыбнулась такому сравнению. В последнее время она действительно чувствовала себя надутой изнутри.
Лорд Акелдама негромко хихикнул.
— Ах, Биффи, голубочек мой, как же я по тебе скучал!
Новый посетитель, явившийся без объявления и без приглашения, хмуро слушал этот диалог. Лорд Акелдама повернулся к нему с умеренным неодобрением в проницательных голубых глазах.
— Лорд Маккон, раз уж вы собираетесь тут остаться, а я полагаю, это на данный момент решено, вам непременно придется освоить высокое искусство стучать в двери, прежде чем входить в комнату.
Граф был угрюм в своем смущении.
— О да. Мне порой трудно вспомнить нюансы этикета, — он скинул плащ. Тот завис было на спинке стула, но потом съехал вниз и упал на пол. Лорд Акелдама пожал плечами. — Лорд Акелдама. Жена. Щенок, — кивнул лорд Маккон. Обеспокоенно поглядывая на леди Маккон коньячными глазами, он склонился к ней и вопросительно шепнул на ухо: — Все по-прежнему закупорено?
— Да, Коналл, да, не поднимай суеты, — Алексия даже слушать не хотела ничего подобного.
— А все остальное приведено в порядок?
— Я как раз собиралась пойти с проверкой. Подними меня, пожалуйста.
Граф ухмыльнулся, мобилизовался и предложил жене свою большую ладонь. Алексия ухватилась за нее обеими руками, и граф потянул. От прикосновения запредельной он терял присущую сверхъестественным силу, но той, что оставалась, хватило, чтобы поднять Алексию даже в ее нынешних кондициях дирижабля.
— Я так понимаю, нужно, чтобы люди увидели, как мы входим в дом по соседству. А потом придется отыскать способ перебраться сюда.
— Такая таинственность и столько идиотизма, а все ради видимости, — пробормотал лорд Маккон.
Алексия ощетинилась. Ей пришлось хлебнуть горя, когда муж выставил ее из своей постели и прекратил с ней общаться. Общество подвергло ее остракизму, а все из-за видимости, что она якобы повела себя неблагоразумно.
— Видимость — это все! — возмутилась она.
— Как это верно, — поддержал лорд Акелдама.
— Очень хорошо, женушка. Значит, нужно сообразить, как тебе перебраться с одного балкона на другой.
Выражение лица мужа показалось Алексии очень подозрительным, и она свирепо посмотрела на него.
— Придумаешь для меня какие-нибудь мостки. Я не согласна, муженек, чтобы меня перекидывали, нет уж, большое спасибо.
Вид у лорда Маккона стал несколько удивленным.
— Разве я чем-то дал повод заподозрить меня в подобных намерениях?
— Нет, но я знаю, как это у тебя происходит. — Коналла озадачило необоснованное обвинение. А Алексия продолжила: — О да, и я должна тебя предупредить. В нашей новой парадной гостиной тебя ждет сюрприз.
Лорд Маккон по-волчьи ухмыльнулся.
— Это приятный сюрприз?
— Только если у тебя очень хорошее настроение, — уклончиво ответила ему жена.
* * *
Дама-призрак вновь оказалась в этом пространстве, в этой зыбкой пустоте. Она думала, что могла бы плыть тут вечно, если бы ей удалось оставаться совершенно неподвижной. Неподвижной, как смерть.
Но тут вмешалась реальность. Реальность ее собственного сознания, как бы мало от него ни осталось. «Ты должна с кем-нибудь поговорить. Должна рассказать. Это неправильно. Хоть ты и безумна, ты все равно понимаешь, что это неправильно. Положи этому конец. Ты должна рассказать».
Ах, до чего же неудобно, когда собственный мозг вдруг начинает отдавать распоряжения!
«Кому я могу рассказать? Ну кому я могу рассказать? Я всего лишь курица в курятнике».
«Расскажи тому, кто способен что-то сделать. Расскажи этой бездушной дамочке».
«Ей? Да она мне совершенно не нравится!»
«Она не исключение. Тебе никто не нравится».
Дама-призрак ненавидела моменты, когда проявляла рассудительность по отношению к себе самой.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ДЕЛА ПРИЗРАЧНЫЕ
— Неужели без этого было не обойтись?
Таким оказалось взвешенное мнение лорда Маккона, которое тот высказал жене, увидев у себя в доме ее сестру. Прозвучало это так, словно Фелисити являлась каким-то досадным желудочно-кишечным заболеванием, недавно развившимся у Алексии.
Леди Маккон проигнорировала сестру, терпеливо сидевшую в гостиной, и принялась разглядывать свои новые владения. Стая Вулси могла гордиться тем, что сделали трутни и оборотни. Новый городской особняк был красиво обставлен со вкусом подобранной и минимально декорированной мебелью. Поскольку дом предназначался, чтобы служить перевалочным пунктом для членов стаи, у которых возникла необходимость посетить город, большинство личных вещей и таких необходимых для выживания штук, как подземелья и клавигеры, осталось в Вулси. В результате получился скорее клуб для джентльменов (правда, весьма фешенебельный), чем частная резиденция. Лорд Маккон бормотал, что все вокруг напоминает ему одну из гостиных в Палате лордов, но все прекрасно понимали, что старому волку просто необходимо немного поворчать. Тяжелые плотные шторы не пропускали вредного солнечного света, а толстые ворсистые ковры сводили к минимуму топот ног и скрежет когтей.
Флуту предстояло на неопределенный срок занять пост дворецкого вспомогательной резиденции стаи. Он даже глазом не моргнул, услышав о временном понижении до статуса домашней прислуги. Алексия заподозрила, что Флуту недоставало былой власти над тем, что творится в доме, и проистекающей из этого возможности контролировать все там происходящее. Может, должность личного секретаря и более высокая, но она не предполагает того господства над ситуацией, какой обладает дворецкий.
Парадная гостиная, где сидела Фелисити, решенная в насыщенно-шоколадных и сливочных тонах — кожа и сукно мебели — с небольшими вкраплениями бронзы в виде филигранно выкованной газовой лампы, бахромы скатерти, большой восточной вазы для зонтиков Алексии и выдвижной обувной сушилки перед камином, являла собой полную противоположность парчово-золоченому великолепию, царившему у лорда Акелдамы.
Леди Маккон впечатлилась.
— Флут, где вы раздобыли такую дивную мебель за столь короткий срок?
Дворецкий посмотрел на нее так, будто она выпытывала нюансы его ежедневных омовений.
— Полно тебе,