Виктор Ильич взял мобильник, связался с женой.
– Катя?… В общем такая вводная, срочно готовь большой ужин, у нас гости… Да нет, не из Бежецка, с Целины. Представляешь приехала моя сестра Вера с двумя племянниками… Да потому и не предупредил, что сам только сейчас их вот увидел… Да вот они в моем кабинете сидят… Ну да, как снег на голову, но они ни как не могли предупредить… Давай, мы скоро будем.
Черноусов положил телефон и уже приветливо обратился к Вере:
– Сейчас я вас со своим семейством познакомлю женой и дочкой, она у меня девятый класс окончила. У меня еще и сын есть, Володька. Но он студент в Москве учится и сейчас он там, скоро тоже должен приехать. И еще знай, у вас тут в нашем райцентре Бежецке тоже родственники, мои и твои братья Василий и Леонид. У них тоже семьи у Василия сын уже взрослый и тоже дочка, у Леньки дочка. В общем, не очень большая родня, но и не маленькая, есть к кому за поддержкой обратиться. А потом мы вас покормим ужином и спать положим. Надо же, вот ведь какая встреча, а ведь могли и никогда не встретиться… да…
На бледном лице Веры вновь стал проступать нездоровый красноватый румянец, потом из глаз непроизвольно выкатились несколько слезинок. По всему она очень опасалась за результаты своей столь далекой и опрометчивой поездки к совершенно незнакомым ей сводным братьям. До последнего момента боялась, что ей покажут «от ворот поворот». И куда им тогда деваться, без денег, пристанища, гражданства!?
– Мы… вас… наверное стесним, – слезно-благодарно лепетала Вера, не решаясь так же как и брат перейти на «ты».
– Да что ты, какое стеснение, не чужие же люди. Да и дом у нас, слава Богу, большой. Сын пока не приехал, его комната свободна, там вас и поселим. Ну, а потом дом вам присмотрим, у нас тут есть свободные. Правда избы старые, хозяева поуезжали или поумирали. У нас тут не как в Солнечном, избы из бревен, рубленные. В избе с русской печкой не приходилось жить?
– Нет, даже на Алтае таких не было.
– Теперь поживете. И с работой мы тебе Вера поможем. Моя Катя ведь тоже педагог, в нашей школе завучем работает, ну а я как-никак здесь председатель. Так что по специальности работать будешь, – совсем уж обнадежил сестру Виктор Ильич.
– Спасибо… не знаю как вас и… – голос Веры совсем ослабел, она не знала верить или нет в происходящее, а слезы которые она с трудом сдерживала, вновь потекли из глаз, так сами собой безо всяких рыданий.
Черноусов, чтобы окончательно не смущать сестру делал вид, что не замечает ее состояния. Он вновь деловито взялся за телефон:
– Сейчас я своего зама озадачу, что временно покидаю «командный мостик»…
После разговора с заместителем Виктор Ильич пристально посмотрел на уже довольно основательно спящих мальчиков и, понизив голос почти до шепота, обратился к сестре:
– Давай, Вера поднимай племяшей и пошли, надо отметить ваш приезд. Наш с тобой отец отсюда когда-то уехал, а вот теперь мы все, слава Богу, вернулись на родину. А жить здесь у нас, поверь, можно даже очень хорошо, здесь захочешь не пропадешь. В лесах грибов, ягод прорва, луга… На Целине и в помине таких трав не бывает. Тут если с умом такое дойное и мясное стадо развести можно. Картошка, овощи – все растет, засух никогда не бывает. Зачем отсюда было куда-то ехать? И там толком ничего не наладили и свою исконную родину забросили, не обустроили. Теперь ту ошибку нам и детям нашим, – Черноусов глянул на посапывающих племянников, – устранять надо…